— Очень.

Она протянула руку и взяла у него кубок, скользнув кончиком языка там, где стекла только что касались его губы.

— Настало время перестроить старое и найти новые… высоты.

— Ты всегда была честолюбива, — сказал он, преднамеренно понимая только прямой смысл её слов.

Это забавляло эльфийку. Она поставила бокал и начала медленно ходить вокруг Дага.

— Для тех, у кого есть сила и ум, чтобы увидеть возможности — они всегда велики. Ты мог бы все сделать очень хорошо. Твоя преданность Жентариму не подлежит сомнению, а твои заклинания сильнее, чем у любого жреца в крепости. В самом деле, ты превосходишь всех магов Темного Оплота. Кроме двух!

Сделав паузу, она подошла к нему, становясь ближе, чем раньше. Так близко, что Даг мог ощутить её тепло и холод. Он резко прогнал понимание из своих глаза, даже когда пальцы её расстегнули застежку плаща. Темные одежды незаметно скользнули на пол. Он прочистил горло прежде, чем что-то сказать.

— Ты льстишь мне.

— Никогда. Я говорю лишь правду.

Ашемми поиграла его медальоном, проводя пальцами по выгравированному рисунку солнечных лучей. Даг инстинктивно схватил медальон, оберегая скрытый за ним секрет. Он не мог рисковать тем, что она, или кто-то еще узнает про кольцо. На следующий же день он отправит свою дочь в безопасное место. Чтобы отвлечь внезапно заинтересовавшуюся Ашемми от источника своего беспокойства, он снял медальон через голову и бросил в серебряную вазу, стоящую на столе.

Глаза волшебницы триумфально сверкнули. Её руки потянулись вниз, к его поясу, где было привязано его оружие и мешочек с зельями и молитвенными свитками. Этот шаг был логичен для любой иной женщины. Но не для Ашемми. Даг отложил еще один знак силы: она пыталась отделить его от остальных. Таким образом он позволял Ашемми, с её страстью к насмешкам, оставить себя совершенно беззащитным.

Даг поймал её руку. Потянувшись за своим кубком, он сомкнул на нем пальцы женщины.

— К чему эти вопросы, это внезапная страсть к «правде»? Никогда прежде не замечал за тобой подобного.

Внезапно взгляд золотистых глаз эльфийки стал жестким. Она сделала шаг назад и отшвырнула кубок в сторону.

— Давай говорить начистоту. У тебя есть ум, талант, амбиции и поддержка тех, кто правит Жентийской Крепостью. Почему ты настаиваешь на осаде? Что стремишься доказать?

Так вот что это было. Она каким-то образом прознала про его планы, и была озадачена.

— Ты приписываешь моему уму слишком большую изощренность. Мои мотивы просты, — сообщил он ей, — я просто хочу свою крепость. Крепость, которую я возжелал, на данный момент, к сожалению, не находится под контролем жентийцев. Но исправить это не так трудно.

Он замолчал. Его рука скользнула за шелковый занавес её волос, чтобы коснуться затылка, а затем сжать хватку до боли.

— Но твоя забота о моем благополучии действительно трогает.

Она изогнулась, чтобы разжать его пальцы, и губы её скривились в кошачьей улыбке.

— Почему бы мне не беспокоиться? В конце концов ты — отец моего единственного ребенка.

От этого второго напоминания о ребенке сердце Дага забилось быстрее. По его мнению, ребенок был лишь его. Ашемми была счастлива отказаться от младенца восемь лет назад, опасаясь, что её подъем к власти может быть отягощен отродьем-полукровкой, цепляющимся за юбки. Все, что она просила — нет, требовала — от Дага, была абсолютная тайна. Первый раз за восемь лет они заговорили о ребенке, как и о многом другом.

Он провел рукой по спине эльфийки и приложил все усилия, чтобы направить разговор в более безопасное русло.

— Твоя тревога понятна, но награда стоит риска. Крепость станет для Жентарима хорошим приобретением. Она расположена на главном торговом пути.

— И далеко от Темного Оплота. Давай не станем этого забывать. Ты мог бы держать при себе своего драгоценного ребенка, не беспокоясь о необходимости делить её или силу, которой она владеет.

Жрец почувствовал, как от лица его отливает краска. Казалось, это забавляло Ашемми. Она снова подняла голову, изучая его.

— Теперь я понимаю, о чем шепчутся солдаты, — промурлыкала она. — Знаешь, что они говорят о тебе, когда уверены, что их не слышат? Ты так бледен, и так строг. Твой шаг так легок, а тело такое изящное, что тебя трудно услышать, а твою тень — увидеть. Ты пугаешь их. Говорят, ты всем, кроме клыков, походишь на вампира!

За очевидным оскорблением в её словах скрывалось еще несколько смыслов. Они напоминали, что Даг Зорет был хилым, физически слабым человеком, окруженным воинами. Но он все равно улыбнулся. Его рука опустилась ниже, и пальцы впились в упругую податливую плоть.

— Если желаешь, можешь проинформировать их, что у меня острые зубы.

Её смех зазвучал снова.

— Гораздо проще заставить их действовать на свой страх и риск, — она быстро протрезвела, уворачиваясь от его болезненных ласк. — Мы говорили о твоем плане нападения на горную крепость. Разумеется, ты знаешь о трудностях осады. Это долгий и затратный процесс. Крепость, которую ты желаешь лежит лишь в нескольких днях марша от городов, недружественных нашему делу, что значительно снизит твои шансы на успех. Ты думаешь, армия Глубоководья позволит жентийской армии проводить долгую осаду, когда, спустя пять дней, им удастся собрать достаточно воинов, чтобы втянуть тебя в открытую войну?

Даг Зорет все это продумал и подготовился. Он поймал прядку её бледно-золотых волос, позволяя той скользнуть между пальцами, а затем провел рукой по телу женщины.

— Успокойся. Я не собираюсь осаждать крепость.

— Нет? Но что тогда? Ты не можешь рассчитывать взять её в открытом бою. И не можешь переместить достаточного размера силы, не привлекая к себе внимания. Тревогу забьют прежде, чем ты покинешь Холмы Серого Покрова. Что ты собираешься делать? — снова требовательно спросила она.

Его взгляд скользнул по формам её тела, не слишком скрываемым одеждами.

— Опасно открывать врагу слишком многое. Или ты не слышала этого?

На лице женщины снова заиграла мрачная улыбка. Она подняла руки, чтобы обвить ими его шею.

— Если хорошо выбирать противника — битва может стать приятным развлечением. Скажи мне. А потом нам больше не нужно будет говорить.

Даг напомнил себе об обещании больше не иметь никаких общих дел с этой гадюкой в эльфийской шкуре.

— Я готовился к этому в течение долгого времени. Меры способные обеспечить успешный, и оригинальный, штурм были приняты.

— Ты можешь постараться лучше. Я хорошо это помню, — выдохнула она ему в ухо.

Жрец отступил назад, пока все еще мог.

— Закончим с этим: захват крепости не истощит военной мощи Темного Оплота. Я не собираюсь разбивать Перегоста или его командиров о городские стены, — сказал он, называя имя главного конкурента Ашемми на должность второго заместителя, и склонил голову в коротком, ироничном поклоне. — Прошу прощения за неудобства, которые могу тебе причинить.

Они молча изучали друг друга. Даг Зорет не собирался рассказывать эльфийке, что получит от штурма больше, чем просто право собственности на крепость. Как показывал факт её присутствия, она и так знала слишком много.

— Ты был откровенен. Теперь настала моя очередь, — сказала она, словно следуя по пути его собственных мыслей. — Ты собираешься взять в свою новую команду ребенка.

Горячая кровь Дага внезапно заледенела.

— Тебе какое дело? Ты охотно отдала её в чужие руки. Я сдержал обещание. Мало кому известно о моей дочери, и никому — имя её матери. Никому не нужно этого знать. Особенно Семеммону.

Улыбка Ашемми была похожа на ухмылку кота, объевшегося сметаны.

— Ах, но быть может я хочу, чтобы он узнал. Почему меня должно волновать, с кем я спала десять лет назад? Это не имеет никакого значения, — если, конечно, ребенок не принадлежит кровной линии Самулара…

Даг страшился подобного откровения с тех самых пор, как Ашемми первый раз заговорила о своем ребенке, но даже несмотря на это испытал шок. Почему женщина желает его дочь, даже не зная о силе, которую могла дать девочка? Он очень надеялся, что если Ашемми получила эту информацию от Малхора, то использовала для этого магический шпионаж или простое воровство. Мысль о том, что эта парочка состоит в сговоре, была холоднее объятий призрака. Но Ашемми, несомненно, не отказалась бы от такой ценной информации. Не тогда, когда она могла забрать силу девочки себе! К сожалению, с таким коварным и скользким существом, как Ашемми, никогда нельзя было быть ни в чем уверенным наверняка.