Чтобы усилить это чувство, Минерва начала двигать бедрами навстречу Пэйну, подстраиваясь под его толчки, которые становились все быстрее и сильнее.

А потом что-то изменилось. Внезапно она почувствовала, как ее с неумолимой силой охватывает наслаждение. Казалось, от него невозможно ни спрятаться, ни скрыться.

Невидяще уставившись в темноту распахнутыми глазами, Минерва выдохнула:

- Колин!

- Да, - он продолжал двигаться. - Назови меня по имени. Громче!

- Колин, я... - она испуганно ахнула. - Я не могу...

- Не сопротивляйся этому. Все так, как должно быть. Это идеально, - прижавшись лбом к плечу Минервы, он снова и снова терся об нее. - Ты совершенна.

И вот оно наступило - блаженство. Она словно закружилась в водовороте, все внутри натянулось, и ее повлекло в странное темное место. Минерва крепче ухватилась за Колина, впившись ногтями в его плечи.

"Не отпускай меня!" - мысленно взывала она к нему.

Он покрывал поцелуями ее щеки и губы:

- Постарайся ради меня, дорогая. Постарайся ради себя.

Наконец она полностью отдалась ощущениям и услышала свой крик, когда блаженство охватило ее целиком. Она словно приподнялась над кроватью и рассыпалась на кусочки, выжатая до полного бессилия, жадно хватающая ртом воздух и понимающая, что бесповоротно изменилась.

А Пэйн все продолжал неистово работать бедрами. Он обхватил лицо Минервы ладонями и запустил пальцы в ее волосы. От этого ее накрыла еще одна волна острого удовольствия.

Колин изо всех сил прижал ее к себе, продолжая двигаться, и простонал:

- Прости. Мне слишком хорошо. Я не могу остановиться.

Зарычав, он содрогнулся, а затем вдруг всем телом рухнул на партнершу и тяжело задышал ей в шею.

Минерва разжала пальцы, которыми сжимала плечи виконта. Руки дрожали. Она не решалась прикоснуться к нему. Тонкая струйка пота сбежала по ее ключице. Чей это был пот - ее или его? Кто знает.

Что всё это значило? Это нельзя назвать настоящим соитием. Еще меньше это похоже на занятие любовью. Но, так или иначе, между ними что-то произошло. Минерва не знала, что теперь думать о Пэйне и, тем более, как посмотреть ему в глаза и заговорить с ним утром. Что он о ней подумает после того, как она стонала и выдыхала его имя? Ее репутация уже погублена? Она превратилась в развратницу?

Виконт перекатился на бок, все еще перебирая рукой ее волосы. Его грудь поднималась и опадала от тяжелого дыхания:

- О Господи, женщина! - Ах да, она ведь стала женщиной, осознала Минерва. - Ты всегда застаешь меня врасплох. Я начал давать тебе урок в качестве наставника и вдруг, словно мальчишка, не смог удержать себя в руках.

Он хрипло, доверительно рассмеялся и, как ей показалось, уже через минуту захрапел.

______________________________

Примечания переводчика:

41) Многие выражения в английском, связанные с Францией, содержат намеки на разного рода непристойности.

Глава 13

- Иисусе! - Поморщившись от яркого утреннего света, Колин запустил руку в волосы. - Не могу поверить, что это случилось! Со мной еще никогда такого не было!

Минерва сонно перекатилась на спину и потерла руками глаза:

- Что такое?

- Одевайтесь и поскорее! Мы проспали.

Они бросились умываться, одеваться и собирать вещи. Впрочем, сумасшедшая спешка в некотором роде была на руку Пэйну - тут уж не до обсуждения прошлой ночи.

Но воспоминания о ней были еще яркими. Его возбуждало каждое движение спутницы. И то, как она проводила щеткой по спутанным темным кудрям, и то, как подскакивали девичьи груди, пока Минерва прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть полуботинок на другую. Когда мисс Хайвуд ухватилась за плечо Пэйна, чтобы удержать равновесие, виконту показалось, что самообладание вот-вот снова оставит его. Прошлой ночью он вовсе не преувеличил, когда заявил Минерве, что возбудился из-за нее, словно юнец, и поглупел раза в два. А сейчас Колин вёл внутренний спор с самим собой: "Черт возьми, приятель! О чем ты думал? У тебя ведь есть правила на этот счет!" - "Да. Но я не нарушал свои правила, а лишь немного раздвинул их границы".- "Раздвинул, перечеркнул, отымел, заставил вздыхать и стонать! - Пэйн вздрогнул. -Проклятье!"

А теперь предстоит провести еще один долгий день, трясясь на лошади и глотая пыль. Прекрасно! По крайней мере, будет предостаточно времени для сожалений и раскаяния. Конюхи внизу, наверное, уже выбрали коня и надели на него взятые Пэйном в дорогу седло и уздечку. Нанимать каждые двадцать миль почтовую лошадь - не самый лучший способ путешествовать, уж для его задницы точно. Но другой возможности поспевать за экипажем просто нет.

Минерва отодвинула шторы и выглянула из окна:

- О, я вижу, семейство Фонтли усаживается в карету. Но они ведь не уедут без нас?

- Разумеется, нет. - Колин тоже подошел к окну. Их знакомые и в самом деле уже готовились уезжать. - Они не могут так с вами поступить. Ведь сегодня - ваш день рождения!

- Не начинайте! - Она укоризненно посмотрела на виконта сквозь криво сидящее пенсне. Затем на ее лице промелькнуло смущение, словно отголосок прошлой ночи. Минерва покраснела, сглотнула и отвела взгляд.

У Колина вдруг возникло необъяснимое желание ее поцеловать. Явно плохая мысль, да и времени на это не было. Торопясь, они громко протопали по лестнице и наконец появились внизу, таща за собой чемоданы.

- Вот и мы! - возвестил Колин, обгоняя Минерву. - Уже идем. Ату!

На запятках экипажа стоял один из лакеев Фонтли. Пэйн швырнул ему самый маленький чемодан, чтобы тот пристроил его с другим багажом. Следом полетел второй чемодан.

- Не забудьте и этот, - напомнила Минерва, волоча за собой третий чемодан - тот, в котором лежала Франсина.

Повернувшись к спутнице, чтобы помочь, виконт услышал, как кучер щелкнул кнутом, и карета тронулась с места, прежде чем Колин успел понять, что произошло.

Фонтли уезжали. Без них.

- Подождите! Вернитесь! - крикнула Минерва.

Миссис Фонтли высунула голову в окно:

- И подвергнуть моих детей влиянию столь недостойных особ? Ни за что!

Когда карета покатила прочь, до "брата" и "сестры" донесся вопль матроны:

- Вы - плохие люди!

Ошеломленная Минерва обернулась к виконту, затаив дыхание:

- Что она имела в виду? Явно не то, как вы вчера ударили грубияна.

- Вряд ли. Ума не приложу, почему они так резко переменили о нас мнение. Разве только... - У него скрутило желудок.

- Что?

- Возможно, они слышали нас прошлой ночью.

Минерва побледнела:

- О небеса! Но разве они могли нас услышать?

- Не могли.

- Точно. Если только не ночевали в соседней комнате. - Она уставилась на собеседника широко раскрытыми, полными ужаса глазами. - Это их мы слышали!

Колин медленно выдохнул, повернул голову и проводил карету взглядом:

- Что ж, рад за них. Неплохая работа, мистер Фонтли.

Минерва не разделяла его веселья.

- О Боже! - Она уселась на оставшийся чемодан и уронила голову на руки. - Они, должно быть, приняли нас за мошенников. Теперь им известно, что каждое наше слово было ложью: Цейлон, проказа, дурацкий укус жука. Фонтли знают, что мы обманщики.

Пэйн почесал затылок:

- Остается надеяться, что они пришли именно к такому выводу.

Она подняла глаза:

- А что еще они могли подумать? Что мы действительно брат и... - На её лице отразилось глубокое отвращение. - Нет! Нет!

- Не беспокойтесь, - поспешил успокоить спутницу виконт. - Уверен, они пришли к первому выводу.

Минерву начала бить крупная дрожь:

- Фу! Кажется, меня сейчас стошнит.

- Не стоит этого делать. Мы-то знаем правду о наших отношениях.

- Неужели?

Жалящий сарказм её фразы напомнил Колину, что после случившегося прошлой ночью трудно точно сказать, кем они друг другу приходятся.