— Нет-нет, — она закусила губу и поспешно отвернулась в сторону.
Перед тем, как Мэри резко встала с дивана и, так и не притронувшись к ужину, ушла в спальню, Джон успел разглядеть, что ее щеки запылали, а в глазах… В глазах он увидел, хотя ему могло всего лишь показаться, он увидел слезы.
В квартире на пару минут настала тишина.
— Когда же свадьба? — поинтересовался Бернард, которого напрягла наступившая тишина.
— В связи со сложившейся политической ситуацией, то скорее, чем вы могли бы себе представить, — вздохнул Джон. — Завтра она пойдет к священнику…
Смит не успел договорить, так как услышал, как в спальне что-то с громким звоном разбилось. Он ухмыльнулся, прекрасно поняв, что это значило.
*Лучше поздно, чем никогда.
Глава 3
Сдав золотые часы мадам Каруа в ломбард, Джон решил отобедать в самом роскошном ресторане Парижа и, не придумав ничего лучше, повел своих друзей на Эйфелеву башню. Джон помнил, что им нельзя особо светиться на улицах, но не смог удержаться от такого случая — у него была непреодолимая тяга к роскоши. Особенно — после недавнего выхода из тюрьмы…
Когда обед затянулся и начал медленно превращаться в ранний ужин, Морель, который с трудом выносил бесконечный поток речи опьяневшего Смита, покончил со своим обедом и поспешил уйти, оставив его наедине с Мэрион.
— Еще бутылку, — проговорил Джон, когда к их столику подошел официант, но замялся, забыв название вина. — Э-э… Bouchard Père et Fils, пожалуйста.
— Снова Bourgogne Pinot Noir? — спросил официант.
— Да, — кивнул Джон.
Официант тут же скрылся из виду, затерявшись среди столиков. Джон, пьяно улыбаясь, смотрел на Мэри, которая угрюмо глядела на Париж с высоты.
— Вот видите, Мэри, — Джон вздохнул, — еще немного и мы с вами будем пить не эту гадость, а «Шато Марго»…
— Это пока лишь мечты, — ухмыльнулась она.
— Но совсем скоро они станут реальностью.
— Мы сидим с вами на пороховой бочке, в любую минуту Германия может напасть на Францию. Или вы забыли об этом?
— Ну, думаю, с нашим делом мы успеем управиться гораздо ранее, чем это случится.
— Ну-ну, думайте…
— Эх, Мэри…
— Скажите, — перебив, она серьезно взглянула на него, — зачем вы притащили меня сюда?
— Вы могли уйти в любой момент, — он пожал плечами, — или же вместе с Бернардом, оставив меня наедине с вином.
— Не увиливайте от ответа, Джон.
В этот момент к столику подошел официант, поставил на стол новую бутылку вина и, узнав, не нужно ли еще чего-нибудь, удалился.
— Отвечайте, — тихо проговорила Мэри, даже не посмотрев в сторону только что наполненного официантом бокала.
— А разве вы бы отказались от ужина на Эйфелевой башне? — он хитро прищурился, отпив вина.
— У вас же уже есть невеста. Или вы уже забыли о ней?
— А вам что-то не нравится?
— Кажется, вы забыли, зачем вы сюда приехали.
Мэри, вздохнув, встала из-за стола и отошла к парапету, опершись на него. Порывшись в своей небольшой сумочке, она ловко выудила из нее сигарету и стала рыться в поисках зажигалки, которая никак не хотела находиться.
— Мне кажется, вы чем-то расстроены, — Джон подошел к ней сзади и протянул свою зажигалку.
— Вам лишь кажется, — прикурив, ответила девушка.
Джон, убрав зажигалку в карман, усмехнулся, посмотрел на город и, достав сигарету, закурил сам. Он еще вчера понял, что Мэри умеет хорошо врать, но плохо скрывает свои чувства.
— И не стыдно вам, — выпустив дым, произнесла Мэри. — Женитесь на ней, обокрадете и уедете… Или вы решили остаться в Париже под крылышком мадам Каруа навсегда?
— Вас что-то уж слишком стала заботить моя женитьба… Заботитесь о мадам? Кстати, откуда вы знаете о ней?
— Как же будет с нашим делом? — Она как будто и не слышала его слов. Просто смотрела перед собой, выдыхая дым. — Вы женитесь… Или отдадите свою часть мадам?
— Увиливаете от ответа, моя дорогая, — Джон усмехнулся, затягиваясь. — Занятная, должно быть, история знакомства, как я понял…
— Все-то вам надо знать, Джон.
— Не вижу смысла скрывать что-то от своих компаньонов.
— Тем не менее, я знаю, что вы скрываете что-то от Бернарда. Да и от меня тоже…
— Когда-нибудь я вырву вам ваш длинный язычок, — Смит мечтательно прищурился, закусывая нижнюю губу.
— Как грубо, — с укором произнесла Мэри, растягивая гласные. — И все же, что будет с нашим делом?
— Ну, чего вы беспокоитесь? — Смит усмехнулся, снисходительно взглянув на нее. — Наша с вами игра продолжается.
— И все же я не понимаю вас, Джон… Зачем, зачем же вы женитесь?
— Чтобы мы спокойно, без шума смогли пожить здесь пару дней.
— Вы недоговариваете.
— Поверьте мне…
— Не могу, ведь… Ведь вы себя связываете на всю жизнь! Мы поживем здесь всего несколько дней, а вы ради этого женитесь?
— Чего не сделаешь для блага концессии!
— На всю жизнь… — прошептала Мэри. — Вы уверены, что оно того стоит?
— Уверен.
— И когда же свадьба?
— Послезавтра.
— Но ведь…
— Да-да, завтра приезжает наш с вами человек… но это не помешает. Обещаю, вы все увидите сами, Мэри. И увиденное вам обязательно понравится. А пока, — он приобнял ее одной рукой за талию, — давайте вернемся к нашему столику, где мы так бессовестно оставили одну нашу бутылку вина, выпьем и вернемся домой. Я чертовски устал за эти дни…
По возвращению Джона и Мэри чертог мадам Каруа сиял. Женщина, обвесившись золотыми украшениями, встретила их в парадной и сразу же засыпала Смита вопросами.
— Как отдохнули? — спросила она, кружа вокруг молодого человека. — Как вам прогулка по Парижу?
— Париж прекрасный город, — ответил Джон, поправив шляпу. — Столько видов… Я уже даже подсмотрел пару улочек, где мы точно будем снимать самые главные сцены фильма.
Мадам Каруа восхищенно заахала. Мэри стояла молча, уткнувшись взглядом в пол.
— Да и вот, кстати, моя сестрица начала понемногу приходить в себя от своей утраты, — продолжал он и, обернувшись к Мэри, добавил: — Не так ли, дорогая моя?
Мэри посмотрела на него. Она еле удержалась, чтобы не кинуть на него гневный взгляд, но смогла сохранить свое безэмоциональное выражение лица и молча кивнула.
— Вот видите, — Джон довольно улыбнулся. — Париж поистине прекрасный город, ведь он может возвращать людям вкус к жизни! Но, — он переменился в лице, посмотрев на вдову, — что же с вами? Вас что-то тяготит, мадам?
— Да так, — она вздохнула, закатив глаза. — Мелочь одна…
— Надеюсь, я смогу помочь вам решить вашу проблему, — Джон подошел к ней и подхватил ее под локоть. — Что ж, расскажите мне.
— Да это не страшно… — пролепетала мадам.
— И все же. Я настаиваю.
Мэри, наблюдая за ними, изредка поднося платок к глазам, понимала, что этот цирк ей уже до ужаса надоел.
— У меня пропали часы, — прошептала мадам Каруа, вздохнув.
— Как?! — воскликнул Джон, театрально округлив глаза. — Неужели вы думаете, что кто-то из жильцов смог украсть их у вас?
— Нет-нет, что вы… Наверное, я их просто выронила из шкатулки…
— Той самой?
— Да…
— Тогда давайте я помогу вам найти. Я верю, что все хорошо, и ваши часы просто выпали из шкатулки и сейчас спокойно себе лежат где-нибудь под шкафом. Пойдемте, покажите мне, где эта ваша шкатулка…
И Смит ушел, ведя мадам под руку. Мэри, проводив их взглядом, хмыкнула, когда они скрылись за дверью и пошла наверх.
Джон вернулся лишь спустя полчаса. Он, довольный, ввалился в квартиру, ловко скинул пиджак и шляпу, сыграл на губах туш и завалился на диван. Бернард лишь на пару секунд остановил взгляд на нем, но потом снова отвернулся, продолжив изучение трещин в стене.
Утром следующего дня Джон спустился к мадам Каруа и попросил позвонить с ее телефона, чтобы якобы переговорить с кем-то из актеров. Узнав от своего начальника, что нужный им человек уже приехал в Париж и заселился в Гранд-Отеле дю-Лувр, а также ту отличительную черту — шрам на щеке, — по которой он мог заметить его среди других людей. Он выяснил также, что вечером этого же дня в холле отеля будет вечер, на котором соберутся все местные богачи. Там же будет и тот человек со шрамом — он привезет с собой ожерелье, чтобы продать этим же вечером.