Тэдэр заподозрил, что разыгрывать приманку придется ему. Слишком уж виноватый взгляд у Тоэдо, плохо сочетающийся с его характером виноватый взгляд.

С другой стороны, сам ведь решил, что заплатит. Сделает все, что потребуют. Попробует сыграть честно, в первую очередь с собой. Вот только здесь и сейчас не мог сообразить кто на него может клюнуть. Торгашам с развалившегося союза на эфемерные понятия вроде чести всегда было плевать. А больше он вроде никому настолько сильно не насолил. Хотя кто знает? Может, сделал и не заметил.

Забавно обнаруживать в себе скрытые таланты о которых даже не подозревал.

Все оказалось и проще и сложнее, чем успел себе навоображать Тэдэр. Нет, его не пошлют на переговоры, не попросят опять сыграть роль работорговца и даже торгашам не пообещают его голову в обмен на что-то. В дверь постучалось гораздо более отдаленное прошлое. Тэдэра попросили опять петь. В своей группе, правда, без Анжела.

Рик Тьял решил возродить легенду.

Нет, не так.

Рика Тьяла попросили возродить легенду. Напомнить, провести тур и надолго остаться именно на той планете, возвращаться на которую Тэдэру хотелось меньше всего. Он там умирал и ему не понравилось.

Рику Тьялу пообещали большие деньги и живого, а местами даже здорового солиста, пропавшего безвести.

Рику Тьялу обещали рекламу, поддержку, защиту и даже гражданство для него и его дочери.

И Рик Тьял не смог отказаться. Он ведь умный.

— Когда? — спросил Тэдэр, пытаясь понять, какая из сразу же появившихся проблем главная.

— Начало примерно через три месяца, может, через четыре. Яцуоми как раз обещает завершить первую стадию твоего обучения, — задумчиво произнес Малик. — Месяц уйдет на шумиху вокруг возрождения легенды. А потом начнутся концерты.

— Ага, — сказал Тэдэр, наконец выделив основное. — Только я пою не очень хорошо, главным голосом был Анжел. Мои были стихи. Но их сочинять я тоже сейчас не умею. Наверное, я только притворялся, что их сочиняю.

Даниил Лис тихонько хихикнул и сделал вид, что его сильно заинтересовал пейзаж за окном.

Малик Тоэдо мрачно кивнул.

— Любили больше тебя, — сказал с такой уверенностью, словно лично проводил опрос оголтелых фанаток. — Так что не в голосе дело. А стихи… Стихи дело такое. Не думаю, что можно притворяться, что умеешь их писать. Скорее ты сейчас притворяешься, что не умеешь. Это как с дракой. Сколько на словах не убеждай, а стоит только дойти до дела и все почти мгновенно выяснится. Подумай над этим. Хоть оно и не важно. Петь ты будешь старые песни. Так что готовься.

— Ага, — выдохнул Тэдэр.

Почему-то слова о том, что он просто притворяется, что не умеет писать стихи, ему понравились. Теплая волна разлилась по телу и стало спокойно-спокойно. Можно попытаться вернуть былого себя.

Нет, не так. Можно попытаться вернуть то, что до сих пор нравится в том мальчишке и забыть как страшный сон все остальное.

Все будет хорошо. Все получится. Семейка неизвестной аристократочки клюнет на наживку и помчится защищать ее честь. Не важно, для чего эти ненормальные ангелам. Важно, что Тэдэра защитники чести не получат. На этот раз ему помогут, если сам не сумеет справиться.

А еще хотелось вспомнить, понять и почувствовать. Поймать ту странную легкость, которая позволяла ритмично сплетать слова и превращала довольно наивные мысли во что-то большее, чему верили.

Хотя, если и получится перестать притворяться, стихи все равно будут другими. Потому что сочинять их будет другой человек.

Интересно, они будут лучше или хуже?

И, наверное, все совсем неплохо. Уже сейчас. Он ведь и раньше своей жизнью рисковал, причем не ради чего-то, просто по глупости или со скуки.

— Я не позволю тебе умереть, — мрачно сказал Малик Тоэдо. — Обещаю.

Прозвучало твердо и весомо, как и полагается настоящему ангелу.

Мысли они тут все читают? Или это у одного бывшего бродяги все на лице написано? Помнится, раньше умел скрывать свои чувства, а сейчас…

А сейчас оно не нужно. Пускай знают.

Ангелы ведь всегда держат данное слово. Точнее, слово данное жителю Крылатого Королевства. Значит не позволит. Тэдэр ведь почти стал таким жителем, только и осталось получить свободу распоряжаться собой.

Просто хотелось в это верить.

— Я буду петь, — сказал Тэдэр. — Но я не смогу жить как тогда.

Даниил Лис опять хихикнул, но на этот раз отвернулся от окна, посмотрел на присутствующих так, словно только что их заметил, широко улыбнулся.

— Наивный ребенок, — промурлыкал как большой кошак. — Думаешь, кого-то когда-то интересовало как ты живешь на самом деле? Они сами придумают твою жизнь. Главное им не возражай, иначе разочаруются.

— Ага, — сказал Тэдэр. Еще один философ на его голову.

Что ж ему так с этими философами везет? С философами и начинающими психологами. Странный набор.

Погода на улице поменяться не успела, да и сама улица производила все то же забавное впечатление — военная форма украшенная рюшечками. Тэдэр шел, оглядывался и почему-то не задумался о том, куда на этот раз ведет его переговорщик. Хотя то, что не домой, было понятно сразу.

Потом серые дома сменились стеклянными свечами. Кажется, именно в таких принято обустраивать нечто вроде представительства у местных достойных, близких к правительству, представителей старых семей и прочих желающих продемонстрировать свой статус. До сих пор Тэдэру не случалось забредать в эту часть города. Поэтому он с любопытством оглядывался, самому себе напоминая туриста.

Лис шагал вперед уверенно, обстановкой не интересовался, казалось, даже не замечал людей торопливо перед ним расступавшихся.

Тэдэру хотелось ему завидовать. Ему и Малику. Наверное, стальную пружину воли не умеющие видеть тоже как-то ощущают и не стремятся становиться у таких людей на пути.

Десантник, перед которым разбегаются противники должно быть выглядел забавно.

— Куда мы идем? — наконец спросил начинающий турист, когда стеклянные свечи начали надоедать своим однообразием.

— Тебе нужно развеяться, — сказал Лис.

Серьезно так сказал. Сразу захотелось с ним поспорить.

— Развеяться? — переспросил Тэдэр.

— Да.

— Как развеяться?

— Увидишь.

Улыбка у переговорщика была загадочная и не предвещавшая ничего хорошего. У Яцуоми частенько такая бывает.

— А если я не хочу развеиваться? — с сомнением спросил Тэдэр. Он честно не знал, хочет или нет. С одной стороны — начинающие психологини никуда ведь не делись, а вид у него наверняка пришибленный. Обязательно прицепятся. С другой — Тэдэр подозревал, что Даниил приготовил для него какую-то презабавную шуточку. Презабавную для самого Лиса. Тэдэру оно скорее всего не понравится. С третьей — а куда идти? Яцуоми и Таран вьют свое гнездышко и вряд ли обрадуются гостям. Роман куда-то пропал на два дня. Новообретенные родственники вообще не вариант. Ну их.

Может, стоило обзавестись друзьями?

Даниил полюбовался его задумчивой физиономией, хмыкнул и выдал привычное:

— Тебе понравится.

— Точно у одного учителя с Яцуоми учился, — пробормотал Тэдэр.

И как оказалось — не ошибся.

Впрочем, Даниил Лис тоже был прав. Тэдэру понравилось. С первого взгляда. Еще в тот самый миг, когда он увидел голограмму на всю стену изображавшую мчавшихся куда-то на непонятном транспорте людей.

Оказывается, в стеклянных свечах бывают представительства не только сильных мира сего. Тут можно найти что угодно. Даже музей-офис полуподпольных гонок, признанных еще три сотни лет назад излишне травмоопасными, но так и не утратившими с тех пор ни своей популярности, ни зрелищности. Это если верить Лису. Небольшую лекцию об истории этих гонок он провел пока шли по длиннющему коридору и петляли между экспонатами, некоторые из которых удивительно напоминали груды металлолома. Тэдэр его слушал, любовался и хмыкал, демонстрируя заинтересованность.