Мир и покой.

Пока Ник со смехом не брызгает ему в лицо водой.

— Что? — спрашивает Джей, и уголки его губ сами собой тянутся вверх.

— Ничего. — Ник отбрасывает мокрые волосы, и они сразу встают торчком, как хохолок попугая. — Просто захотел над тобой приколоться.

— У тебя получилось.

В улыбке Ника появляется что-то непривычное, мягкое.

— Спасибо, что пришел. Я не был уверен, что ты согласишься. Ну, сам понимаешь… из-за родителей. Вот.

Джей переплетается с ним мокрыми пальцами.

— Мы же бойфренды. Бойфренды делают подобные вещи, да?

— Наверное. — Ник морщит нос. — У меня еще никогда не было бойфренда.

— У меня тоже.

— Что, правда? Да ладно, я никогда не поверю!

— Чистая правда.

— О. — Ник краснеет. Молчит. Смотрит вниз, и с кончика его носа падает капля воды. А когда поднимает лицо, то улыбается. — Это очень круто.

Джей глядит на него. Его первый бойфренд. Да, это и впрямь очень круто. Раньше он никогда не испытывал потребности в отношениях, и ему никогда не казалось, будто он что-то там упускает. Но сейчас, когда он случайно попал в отношения, они ему нравятся. С помощью Ника он узнал о себе нечто такое, чего не узнал бы, если бы они пробыли вместе всего пару дней или всего одну ночь. Кроме подобных ярких, но кратковременных связей Джею больше не с чем сравнивать это. Каждое мгновение рядом с Ником, каждый разговор, каким бы прозаичным он ни был, дарит ему открытие за открытием.

Он вспоминает, как заблудился в поездке по Чехии. Вышел на неправильной станции, не представляя ни где он, ни как добраться туда, куда ехал. И там нечаянно наткнулся на замок Локет, о котором никогда даже не слышал. Все было неожиданным, незапланированным. Случайность подарила ему бесценное приключение.

Ник Сталнекер — такой же Локет.

Когда начинает темнеть, на улице появляется Крис. Он жарит хот-доги на гриле, а Марни выносит миску с салатом и картофельную запеканку.

Вообще, Джей предпочел бы не вылезать из бассейна, но он все-таки улыбается Нику, демонстрируя гораздо больше уверенности, чем ощущает, заворачивается в полотенце и садится за столик на заднем дворе для, как он подозревает, допроса.

Все проходит не так уж и плохо.

Не ах, но и не Испанская инквизиция.

Крис умудряется прочесть ему лекцию на тему того, что ему стоит инвестировать заработанное в свое будущее, а не «выбрасывать деньги на ветер». А Марни переживает о том, как сильно, должно быть, переживает за него мать. Она ведь переживает за вас? Ну, наверное, да. Конечно. Так же, как переживает за Кэт, а они — за нее. Как во всех семьях. Но, черт, только не так… как делает это Марни, которая периодически треплет Ника по голове, от чего он пытается увернуться, а потом сидит с горящим лицом и не может смотреть Джею в глаза.

— Извини за них, — бормочет Ник, когда они с Джеем загружают в посудомоечную машину тарелки.

— Все было не так уж и плохо, — говорит Джей.

Ник хмурится.

— Ага, как бы не так. Но спасибо.

Он яростно оттирает тарелку.

— Эй. — Джей берет его за плечо и даже не удивляется, когда Ник откладывает тарелку, поворачивается и обнимает его. Он начинает поглаживает Никову спину.

— Они обращаются со мной, как с ребенком, — тихим голосом говорит Ник. — Что объяснимо, я же не оставил им выбора. Но теперь мы привыкли к такому раскладу, и никто не знает, что делать.

Джею сложно это понять. В день смерти отца его семья раскололась на части. Все изменилось. Особенно его отношения с матерью. Он больше не мог видеть в ней несокрушимую стену, когда столько раз поднимал ее с пола. А она, когда срывался он сам, поднимала его. Они пережили настоящую авиакатастрофу. С горящим остовом самолета и разбросанными повсюду телами. Но они выжили. Вместе.

— Все образуется. Правда.

Ник кивает и шмыгает носом.

— Черт, я идиот.

— Нет. — Джей гладит его по спине. Он чувствует, что у входа на кухню кто-то стоит, оборачивается, но там уже никого. — Ты просто неряшливый пастух нерфов (цитата из диалога Принцессы Леи и Хана Соло — прим. пер).

— Что-то не похоже на комплимент! — Но Ник все равно смеется и снова начинает передавать Джею тарелки.

Когда Джей наконец приходит домой, на столе его ждет посылка.

Это его новый рюкзак.

Ник: В общем, мои родители не так уж и ненавидят тебя.

Джей: Наверное, это лучшее, на что мне можно рассчитывать.

Ник: Наверное! :D

Джей: Стоило прийти хотя бы ради хот-догов.

Ник: Они были вкусные, да?

Джей: Очень.

Ник: Ты завтра работаешь?

Джей: С двенадцати до восьми.

Ник: Круть. Потом потусуемся?

Джей: Обязательно.

Ник: :D

Глава 23

Конец лета. Ник всегда ненавидел его. Ненавидел, что дни становятся желтыми по краям, словно листы в старой книге. Что солнечное тепло перестает просачиваться под кожу — первый признак смены сезона. В прошлом Ник оплакивал конец лета, подмечая мелкие перемены в мире вокруг, но в этом году у него не будет и этого. К тому времени, как воздух остынет, а дни станут короче, он будет в колледже. В этом году осень значит не просто потерю свободы, но и конец его детства.

С каждой уходящей минутой отчаяние в нем нарастает.

Он зависает то в «Пицце Перфекто», то в бассейне, то в подвале у Джея. А остальное время делит между домом Девона и своим. Шины велика шуршат по пыльным дорогам, как шуршали каждое лето, пока он был ребенком, вместе с милями пожирая оставшееся в его распоряжении время.

Почему он продолжает ездить на велике? Ведь отец сдался и вернул ему ключи от машины. Наверное, из желания как можно дольше оставаться не взрослым.

Он пытается убедить себя, что это было хорошее лето и что он готов ко всему, что наступит потом.

По крайней мере, он уедет из дома не девственником. И да, ему по-прежнему тошно от мыслей о колледже, поэтому он запрещает себе думать о нем. А еще — о том, как будет скучать по Джею, когда он окажется в колледже, а Джей в Аргентине.

Все равно их связь была временной. Без обязательств, без перспектив. Зато, смотрите, как здорово Ник проявил себя в ситуации с бойфрендами? Они даже ни разу не поругались. А каким классным был секс… Джей точно будет тем парнем, с которым все следующие в его жизни бойфренды никогда не смогут сравниться. Он будет существовать в воспоминаниях Ника как эталон, как идеал с сияющим нимбом над головой. Нику надо лишь перестать думать о нем и найти себе нового парня, угу? Джей — всего лишь еще одна сущность, которая уйдет в конце лета. Он должен это принять. Что тут поделаешь. Такова жизнь.

— Ник? Ты меня вообще слушаешь?

Ник вздрагивает.

— А? Что? Ну конечно.

Девон фыркает и падает рядом с ним на кровать.

— Грязный лжец.

Ник тычет друга под ребра.

Девон отскакивает от него.

— Ах ты, ублюдок!

Матрас пружинит, и их сталкивает друг с другом. Ник отворачивается к окну, чтобы не видеть гору коробок у Девонова стола и пустые спортивные сумки.

Он хватает подушку.

— Эх.

— Из-за чего эхаешь?

— Да из-за всего. — Ник вжимается в подушку лицом. Она пахнет Девоновым дезодорантом и каким-то странным шампунем. Яблочным или типа того. С каких это пор Девон пользуется шампунями с яблочным ароматом? О, наверное, это Эбони. Это странно, что Ник нюхает запах волос подруги своего лучшего друга? Наверное, да. Он делает еще один вдох и отбрасывает подушку. — Из-за всего.

Девон ничего больше не говорит и делает то же, что и всегда: обнимает его.

Странно, что многим не нравится обниматься. Как будто бы обнимать можно только детей или, в случае взрослых, только свою половинку. Ник не знает, почему оно так. Кто установил это правило? Почему любой близкий контакт дольше пары секунд просто обязан содержать какой-то подтекст? Обнимашки — лучшее занятие на земле. Хотя, думает он, и не всегда совершенно невинное. Если б сейчас его обнимал Джей, а не Девон, Ник уже расстегивал бы его джинсы. И свои, наверное, тоже. Но если даже в меню одни обнимашки, он и тогда очень им рад.