— Только бы попался какой-нибудь зверь, — шептала она. — Только бы попался…

Она вылетела на поляну. К счастью, там сдирал кору с дерева молодой олень.

Заметив птицу, зверь отвлёкся от еды и, вскинув голову с небольшими, но изящными рогами, принюхался.

Но уже через мгновение из леса с невероятной для людей скорости выбежал вампир. Испугавшись человека, олень бросился в кусты, чёрная птица юркнула за ним.

Денис пересёк поляну за несколько секунд. В лесу на другой стороне уже лежала тело оленя. Животное ещё дышало, но его шея была в крови, и над ней склонился белый волк, шесть у пасти которого покраснела, а с клыков стекали красные капли.

Сверкнув глазами, вампир бросился к свежей туше, наполненной горячей кровью. Оборотень еле успела стать птицей и отлететь в сторону.

Превратившись в человека, она ещё раз взглянула на Дениса, впившегося в зверя, который перед смертью даже, наверное, не понял, что случилось.

— Нет. Он уже не тот, — прошептала Анфа, вытирая губы от свежей крови, и ей снова стало тяжело дышать, слеза упала на холодный снег. Умом девушка понимала, что, скорее всего, парень останется таким же, как и был, как только утолит жажду, но она не могла смотреть на это кровососущее чудовище, забирающее через кровь то, что могло прожить несчастное животное. Нет, девушке не было жалко оленя, ведь она родилась хищником и не раз убивала других зверей. Ей было страшно и невыносимо больно смотреть на саму кровавую куртину, осознавая, что никогда уже не будет так, как раньше.

Обняв себя за плечи, Анфа ушла в глубь леса, только чтобы не видеть, во что превратиться её Денис.

— Туман, скажи, почему мне так плохо? — всхлипнула оборотень. — Когда умерла Рита, мне было намного легче, а Денис… но же ведь не до конца умер. Я же смогу гулять, разговаривать с ним. Но почему мне так больно?

— Думаю, ты и сама знаешь ответ, — услышала она знакомый голос.

— Ты хочешь сказать, что я люблю его? — ещё раз всхлипнула девушка.

Молчание вместо ответа.

— Да. Наверное, но я люблю… нет, любила человека… — всхлип, — человека, а не вампира.

— Ты права, — снова заговорил Туман. — Сочувствую, но раз уж ты в лесу, зайди ко мне. Разберёмся с твоими снами.

— Спасибо тебе. Может, это отвлечёт меня и я хотя бы плакать перестану…

Глава 26 Сны из прошлой жизни

Поджав под себя ноги, Анфа сидела на снегу и смотрела на скованную людом лесную реку, медленно текшую в летнюю жару и совсем остановленную морозом.

— Ты где, Туман? — сказала девушка тишине зимнего леса.

Ответа не последовало. Оборотень вздохнула и легла на снег, глядя в серое пасмурное зимнее небо.

— А ещё недавно светило солнце.

Оборотень, не превращаясь в зверя легла на холодное зимнее покрывало и скрутилась в клубок, как кошка. Хотя она и была всегда кошкой, кошкой в человеческом теле. Даже, когда отказывалась в это верить, душа её была кошачьей. Но у большинства кошек души тёплые, как и их шерсть, но у Анфы душа представляла собой ледяную пустыню, лишённую тепла и почти лишённую света, как этот день, как этот снег. Оборотень сама это чувствовала и понимала. Это же сказал и Влад. Его способностью было видеть души других существ, поэтому он всегда носил тёмные очки, чтобы не применить случайно на ком-то свой дар. Этот вампир всегда говорил, что душа — это крохотный мирок в сердце, созданный желаниями и мечтами, мыслями и эмоциями, теперешним мировоззрением и воспоминаниями прошлого. У открытых по характеру в душе всегда бушует зелен и светит солнце, а у тех, кто боится пустить кого-то в своё сердце — снежная пустыня, такая, как у Анфы. Размышляя над этим, она закрыла глаза и задремала.

— Только ты могла додуматься без шерсти валяться на снегу, — вдруг послышался абсолютно реальный голос Тумана, разбудивший девушку. Она даже вздрогнула от резкого голоса. Но он был скорее шутливый, чем раздражённый.

— А мне и не холодно, — по-кошачьи мурлыкунула Анфа, но всё же приподнялась и села. — Странно, мне и правда совсем не холодно…

— Странно, но об этом давай потом, — покачал головой Туман, который на самом деле был светло-серым котом. Касаний гранат в форме капли на его ошейнике закачался. — Ты же про сон хотела узнать?

— Подожди. Есть ещё кое-что, — Анфа достала перчатку из кармана джинсов. — Ты можешь стереть одно воспоминание у хозяйки этой перчатки?

— Не могу, пока не узнаю в чём дело, — голос кота зазвучал строго, даже немного грубо.

— За ней охотился Денис, — девушка с грустью обняла колени. — Ну, и я решила, что нужно это сделать, чтобы она не так сильно боялась потом реальности этого мира.

— Оставляй перчатку, я потом посмотрю, что можно сделать. А что там за сон?

— Рассказать?

— Нет, — выдохнул Туман так, будто его собеседница никак не могла усвоить что-то очень простое. — Мне нужен не сюжет, а энергия. Ты же знаешь.

— Ну, да. Точно. Ты же ведьмин кот. Я всё время забываю, — виновато улыбнулась Анфа. С людьми она так разговаривала очень редко. Всё-таки животные всегда были её ближе.

— То, что я жил у ведьмы, не значит, что я был её котом, — тяжело вздохнул серый зверёк. — А так себя называю иногда для простоты, чтобы лишний раз не спрашивали про мои способности. Ладно, просто возьми комок снега, сожми его в руке, поднеси ко лбу и вспомни свой сон.

Анфа послушалась. Поднеся снег ко лбу, она вздрогнула, но не от холода, а от неприятных воспоминаний. Они, как живые пронеслись у неё перед глазами. Возможно, это было влияние Тумана.

— Ладно, теперь ты, — она положила чуть подтаявший ком рядом с котом. Тот кивнул и, поставив на него лупу, сказал:

— Это не похоже на сон. Это, скорее воспоминание. Возможно, из прошлой жизни.

— В смысле из прошлой жизни? — не поняла Анфа. Такая вещь, как реинкарнация, не входила в её мировоззрение.

— Похоже на то. Скажи: такой сон был один?

— В том-то и дело, что нет, — вздохнула оборотень. — Мне часто в последнее время сниться какое-то средневековье. То я дерусь с другими мифами, то пытаюсь убить человека, используя не свойственные оборотнем способности, то бегу дальше и дальше, не понимая толком от кого.

— Всё такое разрозненное, но это вполне могла быть твоя прошлая жизнь. И не обязательно, что ты там тоже была оборотнем.

— Но не понимаю… — Анфа покачала головой. — Причём там Гром? Я его тоже видела. Не мог же он столько прожить?

— Насколько я знаю, он прожил очень долгую жизнь и понимал механику перерождения. Жаль, что рассказал он так мало. Да, и признаться, я его особо не торопил, не думал ведь, что он захочет умереть, когда превратит тебя.

— Ты, как всегда, чего-то недоговариваешь, — оборотень недовольно посмотрела на него. — Не верю, что Гром, будучи твоим другом, не посвятил тебя хотя бы в некоторые секреты.

— Да, — вздохнул Туман, — он рассказывал многое о своей пяти вековой жизни, но прости, я обещал ему не рассказывать тебе. Могу сказать только, что пять веков назад ты жила другой жизнью и в там вы били очень хорошо знакомы.

— Это я и без тебя из снов поняла, — тихонько прошипела Анфа. — Но почему он так был уверен в том, что это действительно я?

— Сам не понимаю, а больше пока ничего не могу сказать. Извини. — Туман покачал головой и опустил уши. — Хотя можешь прийти ко мне весной. Когда снег растает, я смогу больше. Даже отправить тебя в твою прошлую жизнь, чтобы ты увидела всё сама. Во снах, конечно, но воспоминание вернуться полностью без белых пятен и не нужно будет их собирать и додумывать.

— Ладно. Тогда ответь ещё на один вопрос, — оборотень перестала шипеть.

— Слушаю.

— Неужели Гром хотел только превратить меня в оборотня? Неужели и у него была только одна, последняя цел в жизни?

— Не только. Но это тоже, — кот подбирал слова, чтобы не взболтнуть лишнего. Получалось у него это плохо. — Ещё он должен был проводить тебя туда, откуда и пришёл этот ангел.