…Тихо в клинике, жизнь в ней начнется часа два спустя. Пока все в ожидании нового дня. Больные только проснулись, медсестры раздают градусники и проветривают помещения, грязелечебницы и ванны готовятся принять пациентов, а я все перелистываю страницы карт. Скоро перед моим кабинетом, на небольшом диванчике в коридоре появятся люди. Кто они, какие, чем живут, из-за чего огорчаются? Знакомство с ними впереди. Я же всматриваюсь в строки, сделанные рукой моих медицинских коллег из других клиник, пытаясь понять, чем руководствовались они в своих назначениях. Почему проведенное ими лечение не дало все-таки ожидаемого результата?…

Вот опять грозный симптом: резкое похудение скелетных мышц… Неужели не разглядели столь грозного проявления болезни? Ведь причина еще недавно непонятного мышечного «усыхания» — в патологических изменениях в пограничных симпатических стволах, лежащих вдоль позвоночника. А они ведут к нарушению трофики, к мышечной дистрофии. (Вот почему именно на эту область позвоночника назначается воздействие высокочастотными электромагнитными волнами!)

Я не знаком с человеком, карточку которого держу в руках, никогда не видел его, но уже знаю, как он может выглядеть: иссохший, словно закованный в кандалы. Каждый шаг — страдания. Я мысленно вглядываюсь в его лицо — лицо самой болезни, и говорю себе словами свитка, дошедшего до нас из глубины веков: «Вот болезнь, которую я стану лечить». Потому что знаю, как это надо делать. И уверен (даже если противостоять мне будет сам временной фактор) — страдания человека облегчить сумею.

Это не бахвальство, не самомнение — простой профессионализм, обязывающий к пониманию скрытых механизмов болезни и тех процессов, что проходят под ее воздействием в организме.

Итак, анкилозирующий спондилит согласно моей классификации — заболевание воспалительной природы. Значит, лечить его нужно с помощью методов, стимулирующих работоспособность собственных приспособительных систем организма. А как же быть с воспалением глаз? И почему все-таки страдают при анкилозе позвоночника и глаза? Да потому, что симпатические узлы шеи напрямую, самым непосредственным образом связаны с симпатическими пограничными стволами, идущими вдоль позвоночника. Произошли патологические изменения в них— эхо беды немедленно откликнется в шейных узлах, воспалятся радужная оболочка и конъюнктива (слизистая оболочка глаза, покрывающая заднюю поверхность век и переднюю часть глаза до роговицы). Но это уже «местное» воспаление, и лечится оно двояким способом. В первую очередь с помощью тех же электромагнитных волн, воздействующих на симпатические узлы шеи, что рефлекторным путем вызывает активное продуцирование гормонов кортикоцитами надпочечников. И во-вторых, простым закапыванием в глаза кортизона. По три раза в день — и нет тех невероятных болей, через которые прошел в свое время Николай Островский и через которые, увы, еще проходят десятки, сотни людей, страдающих болезнью Бехтерева и пытающихся избавиться от нее с помощью традиционно-лекарственных методов. Когда я встречаю такого человека в нашей клинике (он едва передвигает ноги), то, и не осматривая, могу сказать: уровень гормонов в организме снижен, налицо нередко поражение сердца, почек, отчаянно болят глаза… Что же делать? Лечить и… расспрашивать. Каждый день, после каждой процедуры, дабы выявить индивидуальную реакцию человека на общую методику лечения воспалительного процесса с помощью природных и преобразованных факторов, чтобы не вызвать обострения заболевания. А выявив и поняв ее сущность — определить индивидуальную тактику лечения. Другого пути к здоровью не существует. Большинство пациентов института курортологии и физиотерапии это отлично понимают. Тем, кого раздражает такой способ работы, могу ответить словами доктора Швенингера, лечившего канцлера Бисмарка, однажды недовольно заворчавшего на него: «Лечите, а не разговаривайте! Надоели ваши разговоры!»

«В таком случае, ваше сиятельство, обратитесь лучше к ветеринару. Это единственный врач, который ни о чем не спрашивает своих пациентов».

Я закрываю последнюю историю болезни, встаю и выхожу в коридор — на диване плечом к плечу сидят люди. Мои пациенты. Сейчас один из них войдет в кабинет. Наши глаза встретятся, и мы вместе, пока что ощупью, пойдем по дороге, которой долгие годы он шел один… И я верю, что в конце пути, если мы сумеем объединить свои усилия, непременно отыщется бесценный клад — когда-то растраченное здоровье. Поможет нам в этом сама природа.

Все это так… Но почему даже современному медику сложно не ошибиться в определении истока и характера заболевания? Ведь наука наших дней достигла неслыханных высот: уже изучены сложные преобразования, происходящие в живой клетке, синтезирован белок (пластический материал, необходимый для построения клетки), раскрыта структура фермента и гормонов, без которых невозможна жизнь любой клетки. Более того, изучены процессы роста и развития эмбриона человека, определены генетические факторы, играющие важнейшую роль в передаче наследственных качеств и в развитии наследственных болезней, реализованы фантастические идеи — произведено оплодотворение яйцеклетки с помощью сперматозоидов и прослежен процесс роста и развития организма в искусственных условиях.

Почему же так трудно сделать правильное умозаключение о природе того или иного заболевания? Да потому, что диагноз — умозаключение собирательное, основывающееся на изменениях, возникающих в результате постоянной борьбы организма с взаимодействующими факторами. Борьба происходит на фоне «полома» той или иной функциональной системы и нарушения приспособительных и защитных механизмов, причем осуществляется она каждый раз во временных интервалах и в новых функциональных и динамических условиях. В процессе развития и течения заболевания формируется новый уровень реагирования важнейших систем управления и обеспечения организма, новые интегральные ответы на различные воздействия. Причем основную роль играют патогенетические механизмы, и прежде всего аутоиммунные процессы, накопленные метаболиты, сама реактивность организма. Вот почему диагноз может быть сформулирован врачом лишь на основании динамического наблюдения за течением болезни. И только глубокое осмысливание преобразований, наступающих в организме при таком динамическом наблюдении, позволяет понять сущность патологических процессов и сделать правильное умозаключение по поводу природы функциональных, воспалительных или дистрофических заболеваний. К тому же нередко случается, что этиологический фактор, сделав свое дело, отступает на задний план. Но часто коварный «мавр» остается, «прячется» в организме, продолжая губительно действовать на него, и тогда тактика врача при лечении больного меняется.

Болеет, скажем, человек ревмокардитом. «Мавр» в этом случае бета-гемолитический стрептококк группы А, находящийся в миндалинах. Эта очаговая инфекция, хотя и сделала свое дело — стала пусковым механизмом развития ревмокардита, — при новом его обострении может способствовать прогрессированию воспалительного процесса в сердце. И воздействие на нее способно предотвратить обострение этого тяжелейшего коварного заболевания. А теперь представьте себе больного, страдающего ревматоидным артритом и прошедшего курс лечения физическими методами… Он, казалось бы, практически здоров. А через десять месяцев после выписки из клиники у человека возник рецидив. Почему? Ведь нам хорошо известно, что под влиянием физических методов повысилась функция гипофизарно-надпочечниковой системы, усилился синтез оксикортикостероидов и ревматоидный процесс затих. Стероидные гормоны уплотнили мембраны клеток, оказали иммунодепрессивное действие, подавили процесс разрушения соединительной ткани. Это, в свою очередь, снизило возможность усиления иммунного воспаления. Но при нарушении режима жизни, питания, особенно при обеднении организма витаминами и микроэлементами, его пластические и энергетические ресурсы, необходимые для нормальной деятельности адаптивных систем, сократились, наступила дисрегуляция их функции, вновь появились гипокортицизм, усилился процесс антигенообразования и… возник рецидив.