***

Борн и Фабиус, распаренные сидели на мостках. Маг уговаривал демона искупаться после бани в ледяной воде Неясыти, Борн слабо отнекивался. Он едва согрелся, и тут же его охватила тоска, к которой нетрезвый маг никак не мог проявить сочувствия.

— Кто я здесь? — размышлял Борн вслух. — Чужак? Адская тварь без рода и племени?

Маг кидал в воду огрызки яблок. Впрочем, ответ последовал:

— Мне-то похуже, — пробормотал он. — Я-то — совсем никто. Какой же я магистр магии? Магии-то у меня больше никакой нет.

Фабиус сжал на груди магистерский камень — красивую безделушку — и усмехнулся: происшедшее несколько болезненно, но всё ещё веселило его. Он покосился на задумчиво бубнящего Борна. И чего отнекивается? В бане парился, водку пил… Самое время окунуться в Неясыть!

Фабиус хмыкнул в бороду и схватил инкуба за руку, чтобы сигануть с ним вместе с мостков в ледянючую воду!

Схватил, однако, неловко. Всё-таки не каждый день человек хватает вот так, запросто, демона.

Кожа инкуба оказалась слишком горячей и гладкой, ладонь Фабиуса соскользнула на браслет из окаменевшей адской тварюшки, зацепилась кольцом за костяной выступ, браслет лопнул…

Борн вскочил, зажимая пальцами дыру. Браслет был его последней связью с миром Ада, где он родился и вырос, символом того, что тварь может уцелеть везде, если… Если…

В ладонь ткнулось что-то тёплое, живое и влажное.

Демон разжал руку. Из дыры в оболочке браслета выглянула радостная плоская морда.

— Локки… — потрясённо пробормотал демон.

Тварюшка выпростала длинное зелёное тельце с лапками и крыльями, как у летучей мыши, и уставилась на него блестящими хитрыми глазами. А потом расправила мягкие, ещё влажные крылья, и полезла по плечу, щекотно цепляясь крохотными коготками.

— Вот она, настоящая адская тварь! — расхохотался Фабиус. — И Междумирье её не берёт! — Ну, а ты чего разнылся, демон? Не хочешь купаться, так скажи, что нам делать с… — Фабиус развёл руками.

Борн хмыкнул. Найдя сына, который оказался дочерью (ну и что из того?), он больше не покидал его мысленно, видел и слышал везде. И он знал, что именно в этот момент сонная Малица, давно уложившая девушку в постель, пришла забрать у неё книгу, которую та читала при свече.

— Спать бы уже, — сказала кухарка, зевая.

— Да как я усну, Малица?

Девушка отложила книгу, но так и осталась сидеть в подушках, не желая засыпать. Тоненькая, с короткими мальчишескими волосами, едва до плеч, она выглядела переболевшей горячкой, и так же лихорадочно блестели ее глаза.

— Не могу я уснуть. Я всё время думаю, как же отец сможет понять меня, если я сама себя не понимаю? Да и точно ли ты знаешь, Малица, что именно он — мой отец?

— А то кто же? Ты росла здесь, на наших глазах. А то, что внутри у тебя демон, так и не такие, бывает, живут и пашут землю. Спи, завтра, глядишь, выпадет снег. Белый-белый. Видала, какие тяжёлые нанесло к вечеру тучи?

— А какой он, твой снег, Малица? — спросила девушка, зябко кутаясь в одеяло.

— Вот и увидишь. Спи!

Борн улыбнулся.

— А какую книгу она читала? — ревниво спросил Фабиус.

Инкуб непонимающе обернулся к нему:

— Ты видел?

Фабиус почесал влажную бороду и тоже уставился на инкуба.

Локки, балансируя хвостом, стал перебираться с левого плеча демона на правое. Морда у него была предовольная.

***

В этот самый миг черти тащили Пакрополюса в тронный зал, чтобы его старой задницей проверить, испепелит ли адский трон очередного кандидата в правители или нет.

Им нечего было терять. Изжарится Пакрополюс, ну и бес с ним, а если железное кресло выберет старого демона, то у чертей на руках ещё останется 4 карты выгоды! Это же прекрасные перспективы для манипуляции троном, верно?

Бедный Пакрополюс едва не откусил от страха язык, когда руки его коснулись короны, а седалище — трона.

Однако верхний Ад не содрогнулся, золото не расплавилось под ногами страдальца, да и вообще ничего особенного не случилось. В Аду — это и есть самое знаменательное и торжественное событие — ничего не случилось!

Несколько мгновений в тронном зале было тихо. Потом Пакрополюс дрожащими руками водрузил корону промеж ушей, и черти радостно загалдели. Верхний Ад был спасён.

Наверное.

***

В мире людей воцарение адского правителя завершило утверждение нового Договора, и поверженные церкви Сатаны вспыхнули в этот миг все разом.

Адский пепел чёрными хлопьями падал всю ночь. Наутро же выпал снег и сгладил лишние краски. Чёрное стало белым, сравнялось в цвете с высокой чистотой неба.

В этот год в мир людей пришла необычайно ранняя и суровая зима. Она заставила их позабыть многое из того, чем жили они последние двенадцать сотен лет.

Казалось бы, разве можно забыть двенадцать веков за одну зиму?

Но ведь годы, когда они текут без перемен, легко сливаются в один страшный звенящий миг. И вот этот миг оборвался, а время потекло по другому руслу. И будущее, как ни крути, всегда страшнее прошлого.

Эпилог

Наутро выпал снег и сгладил всю черноту.

Я долго с белым светом ладил — теперь в бреду.

Не жду я боли, состраданья не выношу.

Я встал на снег босыми ногами. Огня у снега прошу.

Я ждал судьбы — упала удача. Не знал.

Я ждал вопроса — вышла задача. Не спал.

Нельзя искать любимого друга в тепле.

Я понял, где бывает порука — в сырой холодной земле.

Наутро выпал снег и сгладил всю черноту.

Я долго с белым светом ладил — теперь в бреду.

Не жду я боли, состраданья не выношу.

Я встал на снег босыми ногами. Огня у снега прошу.

_________________________________________________

Стихотворение, которое пытается прочитать Борн.