— Вы не должны были допускать её самодеятельности. Знаете же, что она не думает головой. И вы оплошали.

Я подождала. Не было смысла разговаривать.

Мама зыркнула на нас.

— У вас есть, что сказать в своё оправдание?

Я открыла рот, но Каталина меня опередила.

— Ты позволила ей сесть в вертолёт.

Мама моргнула. Каталина почти никогда не затевала ссор ни с кем, кроме меня и Арабеллы.

— Я присматривала за Джессикой. Ты позволила ей выбежать из дома и забраться в вертолёт, мама. Что мы должны были делать? Я должна была телепатически заставить её слушаться? Невада с Берном должны были магически заставить её остановиться, пока сами они были под прицелом?

Мама раскрыла рот.

— Нет, — фыркнула Каталина. — Я уже устала, что её все оправдывают. Она особенная. На неё столько всего давит. Она испорченная девчонка, которая привыкла быть себе на уме. Она ведёт себя как пятилетняя, а ты хочешь, чтобы мы все за неё отвечали. Только она уже слишком взрослая, чтобы мы это делали. Я не собираюсь больше ничего выслушивать на этот счёт. С меня хватит. Серьёзно, я сыта по горло.

Она развернулась и ушла. Где-то хлопнула дверь. На неё давила тяжесть приближающихся испытаний.

— Что творится с этой семейкой… — пробормотала бабуля Фрида.

— Арабелла поступила так, как её научили, — пояснила я маме. — Она обратилась, позаботилась о проблеме, спасла сотни людей, превратилась обратно и удалилась. Не задерживаясь, не устраивая показухи и не позируя для фотографий. Она выполнила свою работу и исчезла.

— Как только она забралась в вертолёт, её уже было не остановить, — поддакнул Берн.

Мама опустилась на стул. Она выглядела поверженной и старой, старше чем я когда-либо её видела. Видеть её такой было невыносимо. Я подошла к ней и присела на корточки.

— Мам?

Она посмотрела на меня остекленевшими глазами.

— Все будет хорошо.

Мама не ответила.

— Мам? Ты меня пугаешь.

— Я просто не могу это остановить, — тихо сказала она. — Я сделала все, что могла, и все равно не могу вас всех уберечь.

Я взяла её за руки.

— Всё будет хорошо. Я обещаю.

— Как?

— Испытания состоятся раньше назначенного времени. Арабелла пройдёт закрытые испытания, где предстанет перед небольшой группой свидетелей. Мы все знаем, что ей не составит труда доказать им, что она находится в здравом уме и остаётся собой после превращения. Она только не может говорить. Как только мы квалифицируемся как Дом, она будет защищена законом о новом Доме.

Мама уставилась на меня.

— Закон о новом Доме гласит, что ни один член Дома не может быть принуждён к военной службе и не может удерживаться федеральными, государственными или местными властями в отсутствии чётких доказательств совершения преступления, — сказал Берн. — Если мы станем Домом, они не смогут её тронуть.

Я не была уверена, что она нас слышала.

— Мам?

— Что, если они доберутся до неё до испытаний?

— Не доберутся, — заверила я. — Она с матерью Рогана. Они не посмеют вторгнуться в Дом Роганов. У них нет на то причин и нет доказательств. Если они попытаются, она заставит их об этом пожалеть.

— Это покажут по телевизору, — вздохнула бабуля Фрида.

— Пусть показывают. Я доверяю Рогану и его матери её безопасность. Все будет хорошо.

Мой телефон зазвонил. Я ответила.

— Жаль вас прерывать, — сказал Ривера. — Но мы готовы.

— Сейчас буду.

Я бросила трубку.

— Мне нужно идти, но я скоро вернусь. Не переживай. — Я обняла маму и вышла из склада. Перейти улицу до штаба Рогана было секундным делом, но я направлялась не в его штаб-квартиру, а в одноэтажное здание за ним. До того, как его купил Роган, в нем находилась типография, и кое-что от неё всё ещё осталось, включая гранитную конторку у входа, которую теперь занимала одна из сотрудниц Рогана — высокая женщина с золотистыми волосами. Кивнув ей, я прошла мимо, через тяжёлую дверь в большую прямоугольную комнату. Она была пуста и выкрашена угольно-чёрной краской. В центре комнаты сидел прикованный к стулу Винсент. Он увидел меня и фыркнул. Похоже, снова решил вернуться к старым манерам.

У ближайшей к двери стене, на стуле восседал Баг перед двумя экранами. Был расставлен ряд стульев. Роган сел на один, Харт на другой, Ривера на третий, а Ринда на четвёртый; её спина была совершенно прямой. Корнелиус сел на пятый стул, Матильда примостилась у него на коленях. Его сестра Диана, глава Дома Харрисонов, сидела рядом с ним. Их взгляды были прикованы к Винсенту. Глаза Корнелиуса светились голубым, Дианы — зелёным, а когда на меня посмотрела Матильда, жутковатый янтарный перелив отразился в её радужках.

Между стульями и Винсентом меня ожидали два кусочка мела.

Я подошла и подняла один.

— И что ты собираешься с ним делать, а? — спросил Винсент. — Ты даже не знаешь, как его толком использовать. Мы всё о тебе знаем. Никаких навыков. Никакого образования.

Я выпустила свою магию.

— Бедное маленькое отребье из семейного древа с мёртвым папочкой. Твой папочка был куском дерьма, слабаком и тупицей. Вы с ним прямо два сапога — пара.

Я нарисовала простой усилительный круг на полу.

— Фу. Ты слепая или у тебя сломаны пальцы? Роган, подойди и сделай его за неё. Этот просто отвратителен.

— Сэр? — пробормотал Баг.

Я шагнула в круг и сконцентрировалась. Комната потускнела, фигура Винсента на стуле померкла вместе с ней. Неясное серебристое свечение вспыхнуло в его голове — заклинание отозвалось на мою магию.

Мне нужно было взглянуть на него поближе. Мне требовалось нырнуть глубже, в то самое место, где я когда-то очутилась, когда на меня напала Оливия Чарльз.

— Невада? — спросил Роган рядом со мной.

— Да? — Я сосредоточилась на сиянии.

— Твоя семья хотела бы посмотреть. Твоя мать, сестры, кузены и бабушки.

— Хорошо.

— Обе твои бабушки, — подчеркнул он.

Его голос вернул меня в реальный мир. Я подняла глаза. Справа на столе Баг установил ноутбук. С него на меня смотрела Виктория Тремейн, откинувшись в плюшевом кресле, с рукой в поддерживающей повязке.

Позади меня кто-то резко вздохнул, и я поняла, что это была моя мама.

— Хорошо.

Я присела на корточки. Мне требовалось больше силы. Я нарисовала второй, меньший круг, в добавок к первому, развернулась и добавила третий, такого же размера, как второй, затем четвертый. Тетрад, также известный, как «Мать и Тройня». Я нашла его в одной из книг, которые Роган тайком прислал мне не так давно. Он был не намного сильнее обычного усилительного круга, но когда я упражнялась с ним, он позволял мне применять мою магию с точностью скальпеля. Сегодня мне как раз понадобится скальпель, если я надеюсь взломать бабушкино заклятие и оставить Винсента достаточно вменяемым для допроса.

— Чертова предательница, — прорычал Винсент, увидев Викторию.

Она улыбнулась ему как глубоководная акула.

Я подпитала круг силой и он запульсировал бледно-голубым. В меня ударил поток магии, чистый и сильный. Я сосредоточилась на заклятии, позволяя всему остальному померкнуть.

Свет стал тусклее.

Тусклее.

И ещё тусклее.

Чем темнее становилось, тем ярче горело сияние в разуме Винсента. В светящейся дымке начал проступать узор. Искра пробежала по прямой линии, будто сияющей серебристой нити толщиной с волосок.

Я ещё подпитала круг. Комната погрузилась в полную темноту. Больше искр, больше серебристых волосков.

Чуть больше силы.

— Она расходует слишком много сил, — предупредила Ринда.

— Она справится, — сказал Роган.

Я падала и падала вниз, сквозь чёрный колодец к сияющему заклятию на дне.

Чуть больше силы.

— Роган! — голос Ринды прозвенел где-то далеко-далеко.

— Ты её отвлекаешь, — мягко заметил Корнелиус.

Я упала на дно, каким-то чудом приземлившись на ноги. Передо мной сияло заклятие. Это был тайный круг, ослепительное, пылающее творение чистой силы, сплетённой в затейливое кружево. От его сложности у меня закружилась голова.