Я приблизился к автомобилю, дружески улыбнулся и сказал:
— Так, так, милая Бетина… Должен сказать, что нервы у вас дьявольские. Однако, где вы намерены закончить ваше дело? Здесь же, на улице? Что ж, я к вашим услугам, если не возражаете.
Она мило улыбнулась и сказала:
— Нет, нет, Майкл. Я как раз собираюсь сообщить вам, где именно моя печальная карьера будет окончена. Поверьте мне, что ужасный выстрел из газового пистолета был в тот момент необходим. Мне было приказано, и за мной следили. И тогда я еще не приняла решение.
— Какое решение? Сдаться?
— Не забегайте вперед, Майкл. Я думаю, что нам неплохо было бы выпить вместе. Вы помните, как угощали меня вкусным обедом в Беркли? Вы тогда были таким милым и таким приятным… простаком. Не правда ли?
— Я ни разу не предлагал вам выпивку, содержащее отраву.
— Возможно, дорогой, — нежным голосом сказала фройлен. — Но я убеждена, что в ваших интересах угостить меня вкусным напитком и терпеливо выслушать то, что я вам скажу. А рассказать вам у меня есть что.
Я взглянул на нее: несмотря на то, что ее губы продолжали улыбаться, глаза были жестокими и выражали затаенное беспокойство.
— Что, собственно, вы собираетесь делать? — спросил я напрямик. — Продаться?
На ее лице появилась недовольная гримаса.
— Не говорите так грубо, Майкл, хотя этот термин и выражает в известной мере суть дела. У меня нет другого выхода, нет его и у фатерланда. Я это поняла. Остальные еще продолжают верить, что мы выиграем, и с ними мне не по пути: в сказки и волшебство я не верю.
— Другими словами, вы думаете не столько о горячо любимом вами фатерланде, сколько о маленькой Бетине? Или проще, хотите заключить сделку?
— Да, Майкл, — сказала она серьезно. — Хочу порвать со своим прошлым.
Я открыл дверцу и сел в машину рядом с ней. Ее духи были превосходны. Их тончайший аромат вынудил меня искоса взглянуть на нее. По-видимому, мое первое впечатление оказалось верным. Она казалась испуганной, встревоженной, чем-то обеспокоенной.
— Как же это возможно, — сказал я, — чтобы вы решились на такой шаг, решились пойти на сделку с врагом вашего фатерланда? Вы — немка. Вы профессиональный шпион. Вы — очень опасная женщина. Думаю, что вы успели отправить на тот свет не менее полдюжины добрых англичан…
— Которые первыми поспешили бы отправить меня туда же, если бы имели на это шанс, — прервала она меня.
Она вывела машину на Берити-стрит и остановила ее у самого бордюра.
Мы вышли из машины и направились в Баттери. Найдя там удобный, отдаленный от других столик, мы уселись за ним и я заказал коктейль.
— Я не считаю, что все совершенно безнадежно, — сказала она, — у меня есть надежда, что я выпутаюсь. Я не немка, а австрийка, и, верите вы мне или нет, меня заставили заняться этим ужасным делом. Многие женщины шпионят для Германии, они вынуждены это делать, хотя и не хотят этого. Я — одна из них, и не вижу причин, чтобы не спасти свою жизнь.
— Если она стоит этого, — заметил я. — Но что именно заставило вас так быстро переменить свои убеждения? Откуда такой внезапный поворот и страх?
Она пожала плечами, кисло улыбнулась и сказала:
— Думаю, что виной всему вы. Вы оказались очень внимательны к нам и собрали такое количество материала, свидетельствующего против секции, и что ни у кого из нас нет ни малейшего шанса выбраться из Англии. Я убеждена в этом, а умирать мне не хочется. Я еще хочу пожить. Возможно, когда кончится война, жизнь станет прекрасной.
— Боюсь, что скоро вы меня совсем растрогаете, — сказал я. — Давайте лучше ближе к делу. Что вы предлагаете?
— Хорошо, — проговорила она, понизив голос. — Вы должны мне обещать, что я не буду расстреляна. Я, разумеется, ничего не говорю о коротком пребывании в тюрьме. Это я смогу перенести, зная, что наступит день, когда жизнь вновь улыбнется мне.
— Так. Наградить мы вас должны спасением вашей жизни, а это штука дорогая. Что же вы предлагаете взамен?
— Если вы дадите мне такое обещание, то я расскажу вам все, что вас интересует в настоящее время.
— Что вы имеете в виду, Лейзл?
При этом имени она вздрогнула, но, не меняя тона, продолжала:
— Да, Лейзл Эрнст. Я уже говорила вам, что уверена в том, что вы знаете о нас почти все, но думаю, что некоторые дополнения не помешают, они касаются нашей группы и ее планов на заключительный период деятельности. Я расскажу вам все об информации, которую группа собрала здесь, о том, каким образом эта информация будет переправлена в Германию, более того, я проведу вас и ваших друзей в одно место, расположенное за городом, где после завершения работы встретятся все участники нашей группы.
— А когда эта работа завершится? — спросил я и, допив коктейль, сделал знак буфетчице подать еще.
— Практически, работа закончена, — ответил она. — И если вы хотите добиться успеха, то должны действовать очень быстро. Но прежде всего, вы должны мне обещать…
— Ничего, — сказал я. — Ничего я вам не обещаю, Лейзл. А если бы и сделал это, то мое обещание ничего бы не стоило. И неужели вы думаете, что я такой идиот, чтобы заключить с вами сделку? Неужели вы так думаете?
Она пожала плечами.
Я предложил ей сигарету и закурил сам.
— Послушайте меня, фройлен Эрнст, — сказал я. — Мой вам совет — говорить сейчас и говорить все, что вы знаете. Без каких бы то ни было обещаний с моей стороны и без каких бы то ни было торгов. Если вы имеете информацию, которая может оказаться полезной для меня, то я могу попробовать что-либо для вас сделать. Я могу, но я не говорю, что я должен. Вот и все. Итак, будете вы говорить?
После минутного молчания она сказала:
— Я в ваших руках и вынуждена делать то, что вы скажете.
— Сколько человек в вашей группе?
— Ну… не очень много. Прежде всего, руководит группой и контролирует ее…
— Женщина около сорока с подчеркнуто голубыми глазами?
— Да. Фройлен Марта Хенкель.
Итак, возглавляла группу «тетушка». Для меня это была новость, которую следовало попозже обдумать. Она продолжала:
— В группу входит также очень красивая женщина, по имени Хэлдон. Вы ее видели у меня на вечере. Всего трое женщин, включая меня.
— Так. Мужчины?
— Из мужчин в группе был молодой человек Карл, носивший имя Стенли. Это тот, которого вы пристрелили на Нюмер-стрит, и…
— Припоминаю. Дальше.
— Был еще один мужчина по кличке Великий Равалло. Он был имитатор голосов и звуков и выступал в небольших кинотеатрах в провинции. В Англии он жил несколько лет и ему не составляло труда появляться в таких местах, откуда группе требовалась информация.
Я взглянул на нее и спросил:
— Почему вы говорите, что он «был»? А где же он сейчас?
— Не знаю. Он исчез. Просто исчез, и мы не знаем, где он и что с ним. Но для нашего дела это не важно, так как информация уже собрана, и оставалось еще только одно место, которое он должен был посетить. Вся собранная информация уже передана в руки нашей руководительницы.
— И это все? — спросил я.
— Нет, есть еще трое мужчин, но они играют подсобную роль. Сегодня ночью вы сможете их всех увидеть в одном доме за городом. Дом этот приобретен одним из нас уже несколько лет тому назад. Сегодня ночью там состоится заключительная встреча участников группы перед попыткой возвращения в Германию.
Сделав пару глотков из стакана, я спросил:
— Что вы искали у Кэрью, которого вы же и убили?
— Шифровка, которую мы получили, утверждала, что он доставил сюда сведения о дислокации наших ракетных установок на побережье Па-де-Кале.
— Кто его убил?
— Карл, Равалло и один из наших помощников Генрих.
— Где он был убит?
— На квартире у Генриха, в доме на Киннэул-стрит 25.
— По соседству с домом Марты.
— Да. И там есть проход через двор.
— Кто стрелял в Элисон?
— Там были Генрих и Марта.
— Каков он из себя, этот Генрих?
— Сегодня ночью вы его увидите. Среднего роста, плотный, квадратное лицо, большие уши, — слон, одним словом.