— Насколько они большие? — спросил один из лидеров команды.

— Самый высокий ростом примерно в двадцать пять футов, — ответил Баг.

— Какие-то странные украшения для газона, — пробормотал Леон.

— Это не украшения, — мрачно сказала мама.

Глаза Рогана потемнели. — Это конструкторы. Военного назначения, собранные и оживлённые Превосходным зоофактором.

— Они вроде того конструктора, с которым мы сталкивались раньше? — спросила я.

Тот конструктор был собран из различных труб, болтов и прочего мелкого металлолома, который можно найти на строительной площадке. Каждый раз, когда Роган разбивал его, конструктор собирался заново. Махина едва не раздавила Рогана и после он выглядел, словно его сбила машина.

— Нет, эти намного лучше. Тот был собран на скорую руку, а эти сконструированы.

— Разве для этого не нужен Превосходный аниматор?

Роган покачал головой. — Как только их создал и оживил Превосходный, Средние и выше маги могут их активировать.

— Шторм был у нас под наблюдением с момента первого упоминания о нем, — сказал Баг. — Нет никаких признаков нахождения Превосходного аниматора в резиденции.

— Они смогут восстановиться после применения обычных боеприпасов? — захотел узнать один из руководителей команды.

— Да, — ответил Роган. — Можно швырнуть в сердцевину одного гранату, но он распадётся на части и соберётся заново.

— Крутяк! — У Леона загорелись глаза.

Мама осадила его родительским взглядом.

Конструкторы не были роботами. Роботы — это взаимосвязанные структуры, движимые источником питания, где функционирование каждой части зависит от её связей с другими частями. Стоит вывести из строя нужную часть или достаточное их количество, и структура станет бесполезной. Конструктор же скреплялся магией. Уничтожь его часть — и он просто восстановится за счёт магии. Весомое различие, если сравнить обычный конструктор и слепленного при помощи магии из всё тех же металлических пластин, болтов и гаек конструктора в виде лошади.

— Как мы их убьём? — спросила я.

— Единственный способ — сократить количество деталей ниже критического, — сказал Роган. — Обычно, это от двадцати пяти до тридцати процентов. Сделать это можно тремя способами: уничтожить детали, рассеять их за пределами радиуса восстановления или изолировать часть конструктора, чтобы помешать ему восстановиться.

Рассеивание деталей не поможет. Он пробовал это раньше с конструктором, от которого отбились. Он обвивался вокруг него и пытался раздавить. Роган пытался его откинуть, но тот снова начинал сдавливать. Разумеется, в тот раз мы имели дело с действующим Превосходным, управляющим конструктором. В этот раз его, вероятно, не будет, но вместо одного будет три конструктора, и они не будут стоять спокойно, пока Роган будет играть телекинезом в бейсбол с их частями. Если бы они состояли из единого куска, он бы быстренько забросил их так далеко, что они преодолели бы скорость звука. Но они состояли из множества мелких деталей, что делало каждую отдельной мишенью.

— Изоляция была бы наиболее эффективна, — продолжил Роган. — Мне нужно придавить их чем-нибудь массивным и тяжёлым, чтобы они не смогли восстановиться.

— Мы можем разбить для вас стену, сэр, — предложил один из командиров. — При правильном размещении заряда, вместо взрывания мы можем расколоть её на обломки. Мы не гарантируем, что все они будут одинакового размера, но мы приложим максимум усилий для этого, сэр.

Роган нахмурился. — Мне понадобится круг и время. До этого нам понадобится их чем-то занять.

Занять их…

— Они способны выбирать приоритетную цель? — спросила я. — Способны ли они различить цель высокого и низкого приоритета?

Роган стал мрачнее тучи. — Нет.

— Нет, они не могут? — уточнила я.

— Нет, я не позволю тебе это сделать.

— Если мне не изменяет память, я не подчинённая Дома Роганов, — улыбнулась я. — Я могу делать все, что пожелаю. И ты знаешь, что Шторм считает меня целью номер один. Даже если для них нет никакой разницы, активировавший их маг-аниматор меня узнает.

Его голубые глаза потемнели.

— Нет, ты можешь делать все, что я посчитаю стратегически разумным. У меня численное преимущество в этой операции, я ей руковожу и я говорю тебе, что это слишком опасно. Ты не будешь играть наживку.

— Роган, что именно ты собираешься делать, если я не стану тебя слушать? Откажешься от схватки со Штормом?

— Я могу физически помешать тебе попасть в его крепость, — процедил он.

— Нет, не можешь, — тихо сказала Каталина.

Магия Рогана закружилась вокруг него яростной грозовой стихией. Чувствительные к магии люди в комнате сели прямее, неосознанно пытаясь дистанцироваться от сбивающей силы. Она выплеснулась и встретила холодную стену моей магии.

Мы уставились друг на друга. Напряжение в комнате стало таким плотным, что его можно было резать ножом и подавать к чаю.

Леон принялся насвистывать мелодию из «вестерна».

Роган скрестил руки, буравя меня взглядом.

— Чисто из любопытства, как долго ты планируешь таким образом прожить?

— Она даст разобраться с этим бабуле, — сказала бабуля Фрида.

— Я хотел бы помочь, — вызвался Эдвард Шервуд.

Все повернулись к нему.

— Ты не боевой маг, — мягко сказала Ринда. — И ты всё ещё восстанавливаешься.

— Но я Превосходный. Мой брат стоит за всем этим бедламом. — Эдвард сжал челюсти.

— Спасибо, — кивнул Роган. — Нам может пригодиться твоя помощь.

Я сидела в поле, пригнувшись, а Роган ожидал рядом со мной словно бесстрастная статуя. В нескольких сотнях ярдов от нас сияло поместье Шторма, будто яркий самоцвет посреди полуночной природы. Мы окружили комплекс, заняв окрестные пастбища. Единственная дорога, ведущая к нему, лежала слева от нас, заканчиваясь у ворот и основного поста охраны за периметром электрического забора. Другая, меньшая будка охраны находилась справа, а две оставшихся были внутри кольца внутренней стены, вне нашей видимости.

Это место походило на тюрьму.

Вокруг меня ожидали люди Рогана, словно безмолвные тени в темной ночи. Я проверила свои часы. Оставалось пятнадцать минут до объявленного нам Адейеми дедлайна. Мы должны были ему помешать. Ветер крепчал, а воздух был густым, как суп, из-за наполнившей его зловещей магии.

Позади меня, склонив голову, стоял Корнелиус. За ним молча ожидали Диана и Блейк, его старший брат; у их ног сидели восемь ягуаров — три черных и пять золотистых. Большие кошки разглядывали ночь своими бездонными глазами. Среди них сидела Матильда — человеческий ребёнок, каким-то образом ставший частью их стаи. Я не могла понять, почему, несмотря на опасность, все так настаивали взять её с нами. Когда я спросила об этом у Дианы, она только улыбнулась.

Эдвард Шервуд стоял в одиночестве на ровном участке земли, разбрасывая вокруг себя семена из большого пакета последние минут пять.

Оставалось только ждать.

— Ты уверена, что хочешь использовать этот старый танк? — спросил меня Роган уже в третий раз. — Я все ещё могу достать вам танк получше…

— Эй! — Бабуля Фрида ткнула в него пальцем. — Ты можешь достать ей танк новее, но не лучше.

Прошла ещё одна минута.

— Барсуки прошли, — сказал Корнелиус, и вытер со лба пот.

Ягуары умчались в ночь. Над ними взлетели две совы. Диана с Блейком оба смотрели в небольшие планшеты, нашёптывая в свои переговорные устройства.

Корнелиус подошёл и сел рядом со мной. Он выглядел измождённым.

— Коты побегут по барсучьим туннелям? — спросила я.

— Не в обычных обстоятельствах, — сказал он. — Но они сделают все, о чем мы их попросим.

Кошки добежали до кромки света и стали бесшумно красться дальше.

Снова долгое ожидание.

— А если их заметят?

— Не заметят, — возразил Корнелиус. — Слово «ягуар» означает «убивающий одним укусом». Они не душат свою добычу, а прокусывают ей шею с первого раза. Их челюсти могут сломать человеческий череп. Для хищников, охотящихся из засады, они просто идеальны.