— Вы меня не услышали? Я должна немедленно поговорить с князем! В столице эпидемия опасной болезни, и я… Я одна из заболевших.

Ксана невольно охнула за моей спиной, в смятении не разбирая, правда это или ложь. Страж ехидно усмехнулся, в отличие от наивной девушки не затрудняясь с верным ответом.

— Его светлость предупреждал, что вы можете притворяться. Он слишком занят, чтобы тратить время на бессмысленные встречи. В Мауроне нет больных. Вы заблуждаетесь.

— Есть, — со внезапным спокойствием ответила я, понимая, что никакие пятна на коже служанки не смогут убедить толстолобых здоровяков, даже если их продемонстрировать во всей красе. Стражи слишком ограничены узким миром приказов и строгих требований, чтобы мне поверить.

Это на приступы Ксаны закрывали глаза, не видя, как она сгибается пополам от кашля и почти что бредящая от жара выполняет свой долг. Если заболею я, это вызовет нужный резонанс. Придворному магу ничего не стоит избавиться от «белого мора». Он достаточно силен, чтобы поделиться крупицами силы с дочерью царя. Я даже не успею ощутить недомогания, как с болезнью будет покончено.

Издревле так повелось, что, если требуется жертва — нужно предложить себя. Я взяла палочку, испачканную в белом порошке, и царапнула кожу, не сводя глаз с недоумевающей стражи. Им придется отвечать перед государем, почему они не выпустили меня из комнаты и не поверили словам. Видимо, что-то промелькнуло в моих глазах, отчего мужчины мигом посерьезнели:

— М-миледи?

— Первые признаки недуга появятся через час. Вы сможете убедиться, что я не врала, а пока… подумайте, что скажете князю. Насколько, по-вашему, будет силен его гнев, когда он узнает, что произошло?

Они побледнели, почему-то даже без веских доказательств решив, что я не блефую. Ксана потрясенно застыла, не мигая наблюдая за разворачивающейся сценой. Ее тело парализовал шок, лишив возможности двигаться и говорить. Стражи переглянулись, и один из них молча покинул пост, растворившись во мрачном коридоре.

Я захлопнула дверь и провела рукой по лбу, стирая пот. Придя в себя от резкого звука, служанка подскочила с места и запричитала:

— Миледи, что же вы натворили?! Как же так… Что же теперь будет?

— Ксана, я же просила…

— По имени, да, — кивнула Ксана и с грустью добавила: — Но боюсь, это наша последняя встреча.

Я поняла, что она готовится услышать от князя об увольнении. Такой поворот судьбы пугал служанку до дрожи в коленях, страшил, может быть, даже больше смертельной болезни. Мысль о судьбе сына невольно наводила ужас. Как скоро удастся найти другой заработок? Или… они будут голодать, побираясь в подворотнях. Я вздрогнула от страшных картин, промелькнувших в голове у девушки и несомненно имевших место раньше.

— Не бойся. Ты не лишишься своего места при дворе. Я позабочусь об этом.

Ксана грустно улыбнулась.

— У вас горячее сердце, но сострадание в царстве Льен не в почете.

Невероятно… Ей, больной девушке, вот-вот готовой остаться без крыши над головой, жаль дочь самого царя. Это глубоко тронуло меня, и я едва сдержала выступившие на глаза слезы.

— Поверьте, я знаю, о чем говорю. Жизнь в высшем свете либо ломает, либо превращает в камень. Они все… не способны на чувства. Но вы другая и не сможете стать такой же черствой.

Ксана даже не ведала, как глубоко заблуждалась. Перед глазами возник образ ехидно усмехающегося Гаруна Калунского. Та же Шанталь явно не мучается угрызениями совести. Если бы не жажда власти принцессы и Грасаля, превратившая их в непримиримых врагов, они смогли бы хорошо поладить.

Стоило вспомнить о князе, как он тут же появился, не заставив себя долго ждать. Зеленые глаза просто полыхали от бешенства. Я невольно сделала шаг назад, борясь с постыдным желанием спрятаться от него за дверью ванной.

— Айрин, что происходит? Почему меня отвлекают от дел, говоря, что ты якобы заразилась «белым мором»?

— Раз вы все-таки пришли сюда, значит, слово «якобы» лишнее.

— Сейчас не время для острот!

— Не могу не согласиться. Вы заперли меня, лишив возможности даже увидеться с целителем.

— Одно твое слово, и он пришел бы сам! — прорычал советник, не совладав с эмоциями. — Объясни мне наконец, что происходит. Выглядишь вполне недурно. С чего ты взяла, что заболела? И почему именно «белым мором»?

Дверь открылась, впуская взволнованного лекаря, до которого наконец-то достигли известия о моем плохом самочувствии. Глядя на его взъерошенные волосы сразу становилось ясно, как он торопился выслужиться перед царем, помогая бастарде.

— Безумно рада вас видеть! — не скрывая опасного блеска в глазах, воскликнула я.

— Айрин?

Я проигнорировала возглас Дамиана Грасаля, довольно потирая руки перед общением с целителем. Продажная натура врачевателя уже в достаточной мере проявила себя после коронации отца, но теперь я в полной мере убедилась, какова его истинная природа.

— Миледи, — поклонился он. — Мне доложили о вашем недуге. Нам стоит немедля приступить к лечению. Прошу всех выйти!

Советник нахмурился, с сомнением наблюдая за разворачивающимся действом, впрочем не вмешиваясь в него, и не сдвинулся с места. Ксана же, напротив, направилась к двери, хотя приказ лекаря касался ее в меньшей степени. После произошедшего она чувствовала неприятный осадок, тяжелым камнем повисший в душе. Горькая вина оставляла неприятный привкус оскомины во рту.

— Останься!

Она развернулась и недоверчиво посмотрела в мою сторону, вопросительно сведя брови на переносице.

— Останься, тебе нужна помощь побольше моего.

— Кажется, теперь я понимаю, что здесь произошло, — проворчал князь. — Ты сумасшедшая, Айрин. Надеюсь, ты не ошиблась с диагнозом и не заразилась чем-нибудь гораздо более серьезным.

Гнев Грасаля растворился практически без следа, улетучившись в неизвестном направлении, и теперь в его тоне ощущались лишь должная строгость и обеспокоенность возникшей ситуацией.

— Как говорил лекарь, чьи уроки я брала, сейчас лечат все, кроме больной головы.

— Не могу с этим не согласиться.

Я не успела ответить на это едкое замечание, как в разговор вмешался целитель, окинувший нас озадаченным взором.

— Миледи? Прошу прощение за прерванную беседу, но что здесь происходит?

Тяжелый взгляд заставил его невольно поежиться и испытать сильное желание отступить назад. Выражение моего лица не сулило ничего хорошего.

— Я и моя служанка, как и многие люди в столице, не получившие должной медицинской помощи, больны «белым мором».

— Почему вы не доложили управляющему о дурном самочувствии? — разозлился целитель на Ксану, сжавшуюся в комок после его слов. Легко сделать крайнего того, кто не способен дать достойный ответ, и невообразимо сложно признать собственные ошибки.

— Я… Я…

— Вас должны немедленно отстранить от дел!

— Простите, — опустила она глаза.

— Ксана может и дальше заниматься своими обязанностями, когда вы ее вылечите, — холодно произнесла я.

— Я слежу за здоровьем придворных, но не прислуги, миледи.

— В таком случае вам стоит покинуть комнату, ведь среди аристократии нет больных. Я тоже простолюдинка, как и моя служанка.

Та пораженно охнула, не сдержав эмоций. Ей не верилось, что я так в открытую заявила о своем происхождении. Лекарь, застигнутый врасплох моими дерзкими словами, перевел взгляд на князя. Губы Дамиана Грасаля тронула легкая полуулыбка.

— Хорошо придумано, Айрин.

— Благодарю за столь лестную оценку.

— Но чего ты добиваешься? У казны недостаточно денег, чтобы оплатить услуги целителя такого высокого уровня для челяди.

— Лечение «белого мора» не требует много сил, с ним справится любой недоучка, но несвоевременное вмешательство может стоить человеческих жизней. В столице эпидемия, князь. Я поражена, как допустили подобное.

— Не преувеличивай, Айрин. Болезнь вспыхнула лишь на неделе, всех оповестили, как только это произошло. Большинство, оплативших услуги лекарей, недуг обошел стороной. Основная масса заболевших — бедняки и пьяницы. Их дни и так сочтены. Таких количеств больных, о которых ты говоришь, попросту нет. А служанка уже бы вылечилась, обратись вовремя к целителю и отпросись на несколько дней домой.