Прежде чем выйти из меня, поцеловал еще раз и поднялся. Прошел по моей спальне и схватил все еще мокрое нижнее белье.

Я перевернулась на живот, и щеки запылали. Дерьмо. Что я только что натворила?

Глава 10

Хантер

Я закрыл дверь ванной и прислонился к ней, крепко сжимая мокрые боксеры.

Я идиот.

Этого не должно было произойти. А если и должно, то, черт возьми, определенно не так. Буквально на ровном месте, после нашего спора и того, как она влепила мне пощечину. До сих пор ощущал боль в том месте, куда пришелся удар.

Дьявол, челюсть болела еще с того раза, когда она залепила мне пощечину впервые.

Я ощущал боль, распространявшуюся по кровотоку. И она обернулась чем-то мучительным, когда сердце протолкнуло ее по венам. Я был слишком хорошо знаком с этим чувством. Ненависть к самому себе. Ненавидел себя за то, что только что сделал.

Теперь она была повсюду. Ее аромат впитался в кожу, а ощущение, как ее лоно сжималось вокруг члена, когда она кончала, не покинет меня никогда. Как и звук ее дрожащего голоса, когда стонала мое имя. Следы от ногтей на моей спине останутся намного дольше, нежели ощущение ее прикосновений.

Я никогда в жизни так не трахался.

Мне нужно было, чтобы она остановила меня. Она должна была это сделать. Почувствовав вкус ее поцелуя, хладнокровие покинуло меня, и ничего более не имело значения, кроме обладания ею полностью.

Почему она не остановила меня?

Теперь, когда она вся моя, я не хочу этого, потому что допустил ошибку.

Я не разрушил ее. Наоборот.

Это Адриана Романо разрушила меня. И маленький огонек души, принадлежавший ей, больше не был похож на мерцание горящей свечи. Он превратился в бушующее пламя, которое уже полностью поглотило меня.

Руки тряслись от желания вернуться и повторить все снова. Только когда находился внутри нее, мой разум замолкал, и я забывал о том дерьме, которое совершил в течение жизни. Она была словно сердце урагана, уничтожившего все в моем существовании, кроме настоящего момента.

Это опасно.

Она опасна.

Она погубит меня задолго до того, как я буду способен причинить ей боль.

Возможно, она уже убила меня. Возможно, она медленно убивала меня всю свою жизнь. А может быть, она, наоборот, постепенно возвращает меня к жизни.

«Может быть» — это гребаное дерьмо. Я не хочу никаких «может быть». Я хочу забыть все, что только что случилось, так же сильно, как ненавижу себя за подобные мысли.

Я скатал презерватив, выбросил его в мусорную корзину, натянул мокрое нижнее белье и вернулся в спальню. Адриана ушла, и единственным напоминанием о том, чем мы занимались, были смятые простыни на кровати и кучка ее одежды на полу. Провел ладонью по лбу и влез в брюки Дариена. Странно сейчас было надевать его одежду, но выбора не было, потому как моя собственная вся промокла после купания в бассейне.

Уголки губ на мгновение приподнялись. Иисусе… Она сумасшедшая. Именно эта озорная черта ее характера заставляла меня так беспокоиться о ней, когда мы были детьми. Знал, что если не буду приглядывать за ней, то она вляпается в неприятности.

Она знала, как их найти. Назовите это даром, способностью, очень опасным хобби… Она всегда их находила. Адриане всегда удавалось оказываться рядом с людьми из конкурирующих семей, которые хотели навредить ей. Всегда находила ублюдков, из которых мне в конечном итоге приходилось выбивать дерьмо.

Если бы она не была принцессой мафии, то могла бы стать чертовски хорошим полицейским.

Сгреб одежду с пола возле бильярдного стола, взял рубашку, которую она мне принесла, закатил оставшиеся шары в лузы и спустился на кухню.

Адриана стояла возле раковины, опираясь бедром на столешницу, и держала в руках кружку, от которой исходил аромат кофе. Ее хлопковые шорты едва прикрывали задницу, а волосы были заплетены в косу. Она взглянула на меня, когда я вошел, но продолжила пить кофе, не произнося ни слова.

В воздухе повисла неловкость, кричавшая о тысяче невысказанных слов. Положив свою одежду и рубашку Дариена на стол рядом с пистолетом и кошельком, я замешкался. Не знал, что должен ей сказать. Нужно ли мне лгать и говорить, что сожалею, что не остановился, хотя именно она просила продолжать? Я не сожалею.

Мне лишь жаль, что после нашего секса она явно чувствовала себя дерьмово, если можно о таком судить по выражению лица. Ее ярко-голубые глаза потухли, будто свет покинул их, и от этого опущенные уголки очаровательных розовых губ казались еще печальнее.

— Ты не обязан оставаться, — тихо сказала она, глядя в окно. — Мне никуда не нужно сегодня ехать. В доме сигнализация с тремя офицерами полиции на пульте вызова, не считая Дариена, Армо, Анджело и Гайджа.

Гайдж. От одного упоминания этого имени волоски на руках вставали дыбом. Черт побери, он защищал ее вместо меня.

— Я не обязан уходить, — парировал, облокачиваясь о стол. — Потому что мне больше никуда не нужно.

— Серьезно? — она посмотрела на меня, и ее темная бровь вопросительно приподнялась. — Ты собираешься остаться? Какой же ты джентльмен, черт возьми.

— Нет, Эдди. Если бы был джентльменом, то не вытрахал бы тебя до мозга костей. А для начала накормил бы ужином, — ухмыльнулся я. Не смог сдержаться.

Она поставила кружку и открыла ящик. Достав рекламу, бросила ее в мою сторону.

— Это моя любимая итальянская пиццерия. В пятнадцати минутах отсюда, у них есть доставка. Постарайся и восстанови свою репутацию, заказав для меня ужин.

Я поймал бумажку и просмотрел меню.

— Позволь угадать, обычно ты заказываешь мясную пиццу, но просишь убрать пряную говядину и добавить побольше сыра и ветчины.

Она поджала губы.

— А еще просишь сделать хрустящую корочку, но без пригоревшего сыра, и положить дополнительную порцию чесночного соуса, потому что есть без него краешки — настоящее варварство, и каждого, кто так делает, следует расстрелять.

— Думаешь, ты такой умный? — бросила в ответ.

— Не думаю, Principessa. Знаю.

— Заткнись и закажи мне пиццу, Россо. Я голодная.

— Обожаю, когда ты указываешь мне, что делать.

— Да? Тогда сделай это, или я скажу тебе убираться нахрен из моего дома.

— Почему все еще не сказала?

Она посмотрела на меня, как будто я был идиотом.

— Потому что не собираюсь упускать возможность получить любимую пиццу на халяву. Не забудь про дополнительную порцию чесночного соуса, ладно?

Взял телефон, набрал номер и заказал ее чертову пиццу. Улыбался и наблюдал за ней во время звонка, хотя она не делала ничего особенного, лишь пила кофе. Явно старалась не смотреть в мою сторону, поэтому еще пристальнее удерживал на ней свой взгляд.

Знаю, что раздражал ее. Ее челюсть то и дело сжималась, а губы после каждого глотка становились все напряженнее. Не удивлюсь, если она продумывала все возможные способы меня задеть. И я с радостью встречу любой из них, если это разобьет неловкость между нами. Обычно надолго не задерживаюсь после секса, и у меня закралось подозрение, что у Адрианы были такие же мимолетные сексуальные отношения, как и у меня.

— Можешь прекратить так на меня пялиться? Я вряд ли похожа на картину Ван Гога.

— Нет, ты права. Ты ближе к Пикассо.

У нее отвисла челюсть.

— Ты свинья!

— В точку, — усмехнулся в ответ. — Но, может быть, ты не Пикассо… Возможно, Мона Лиза, судя по выражению твоего лица прямо сейчас.

— Хочешь сказать, я — сердитая?

— Да.

Она поставила кружку и повернулась ко мне лицом, скрестив руки на груди.

— Ты начинаешь меня раздражать, Россо.

— Хорошо. Столько прекрасного происходит, когда ты выходишь из себя, — подмигнул ей.

Она не нашла это забавным.

— Да? Думаешь, будет здорово, когда я, наконец, устану от твоего дерьма и засуну яйца тебе в задницу?