Это было одно из самых крупных археологических открытий века. Могилы гуннов. Двести двенадцать курганов! Если заниматься только их раскопками и изучением добытых материалов, то дела хватит на многие десятилетия.
Тимяков бредил тогда гуннами и решил посвятить им жизнь. Кто они, гунны? Тут вырисовывалась большая и интересная проблема: некоторые ученые-востоковеды высказывали предположение о монгольском происхождении гуннов, или хунну; другие считали, что это племя тюркской этнической принадлежности. Некая интуиция подсказывала Тимякову: гунны и монголы — родственники. Но это еще требовалось доказать. Тогда он обладал слишком скромным запасом знаний для подобных обобщений и решил учиться.
Были великие кочевые империи. Держава гуннов при правителе-шаньюе Модэ достигла наивысшего могущества и простиралась от Восточного Туркестана до реки Ляохэ, от Китайской стены до Байкала; ядром этого племенного союза была территория современной Монголии. Китайский двор каждый год отправлял гуннам богатую дань. Жил Модэ лет за двести до нашей эры. Он убил своего отца шаньюя Туманя и захватил власть. У него, у этого Модэ, было своеобразное представление о демократии: всякий раз перед большим походом он обращался за советом к старейшинам, терпеливо выслушивал каждого, но если мнение кого-нибудь из них не совпадало с мнением самого Модэ, то он приказывал отрубить голову дерзкому инакомыслящему. «Я всегда прав, — говорил Модэ, — потому что, покорив племена дунху, юэчжи, динлин, гэкунь, куньюй, цхюеши, шаили и других, превзошел всех мудростью и сравнялся с небом. Чего стоит человек, оспаривающий меня? Он или глупец, или решил возвыситься надо мной. И то и другое — зло. В большом деле, где все должны размышлять так, как я, подобный человек опасен. Лучше уж заранее избавиться от него».
Примерно так же рассуждал другой вождь гуннов — Аттила. Правда, Аттила жил на много веков позже Модэ и умер в 453 году нашей эры. Аттила образовал крупное государство на Дунае. Гунны, постепенно продвигаясь на запад от границ Китая, вторглись в Восточную Европу в семидесятых годах IV столетия нашей эры. Они создали гигантское государство — от Волги до Рейна. Аттила совершил победоносный поход в Италию, мечтал о покорении вселенной, но смерть помешала ему осуществить свой замысел. Вскоре гуннская монархия распалась.
А куда делись гунны? Ассимилировались или вернулись в родные пределы? Во всяком случае, известно, что в том же IV веке южные гунны завоевали Северный Китай, основали два государства. А после падения этих государств большинство гуннов вернулись в Монголию, и еще долго они были грозой для Китая.
К какой эпохе относятся захоронения в Ноинульских курганах? Петр Кузьмич Козлов относит их к Ханьской династии, то есть к временам шаньюя Модэ. Так ли это, Тимяков решить не мог. Но ему повезло в тот раз: на дне гробницы, почти на пятнадцатиметровой глубине, он нашел китайскую чашечку с точной датой изготовления: чашечка была сделана за два года до нашей эры! Это был ключ ко всему. Весь ученый мир следил за ходом раскопок Ноинульских курганов, а потому имя Тимякова очень скоро сделалось известным во многих странах. То была его находка!..
Он сам раскапывал курган, с каждым днем опускаясь все ниже и ниже в гуннскую гробницу. Требовалась предельная осторожность: огромная и глубокая погребальная камера, обшитая толстыми кедровыми досками, оказалась набитой бесценными сокровищами. То была полоса сплошного везения в жизни Тимякова: на стенах гробницы и ее коридоров он обнаружил тонкие шелковые драпировки, греческие вышивки с фигурами людей; на шерстяной темно-коричневой ткани была изображена человеческая фигура, вырастающая из цветка. Рисунок громадного настенного панно, изображающий летящих птиц, был выполнен в стиле плоскостного монгольского письма; тут преобладали красновато-коричневые и желтые тона. А вообще, как он подметил, гунны любили голубые, красные, желтые и черно-белые цвета. Пол гробницы устилал ковер с шитьем, изображающим бой быка с леопардом. Вдоль стен лежали грудами золотые серьги, кольца, фигурки мифических животных из червонного золота, крупные янтарные шарики для головных уборов. Одни эти находки могли прославить археолога навеки. Но везению Тимякова, казалось, не будет конца: на дне могилы стоял большой массивный деревянный гроб, обитый золотыми пластинами — орнаментными накладками. Что там, под крышкой гроба?
До сих пор Тимяков помнит, с каким волнением приподнял эту крышку. Там, на дне гроба, лежал гунн, вернее, скелет гунна!..
В груди Тимякова тогда сладко и тревожно заныло. Несмело прикоснулся он к почерневшему черепу с темными глазницами, поднял его. Почти гамлетовская сцена. Кто он, этот «бедный Йорик»? Может быть, сам грозный Модэ? Или кто-нибудь из его преемников, великих шаньюев — Лаошан-Гиюй, сын Модэ, Цзюнь-чэнь, И-чи-се? А может быть, все-таки эти захоронения относятся к более позднему периоду гуннской истории, скажем, к IV веку нашей эры, когда гунны покорили Северный Китай и основали два государства под названием Хань и Чжао? Эти государства просуществовали почти сто лет! Ну, а чашечка с точной датой, греко-бактрийские ткани и ковры, металлические китайские зеркала с древним орнаментом, керамика, деревянные орудия для добывания огня, возможно, передавались из поколения в поколение как фамильные святыни?
В гробу лежала черная женская коса с вплетенным красным шнурком. Почему коса очутилась в гробу шаньюя? Тимяков знал: женские и мужские волосы, заплетенные в косы, клались в могилу в знак траура, клались возле гроба. Кто нарушил священный ритуал две тысячи лет тому назад? На такой вопрос невозможно было ответить, даже вооружившись знаниями. Из древних источников известно, что у гуннов существовало многоженство: «Хунну по смерти отца и братьев берут за себя жен их из опасности, чтобы не пресекся род…»
Ночами Тимякова терзали кошмары. Он видел красное небо над Ноинульским хребтом; погребальное шествие растянулось от речной долины вверх по узкому ущелью. По сторонам ехали всадники, закованные в броню, их кони были покрыты тяжелым панцирем; прикованные к панцирю цепью длинные штурмовые копья почти упирались в землю. Ехали пышно разодетые, с янтарными шариками на высоких шапках темники. Каждый из них командовал десятью тысячами конницы. Вся долина реки Хары, насколько хватал глаз, была запружена конницей. Каждый всадник и каждый пеший воин имел при себе по три огромных лука, три больших колчана стрел с железными наконечниками. Бесконечно длилось призрачное шествие. Шелковые халаты, накидки с широкими рукавами, отороченные соболем, куньи шапки, золотые украшения. Тяжелый саркофаг с умершим шаньюем несли молодые воины в шишаках, в броне из кожи с железными пластинками. Саркофаг был открыт, и Тимяков видел лицо умершего: низкий широкий лоб, чуть приплюснутый нос, черные усы, а под ними узкая блестящая полоска приоткрытых зубов, голый подбородок. Это лицо Тимяков видел и раньше: на шелковой вышивке, которую нашел в гробнице, лицо гунна, жившего тогда, когда человечество этих мест еще только-только освободилось от первобытно-общинных отношений, когда оно еще не осознало себя, когда еще не существовало народа, породившего Тимякова. И об этом страшно было думать: будто ты смотришь в бездну слепых времен…
Хотелось написать подлинную историю гуннов. Он знает о них больше всех ученых, взятых вместе, — он прикоснулся к материальной культуре гуннов, как бы встретился с ними лицом к лицу. Он знает, во что они одевались, как жили, как обрабатывали железо, как делали чугунную и глиняную посуду, как пряли пряжу и гранили драгоценные камни. Да, они не только кочевали, но и занимались земледелием, у них были железные сошняки и хлебные амбары. Жили они не только в кибитках, но и в домах, спали на стеганых матрацах. Он не сомневался, что здесь должны сохраняться развалины гуннских городов и поселений, как сохранился до нашего времени вал Чингисхана, — нужно только поискать! Нужно искать крепостные стены, остатки крепостей и домов.