— Под которой я никогда не был, — ядовито напомнил Тэдэр.

Сато только пожал плечами и продолжил говорить:

— Но для этого тебе следует официально признать себя частью семьи…

— Не хочу, — сказал Тэдэр.

— Предпочитаешь рисковать головой? — Сато посмотрел на него с любопытством, как на незнакомое животное.

— Предпочитаю.

— Думаешь, без тебя действительно не могут обойтись? У них есть оборотни, которые могут притвориться кем угодно и никто не отличит.

— Но они предпочитают рисковать ценным видящим. Потому что вина должена быть настоящей. Не должно быть подлога. Иначе вся иерархия полетит к чертям собачьим.

— Да кто узнает? — искренне удивился Сато. — Если держать все в тайне…

— И меня тоже держать в тайне, никуда не выпуская и надеясь, что никто не догадается, что за узник сидит в дальней комнатке. — Тэдэр даже покивал. — Да не мели чепухи. Вы, на самом деле, до сих пор не понимаете, во что ввязались, попросив у ангелов защиту. Они не станут настолько перевирать ситуацию. Им нужен настоящий проступок.

— Тебя могут убить.

— Могут. Мне вот даже броню всучили. Но я рискну. Дерек, вы все действительно не понимаете. Чтобы стать взрослым, нужно совершать взрослые поступки. Нужно взвалить на себя ответственность и что-то делать, а не отступать, сбегать и надеяться, что кто-то другой сделает. Понимаешь? Возможно я идиот, но я хочу быть свободным старшим, а не зависящим от семьи младшим. Понимаешь? Так что идите вы все, вместе со своими заманчивыми предложениями.

— А еще ты умнее, чем кажешься, — задумчиво сказал Сато и действительно пошел. Только вряд ли в то место, озвучить которое постеснялся Тэдэр.

— Дурдом, — сказал парень, выглянув в коридор и убедившись, что родственник действительно ушел.

Сверток все так же валялся на кровати, куда Тэдэр его швырнут, и смотреть на его содержимое по-прежнему не хотелось. Но, наверное, надо было. И Даниил наверняка прав, защита лишней не бывает.

— Дурдом, — повторил Тэдэр и пошел разворачивать неожиданное приобретение.

В свертке оказалась куртка странного кроя, длинная, до середины бедра, с диагональной застежкой и алыми шнуровками в самых неожиданных местах. На спине куртки красным шелком по белой коже была вышита загадочная хищная птица в ореоле оранжевых огненных языков. Кроме этого клочка, остальная куртка была черной.

Ощупав ее, Тэдэр убедился, что вшитый каркас там есть. Еще там есть ромбовидные пластыны, черт его знает, для чего предназначенные. И какие-то тихо похрустывающие волокна.

В общем, интересная курточка оказалась.

Браслеты вообще выглядели так, словно их сплела какая-то малолетняя родственница. Из обыкновенных световолокон, полупрозрачных, с синевой.

А разбираться, что есть что в наборе подвесок на шнурках, Тэдэр не стал. Просто повесил на шею, чтобы привыкнуть и не поправлять их все время.

— Дела, — сказал, засунув куртку в шкаф. — Чувствую себя неудачливым и неумелым шпионом из комедии.

А на следующий день, с самого утра Яцуоми надумал устроить что-то вроде экзамена. Тэдэр не меньше трех часов описывал людей, сначала тех, которые проходили по улице за окном, потом тех, которые приходили, видимо специально вызванные, и пытались что-то там в себе скрывать. Говорил Тэдэр столько, что в голове стало пусто и звонко, а слова путались и не желали нормально выговариваться.

— Ладно, — сказал Яцуоми. — Отдыхай. Потом попробуем почувствовать внимание, опасность и все остальное, что будет на тебя направлено.

— Я их чувствую, — устало сказал Тэдэр.

— Да-да, — с непонятным сомнением отозвался Яцуоми, усадил ученика в кресло и куда-то ушел.

Потом взамен азата появилась улыбчивая конопатая девушка с кофе и бутербродами. Благодарный Тэдэр поел, попил, а потом заснул. И снилась ему музыка, под которую танцевал Яцуоми с мечом, а Таран задорно хлопала и еще более задорно улыбалась. И все было хорошо, пока Яцуоми не остановился и не сказал задумчиво:

— Болван.

— А? — удивился резко проснувшийся Тэдэр.

— Ты болван, — сказал учитель. — Если бы тебе идиоту вместо снотворного в чашку подлили отравы, ты бы уже помер, в корчах. И помочь могли не успеть.

— Аларов сложно отравить, — флегматично сказал Тэдэр, обнаружив за окном ночь вместо ожидаемого дня.

— Смотря чем травить. Тэдэр, ты неправильно воспринимаешь опасность. Почему-то думаешь, что на тебя должны злиться и не учитываешь профессионалов, которые будут спокойны…

— Эти придурки не станут подсылать профессионалов, — уверенно сказал Тэдэр. — Честь требует личного участия.

— Они не станут. А кто-то может и попытаться.

— Я опять чего-то не понимаю? — спросил Тэдэр, который вообще ничего не понимал.

— Ты не понимаешь, что опасность тебе будет грозить в любой момент. Тебе нельзя будет расслабляться. А ты…

— А я слишком доверяю своему учителю? — полюбопытствовал Тэдэр.

— А ты невнимателен и до сих пор не понимаешь, что даром можно пользоваться, чтобы помочь самому себе. Почему-то думаешь, что он существует для того, чтобы кто-то мог давать тебе задания, а ты героически с ними справляться.

— Хм, — сказал Тэдэр.

В голове по-прежнему было пусто и звонко. Думать особо не хотелось, но в словах Яцуоми что-то было. Кто сказал, что видящие не должны использовать свой дар с пользой для себя?

— Я подумаю, — пообещал Тэдэр.

— Подумай. А еще привыкай быть внимательным, все время.

— Заразиться паранойей от Даниила?

— У него нет паранойи, — уверенно сказал Яцуоми.

— Я знаю, просто…

— Просто будь внимательным и не усложняй. У тебя там целая группа поддержки будет.

— Ага, если меня все-таки отравят, кто-то может и успеет добежать и спасти, — флегматично сказал Тэдэр. — Может мне согласиться на предложение родственников?

А Яцуоми улыбнулся и пожал плечами. Видимо прекрасно знал, что это было за предложение.

А потом, в один из самых обыкновенных дней, к Тэдэру пришел Малик в сопровождении четверых суровых мужчин, переполошив будущих психологов настолько, что они вызвали Яцуоми и Романа. Так и получилось, что в небольшой квартирке собрались семеро мужчин и стали с непонятным интересом смотреть на восьмого.

Тэдэр, чувствовавший себя под этими взглядами неуютно, старательно давил в себе желание либо забиться в угол кровати и притвориться одеялом, либо броситься в драку, не выясняя, что гостям надо. Столь же старательно он изображал на лице собранность и спокойствие, что, судя по подергивающемуся уголку губ Яцуоми, получалось плохо. А потом, когда молчание сгустилось и буквально переполнило комнату, у Тэдэра почему-то зачесались ладони. И захотелось схватить гитару, чтобы прижать ее к себе, как щит. Странное желание.

— Так, — наконец сказал Малик, когда Тэдэр уже с трудом удерживался от ерзанья на одолженном у Ольши веселеньком розовом пластиковом стуле. — Выдержка у него точно есть.

— Я говорил, — флегматично отозвался Роман. — Он действително умеет пережидать, особенно когда не знает, где противник и с кем следует бороться.

— Зато когда знает, обвешивается ножами и весело скачет сражаться, — мрачно сказал Яцуоми. — Поэтому кто-то должен ходить следом и напоминать, что делать это нельзя.

— Уверен? — спросил Малик.

— У Романа спроси, — еще более мрачно сказал азат и, демонстративно сложив руки на груди, откинулся на спинку кресла.

— Роман? — послушно спросил Малик.

— Он нестабильный, вы ведь знаете. Ему до стабильности еще учиться и учиться, и, если бы можно было подождать, я бы не дал разрешения. У него по-прежнему нет защиты от стимуляторов. Он, конечно, может направить их воздействие, если успеет понять, что происходит. Но заблокировать не сможет. Гонки это показали.

— Я думал гонки другое показали, — пробормотал Тэдэр.

— И другое тоже, — не стал спорить Роман. — Но защиты у тебя нет. И ты должен не забывать об этом. Потому что, если забудешь и не заметишь…