Вероятность его возникновения увеличивается, если появляется очаговая инфекция, повышающая чувствительность организма и снижающая сопротивляемость к болезни.

Да, поставить верный диагноз и в наши дни дело нелегкое, а предугадать «капризы» заболевания еще труднее при всем всемогуществе современной медицины. Поэтому я бы не удивился, узнав, что врач, подходя к постели больного, каждый раз мысленно повторяет, пусть другими словами, все те же положения, что легли в основу знаменитого медицинского документа XII века «Моления исцелителя»:

«Сосредоточь свой ум у ложа больного, дабы припомнить все, чему научили тебя твой опыт и знание. Сделай, чтобы больные прониклись к тебе доверием, к тебе и к твоему искусству…

Отгони от них шарлатанов, удали неугодных советчиков, которые думают, что они все знают. Обрети силу, волю и обстоятельства расширять свои знания…»

Последнее положение для современного врача особенно значимо.

И вновь они стоят друг против друга — врач и болезнь, которую он собрался лечить. Два извечных соперника в борьбе за Человека.

Но, нисколько не изменяя указаниям авторитетов, «сосредоточив свой ум у ложа больного», я все же буду лечить его самого, а пе болезнь, которой он страдает. Ибо применительно к каждому из нас любое заболевание приобретает свои индивидуальные черты и особенности, не знать которые врач просто не имеет права. В верности моих слов можно убедиться, припомнив хотя бы последнюю вспышку гриппа, зарегистрированную в Москве в начале минувшей зимы. С этой не очень тяжелой, но достаточно изнурительной болезнью, к сожалению, познакомились многие. Но вот что интересно — заболевание одно, а осложнения оказывались зачастую разными, несхожими. Я, например, знаю семью, где у ее главы грипп закончился воспалением лобных пазух, у жены — заболеванием верхних дыхательных путей, а у дочери оказался пораженным желудочно-кишечный тракт. А ведь все они принимали одни и те же препараты, строго выполняли предписания врача и ни разу не нарушили больничного режима. Разница в протекании заболевания и, конечно, в его последствиях оказалась столь ярко выраженной, что участковый врач растерялся: уж не напутал ли он чего в своих назначениях? Нет, не напутал. Его беда — в отсутствии знания индивидуальных особенностей каждого из наблюдаемых им людей. Но при той нагрузке, которая приходится сегодня на долю участкового врача, он может знать «в лицо» лишь тех немногих, которые или хронически больны, или болеют чаще других.

Современные методы исследования способны предоставить врачу в случае необходимости самую широкую и полную информацию за считанные минуты. И все чаще для получения такой информации объединяются усилия академической науки и медицины, которые способны решать сложнейшие задачи. О результатах такого творческого содружества читателям «Правды» рассказали директор Института электрохимии АН СССР профессор В. Казаринов и директор НИИ физико-химической медицины академик АМН СССР Ю. Лопухин: «Сегодня многие пациенты страдают из-за воздействия чужеродных соединений, попадающих в организм с водой, пищей, воздухом. Не всегда благо и лекарства. Да и в самом организме из-за различных возрастных и болезненных изменений скапливаются вредные вещества, которые лишают эластичности клеточные мембраны, закупоривают кровеносные сосуды, деформируют суставы.

…Токсинов накапливается так много, что сам организм не в состоянии справиться с ними. Потому-то и возникла идея помочь естественным механизмам очистки.

…Теперь, когда в наших руках аппараты, иммитирующие работу важнейших защитных функций организма, мы можем перейти к качественно новому этапу регулирования и охраны внутренней среды человека. Как мы себе представляем, должна быть создана универсальная система, состоящая из блока детоксикации и ЭВМ. Она даст возможность при любых нарушениях внутренней среды (из-за болезни, травмы, отравления, ожога) быстро вывести токсины из организма, а затем в течение определенного времени поддерживать его гомеостаз — необходимое для жизнедеятельности равновесие, заданное самой природой».

Эту задачу предстоит решать и мне. Правда, методами, свойственными только физиотерапии и курортологии. Что ж, путей в медицине много, цель одна — здоровье пациента.

Подсказано природой

Вскоре после разгрома гитлеровской Германии специальная комиссия, изучавшая использование фашистами различных медикаментозных и химических средств в преступных целях, выяснила сенсационный факт: немецким летчикам перед боевым вылетом для повышения работоспособности вводились стероиды, полученные из коры надпочечников. «Это известие, — писал пятнадцать лет спустя академик АМН СССР А. Нестеров в предисловии к русскому изданию книги Дж. X. Глина «Кортизонотерапия», — возбудило интерес к стероидным гормонам в большей степени, чем все предыдущие успехи биохимии и фармакологии этих гормонов». В 1949 году американский профессор Хенч за успешное применение кортизона в лечении тяжелейшего заболевания — инфекционного неспецифического (ревматоидного) артрита был удостоен Нобелевской премии.

Столь высокая оценка международной научной общественностью этой работы объясняется, во-первых, тем, что заболевание, считавшееся до тех пор роковым, необратимо прогрессирующим с момента возникновения, было наконец побеждено. А, во-вторых, тем, что успех оказался достигнутым с помощью гормональной терапии, никогда прежде в клиниках не использовавшейся.

Правда, длительное затухание, или, как принято говорить в медицине, ремиссия ревматоидного артрита наблюдалась и раньше. Однако никто из врачей, на попечении которых находились больные, не мог бы сказать, что именно приводило к улучшению их состояния, какая терапия, использование каких медикаментов. К тому же ремиссия, хотя и весьма желательна, согласитесь, все же не излечение. А Хенчу удалось добиться победы над этой болезнью, над болезнью, о которой в классическом описании 1890 года говорилось в весьма категоричных тонах: «…одна из наиболее неподатливых, упорных и калечащих, какие поражают человеческий организм…» И далее: «…в некотором смысле более злокачественна, чем рак».

Удивительно ли, что стремление понять, как именно доктор Хенч «рассекретил» механизм ревматоидного артрита, с помощью каких «отмычек» удалось ему проникнуть в ее святая святых и решительно пресечь процесс, охватило многих.

С чего же начался путь Хенча, приведший его впоследствии к использованию гормональной терапии? В 1929 году он подметил интереснейшую особенность в течении болезни: после того, как один из больных заболел еще и желтухой, ревматоидный артрит пошел у него на убыль. Дальнейшие наблюдения выявили и другие «несуразицы». Беременность, например, тоже сопровождалась ремиссией артрита, зато в послеродовой период болезнь начинала свирепствовать с новой силой.

Значит, приходит к выводу Хенч, в организме должна быть некая «субстанция X», вызывающая затухание ревматоидного артрита именно в период вспышки желтухи и во время беременности. Однако этим веществом не может быть ни биллирубин, выделяемый печенью во время желтухи, ни женский половой гормон, активно продуцируемый организмом в период беременности. Им может быть только какое-то вещество, общее для обоих столь разных процессов, вызванных не менее разными изменениями в гомеостазе.

И поиски «субстанции X» начались…

Чего только не искали, по каким только следам не отправлялись исследователи… Сначала, естественно, под их пристальный надзор попали те метаболиты, содержание которых в крови при беременности и желтухе резко возрастало. В первую очередь подозрение пало на холестерин, эргостерин, половые гормоны, желчные кислоты и кортин (цельный экстракт коры надпочечников). Пока шли поиски «виновника», клиницисты установили еще одну любопытную закономерность: желтуха и беременность подавляюще воздействуют не только на ревматоидный артрит, но и на астму и другие заболевания аллергического характера. Что же получается? «Субстанция X» — вещество группоспецифическое?