— Думаю, когда мы найдем с вами ожерелье, вы уже так не скажете, — Джон лукаво улыбнулся. И уже более веселым тоном добавил: — Ну что ж, друзья мои, наша с вами игра продолжается! Завтра к обеду мы в Марселе!
Глава 4
Джон, Бернард и Мэрион, напирая друг на друга, стояли у открытого окна жесткого вагона и внимательно смотрели на коров, медленно сходивших с насыпи, на хвою, на дощатые дачные платформы, на бесконечные луга.
Все дорожные анекдоты были уже рассказаны. «La Croix» от понедельника прочитана до объявлений и покрыта масляными пятнами. Все цыплята, яйца и маслины были съедены.
Изредка из реденьких лесочков и рощ подскакивали к насыпи веселенькие дома фермеров, попадающиеся на полях. На одной из остановок поезда троица увидела перед собой небольшой поселок. Были среди домов этого поселка целые деревянные дворцы, блещущие стеклом своих веранд и свежевыкрашенными железными крышами. Были и простые одно или двухэтажные каменные домишки с крохотными квадратными оконцами, от которых так и веяло уютом.
— Смотри, Берни, — произнес Джон. — Видите — двухэтажный дом.
— Вижу, — кивнул мужчина. — Хороший дом.
— Однажды и я буду жить в таком же, — мечтательно вздохнул Смит. Но тут же спешно прибавил: — Да и вы тоже.
— Вы разве собираетесь остаться во Франции? — спросила Мэрион, взглянув на него.
— А вас это не устраивает? — ухмыльнулся он. Мэри промолчала, решив не отвечать ему.
Джон удовлетворился ее молчанием. Он волновался. В то время как пассажиры с видом знатоков рассматривали горизонт и, перевирая сохранившиеся в памяти воспоминания о Великой французской революции, рассказывали друг другу прошлое и настоящее Марселя, Джон Смит упорно старался представить себе, что им предстоит сделать. Марсель представлялся ему в виде многоверстного коридора, с каждой стороны которого было множество дверей, и лишь одна из них вела к заветным бриллиантам. И Джон знал, что ему лишь один раз нужно войти в правильную дверь и забрать бриллианты. Если же он ошибется с дверью, то…
— Что будем делать? — нервозно спросил Бернард, поглядев в окно. — У нас осталось денег только на скудный завтрак и свежий номер газеты.
Насчет скудного финансового положения Морель был прав. Оказалось, что в шкатулке мадам Каруа по большей части и настоящих украшений-то не было — в основном, это была дешевая бижутерия. Все же украшения, которые представляли из себя хоть какую-то ценность, троица продала, и этих денег им хватило лишь на три билета в жестком вагоне до Марселя.
— Тебе, друг мой, пора уже лечиться электричеством, — с улыбкой ответил Джон. — Не устраивай преждевременной истерики. Если ты уже не можешь не переживать, то переживай молча.
Бернард посмотрел на Мэри, пытаясь найти с ее стороны хоть какую-то поддержку. Девушка, быстро взглянув на мужчину, пожала плечами и вернулась к созерцанию горизонта. Не найдя поддержки, Бернард принялся переживать молча.
Поезд прыгал на стрелках. Глядя на поезд, семафоры разевали рты. Пути учащались. Чувствовалось приближение огромного железнодорожного узла. Оставался самый томительный участок пути — последний час перед Марселем.
Спустя час Марсель встретил троицу сплетением узеньких улочек, резким запахом моря и обилием выходцев из арабских стран.
— Мы куда теперь? В гостиницу? — спросил Бернард, сходя с вокзальной паперти и трусливо озираясь. Однажды его уже схватили в Марселе за мелкую кражу, так что он не хотел бы снова оказаться в местном отделении полиции.
— Здесь в гостиницах, — сообщил Джон, — живут только граждане, приезжающие по командировкам, а мы, дорогой товарищ, частники. Мы не любим накладных расходов.
— И что же вы предлагаете? — Мэри оглянулась, внимательным взглядом прощупывая проходящих мимо них людей с толстыми чемоданами.
— Мэри, дорогая моя, утихомирьте пыл, — рассмеялся Джон, проследив за ее взглядом. — Мы пока еще не настолько опустились, чтобы воровать прямо на людях средь бела дня. Что-нибудь придумаем…
— Думайте быстрее, — произнесла девушка, усаживаясь на свой чемодан. — Не то я от голода откушу вам руку. Или ногу.
— Спасибо, но становиться инвалидом в мои планы не входило.
— Обещаю, вы им станете, если не…
— Мэри, — Джон остановился напротив нее и с усмешкой взглянул на нее, — это же вы у нас француженка, и вы клялись нам, что нам без вас нечего делать во Франции…
— В Париже, — поправила его она. — Я говорила только о Париже.
— То есть, в Марселе толка от вас не будет?
— Ну, это с какой стороны посмотреть. Во всяком случае, у нас есть мосье Морель, а, насколько я помню, он тоже француз.
— Берни! — воскликнул Джон, который до этого момента напрочь забыл об этом факте. — Ты же наверняка хоть немного знаешь Марсель, да, друг?
— Нет, — отрицательно мотнул головой он, закуривая. — Не знаю.
— Да что же это такое!.. — обреченно вздохнул Джон, хватаясь руками за голову.
— А вы позвоните, — подсказала Мэри. — Может, тогда что-нибудь…
— Нет, — Смит покачал головой, — оттуда помощи тем более ждать не стоит. Нам лишь скажут затаиться и не привлекать к себе внимание. Так что нам надо полагаться только на самих себя. Что ж, пройдемся по городу, осмотримся. Может, тогда что-то и найдем.
— Тогда, — Мэри поднялась, — вы понесете мой чемодан.
— Я, пожалуй, откажусь, — Джон улыбнулся.
— Я не смогу сама его таскать за собой весь день, — девушка развела руки в стороны. — Но и бросить его я не могу.
— А я и не говорил, что придется бросать вещи, — мужчина выждал паузу в несколько секунд и лишь тогда сказал: — Оставим их в камере хранения. С собой возьмем лишь самое необходимое. На это, я надеюсь, нам хватит оставшихся денег.
К обеду трое путников обошли половину города и вышли на набережную, но так ничего и не нашли. Впервые Джон, глядя на спокойную воду в заливе, понимал, что впервые находится в такой ситуации, из которой не может найти выход. На выходе из вокзала он все-таки не удержался и сделал один короткий звонок — распоряжения были все те же, что и прежде. Разве что человек со шрамом должен прибыть к субботе. А они втроем не могут пять дней скитаться без гроша в кармане по улицам Марселя…
— И что нам делать? — тихо спросила Мэри, взглянув на мужчину. Она все это время стояла рядом с ним и смотрела на залив. — Что нам делать эти пять дней? У нас осталось денег, которых хватит только на одну газету, не более.
— А у вас точно здесь нет какой-нибудь знакомой мадам Каруа? — с надеждой спросил Смит. — Вы бы этим нам очень помогли.
— Джон, я из Парижа, так что в Марселе никаких знакомых не имею.
— Спросить стоило.
Джон развернулся и, засунув руки в карманы брюк, побрел к скамье, на которой их ждал Бернард, который как всегда курил. Опустившись рядом с другом, Джон снял шляпу и повертел ее в руках.
— Нет, ей богу, — усмехнулся он, глядя на шляпу, — ну не милостыню же нам просить…
— Не знаю, как она, — Берни кивнул в сторону все также наблюдавшей за водой девушки, — но я унижаться не буду. Никогда Бернард Морель не протягивал руки…
— Так протянете ноги, старый дуралей! — воскликнули в один голос Джон с как раз подошедшей к ним Мэри. Заметив, что произнесли это в один момент, они удивленно переглянулись.
— Не протяну. И вообще, может, пусть эта, — Бернард махнул рукой в сторону девушки, которая стояла рядом с ними, и наконец выговорил то слово, которое долгое время боялся произнести вслух, — аферистка договорится с кем-нибудь, добудет нам немного денег? Вы же знаете, женщины, они…
Мэри поперхнулась при слове «аферистка».
— Да как у тебя только язык повернулся сказать такое про мою овдовевшую сестрицу! — вскричал Джон, вставая на защиту Мэри. Вскочив с лавки и обхватив девушку за талию, он продолжил: — Это же низко. Не ожидал от вас такого, друг мой, не ожидал. Нет, как вам понравится этот альфонсизм? — Джон кивнул в сторону Мореля. — Уже сколько времени живет за мой счет! И сейчас он заявляет, что… Ну! Довольно, друг мой! Одно из двух: или…