Мне нужно было сражаться своими усилиями. С лучшей точки. Но откуда?

Я отступала по шагу, и все пауки двигались за мной.

А потом я поняла. Я могла сражаться с ними из-за порога, защищенная талисманами.

Вот только яоджиджу стояли между мной и дверью.

Я бросилась влево, пауки — за мной, щелкая лапками, их лица плакали. Я повернулась к стене и принялась взбираться по ней движением циньгонг. Мне нужно было лишь немного облегчить тело. Ноги ступали по земле все легче, и я достаточно постаралась к моменту, когда добралась до стены.

Нога на стену, толчок, и я побежала, перепрыгнула через ров пауков. Они шли на меня, а я теперь была за ними. Их разум был простым, но они были хитрыми. Один сообщил другому обо мне воплем, и толпа снова повернулась ко мне.

Но я уже была на другой стороне и бежала. Я поспешила к двери лазарета, сжимая деревянный меч двумя руками. Я услышала голос доктора Вэя. Он предупреждал со второго этажа. Но я видела то, чего не видел он, я взмахнула мечом на бледную паутину, что перекрывала проход. Паутина порвалась и неуклюже повисла.

Я прорвалась в дверь, задыхаясь. Пауки бросились за мной, но талисманы остановили их. Я слышала, как они недовольно вопят.

Доктор Вэй сбежал по лестнице.

— Что ты делаешь, Ли-лин? Ты сказала, что уйдешь.

— Да, доктор Вэй, — сказала я, переводя дыхание. — Я так сказала. Я соврала.

Он застыл и смотрел.

— Ты очень странная, — сказал он. — Тебе не стоит выходить. Останешься в карантине.

— Это не эпидемия, доктор Вэй. Это яоджиджу. Пауки за дверью. Они не могут пройти талисманы. Они поймали несколько духов в паутину. И дух отца.

Если бы по лазарету летала птица, она бы влетела в рот доктора Вэя. Его глаза расширились за очками, он осознавал услышанное, а потом закрыл рот и посмотрел на меня.

— Ли-лин, почему ты не говорила мне, что у тебя глаза инь?

— Не время для этого, доктор Вэй. Мне нужно убить яоджиджу снаружи, и мне нужно спасти души, что они поймали. Можете одолжить масло для ламп?

— Масло? — спросил он.

— Да, доктор Вэй. Масло для ламп.

Он подвинул очки на носу и вздохнул.

— Много? — сказал он.

— Мне нужно масло, — сказала я. — И спички.

Я налила рыбье масло на пауков и зажгла их. Прохожие потрясенно смотрели. Я слышала, как один сказал:

— Это девушка, что побила Тома Вонга на улице!

В мире духов огни пожирали пауков. Они кашляли, кричали и бегали кругами, перебирали волосатыми лапами, сгорая. Сопли капали из детских носов. Я не ощущала радость победы. Это был не бой, а казнь.

Я отнесла ведра масла к задней двери и казнила остальных.

Когда это было сделано, я вышла спереди. Плененные духи были почти невесомыми. Они были в паутине, их количество уменьшилось из-за голода пауков, дух моего отца и остальные уменьшались.

Они выживут. Моими стараниями они выживут, но меня никто не поблагодарит. Мы забудем об этом. Но в этот раз я была рада этому. Я хотела, чтобы пауки пропали.

Я осторожно разрезала мечом паутину. Я старалась действовать точно, чтобы не задеть души клинком. Они вылетели из паутины струйками пара. Я смотрела, как они улетают облачками в ночи. Они улетят к духу, от которого их откусили. Я смотрела, как дух отца улетает в лазарет, и талисманы его не остановили.

Госпожа Вэй подошла ко мне в лазарете. Я с подозрением смотрела на нее. Мне не хотелось говорить с ней.

— Я думала о тебе, Ли-лин. Я многому могу тебя научить, — сказала она. Ее слова вылетали в спешке. — Я могла бы научить тебя ходить по духовному мосту как женщина-вуши. Я могла бы показать тебе, как делать духов слугами.

Я сжалась, словно она ударила меня по животу.

— Я даоши, госпожа Вэй. Я — дочь даоши и вдова даоши. Я не буду терзать кожу и дрожать, как и не буду вызывать ваших демонов.

Ее тело застыло, лицо стало холодным.

— Это не демоны, — сказала она, старый гнев ожесточил голос.

Я прошла мимо нее к кровати, где отдыхал отец. Свежие бинты покрывали часть его лица, где он вырвал глаз. Для меня. Он медленно дышал.

Доктор Вэй проверял его пульс. Он посмотрел на меня.

— Показатели стали сильнее, — сказал он. — Дышит слабо, в четырех местах пульса почти нет. Но становится лучше. Ему просто нужно отдохнуть.

Я улыбнулась, кивая.

— Карантин можно отменять.

Он смерил меня взглядом и кивнул.

— Твой отец знает о твоих глазах?

— Он знал. Он думает, что исцелил меня, — я замолчала. — Вы же ему не скажете?

— Я давал клятву Гиппократа, Ли-лин, — сказал он, — так что тайну не раскрою. Но нам нужно будет поговорить.

Я знала, что он скажет: женщины с глазами инь рано умирали. Женщины с глазами инь жили с болью. Пей воду с пеплом талисманов. Позволь воткнуть иглы в твои меридианы. Пей травяной чай. Я обработаю твои меридианы горячей палочкой. Я слышала это от отца в детстве.

— Мне нужно проверить других пациентов, — сказал доктор. — Но приходи ко мне вскоре, Ли-лин.

— Я вернусь ночью, чтобы проведать отца, — сказала я.

Я напряженно пошла домой. В сумерках было плохо видно края. Лю Цянь исполнит ритуал в одиннадцать. Оставалось пять часов. Мне нужен был план. И союзники.

Госпожа Вэй предлагала помощников-духов, но она хотела испортить меня. Она практиковала запрещенную магию. Дикую. Я видела, как она исполняла ритуал. Она дрожала и резала себя. Они очищали магию от безумия и грязи.

Господин Вонг предложил пойти к Си Лянь и попросить их о помощи. Но он убедился, что его никто не слышал при этом. Си Лянь были опасными и не умели себя вести. Если я пойду к ним за помощью, меня могут лишить мира, который я знала.

Даже доктор Вэй работал на Аншень-тонг. Я подумала о нем на миг, как он отреагирует, если мне уже не будут рады среди Аншень. При мысли, что он будет относиться ко мне как к незнакомке или врагу, я чуть заплакала.

Но я должна была сделать что-то. Я не могла сидеть и позволять Тому Вонгу убивать невинных людей. Ракета этого не потерпел бы. Я не могла позволять то, что было постыдным.

Я повернулась и пошла от территории Аншень. От того, что знала.

Юго-запад квартала был словно другой страной. Мой отец всегда работал на Аншень-тонг, так что территория Си Лянь ощущалась как враждебная земля.

Выглядело все одинаково. Те же здания. Кривые балконы и скрипучие лестницы не отличались. На улице Сакраменто были торговцы. Люди ходили мимо с уставшими глазами от тяжелой работы, их косички шуршали об одежду. Ничто не отличалось. Те же взгляды с подозрением, те же шепоты, та же смесь яркости и отчаяния. Высокая музыка эрху звучала в воздухе. Квартал имел свои черты, и господин Вонг или Бок Чой не могли их изменить.

Казалось, мир тонет. Мой отец — непобедимый, сильный защитник квартала — лежал хрупкий в кровати. Никто не мог занять его место. Только я. Я должна была защитить китайский квартал.

Мы с отцом всегда были в Аншень-тонге, так что Си Лянь всегда были нашими врагами. Теперь Том Вонг хотел их уничтожить. Я не понимала, зачем хочу остановить его.

Я замерла. Я не знала, поступаю ли правильно. Аншень-тонг укрыли мою семью, когда мы прибыли на Золотую гору. Это были хорошие люди. Они дали отцу храм, и они оплатили похороны моего мужа.

Я глубоко вдохнула. Мне не нужно было делать это. Не нужно было ничего делать. В Аншень были мои люди. А кем были Си Лянь? Чужаки. Я могла вернуться к своей жизни, сделать вид, что я ничего не могу поделать. В Аншень были мои люди. Зачем мне туда идти? Зачем биться против тех, кто меня растил?

Старик играл в углу музыку. Горестный звук эрху заставлял ощущать себя обреченно, словно весь мир тонул.

— Милашка, — сказал мне старик. Он нежно улыбнулся без зубов. — Давай сыграю.

Я остановилась и посмотрела на него. На его лицо было многое написано. Морщина под губами говорила, что он часто хмурился. А морщины у глаз отмечали смех.

— Песня веселая? — спросила я.

— Я знаю веселые песни.