Он разорвал на ней блузу, на пол посыпались пуговицы. Лифчик грубо стянул и впился губами в сосок, а руки уже тянули с нее трусики вместе с колготками. Аня поморщилась, его ногти царапали кожу на ее бедрах. Она едва успела достать из кармашка силиконовый ремешок с застежкой. Пока он мял ей грудь, ее тонкие пальчики схватили гениталии Дениса, твердые, будто гранит. Он захрипел, она почувствовала пульсацию на члене, но успела натянуть эректильное кольцо, прежде чем он выпрыснул на нее всё свое возбуждение. Он посмотрел, что она там внизу ему делают, а Аня затянула ремешок, туго перетягивая мошонку у основания.

— Я хочу, чтобы долго, — снова приказала она, а он подчинился, не раздумывая. Долго, так долго. Неважно. Главное — трахать, трахать, трахать ее. Он швырнул Аню на простыни, которые еще пахли машиными духами, и ворвался в ее лоно.

Маша подошла к подъезду.

Он никогда не чувствовал себя таким первобытным самцом, как сейчас, а Ане было страшно. Ее тщательно проинструктировали, чтобы во время этого полового акта она подчинилась Денису, что бы он не захотел. До секса он исполнил бы любой ее приказ, но во время секса противоречить ему было опасно. Обдолбанный феромонами и возбудителями Денис мог нанести травму, мог даже убить. Сейчас он — не человек. Животное. Которое хочет удовлетворить похоть самым грязным способом.

Сперва Денис взял ее традиционным способом — навалившись сверху. Через туман он чувствовал, как сперма пытается вырваться, но не выходит — она бьется в силиконовые кольцо, пульсирует, но никак не прорвется. Его сотряс оргазм, но без семяизвержения. Это ощущение выдолбило мозг окончательно. Ладонь легла на ее шею и сжала. Покорная. Страстная. Его. Целиком и полностью — его. Он вылетел из нее стремительно, как и до того влетал. Перевернул, поднял зад, раздвинул ноги и грубо надавил шею, чтобы склонилась, чтобы лицо уперлось в подушку. Если бы его сейчас спросили, как ее зовут, Денис не вспомнил бы. Перед раскоряченная покорная дичь, перед ним два ее отверстия, он решил — в верхнее. Но сперва с звонким шлепком он ударил ее по левой ягодице. И с упоением пару секунд наблюдал красный след, повторяющий его пятерню на ее заднице. Он плюнул, попал, куда хотел, и деловито вставил. Ладонь придавила ее затылок к подушке, он вдавил член по самое основание, ощущая, как Аня напряглась всем телом, превращаясь в пружину. Но она терпела. Его опять придавило оргазмом, но семя снова осталось при нём. Денис принялся двигаться в ней, как насос, качающий нефть.

Аня впервые в жизни получила такой опыт, но ей не было больно, она не наслаждалась или испытывала омерзение. За те деньги, что уже упали на ее банковский счет, она долбилась бы в любые полости сутки напролет. Ее беспокоило — где же Маша. Эректильное кольцо сдерживает, но клиент всё равно вот-вот кончит. И тогда же кончится девяносто процентов эффекта. А затягивать тоже опасно. Он уже ее ударил, придушил и трахает в анальный проход. Если не кончит, может дойти до чего-то более жуткого. Его ладонь на ее затылке давила, а вторая больно-больно щипала груди — ситуация накалялась.

Аня стонала, вибрировала под Денисом, но настоящая радость пришла, когда в крошечном наушнике, спрятанном в ее ушной раковине, сказали: «Пришла, приготовься». Денис остервенело имел ее, она приготовилась. Прямо напротив кровати зеркало, в отражении красный, как рак, Денис остервенело рвет ей зад. На тумбочке под зеркалом семейные фотографии: со свадьбы, с каких-то поездок. Маша и Денис там счастливые.

Маша вышла из лифта и удивилась, почему дверь в их квартиру приоткрыта. Наверное, Ден приехал поесть. И как она могла забыть про этот отчет?

— А-а-а-а-а! — стон Ани скрыл щелчок двери, закрывшейся за Машей. Маша покраснела.

Если бы ее спросили: «Какое твое самое яркое впечатление в жизни?», — она ответила бы, не думая и секунды. Конечно, свадьба. Она помнила каждую деталь, каждую мельчайшую подробность. Во что оделся каждый гость, запахи, летающие в церкви, роскошный праздничный пир в ресторане. Вкус его поцелуя… И она верила, что эта картина останется самой запоминающейся, самой яркой и приятной на всю жизнь. Это ведь прекрасно, когда самое яркое оказывается самым приятным. Она решила, что вырежет это в извилинах мозга и навсегда пригреется тем моментом. Но она ошибалась. По узорам памяти прошел рубанок новизны.

Красивая молодая девушка стонет, а ее муж, красный и потный, остервенело рвет ее анус — вот это точно затмило воспоминания о свадьбе. Маша запомнила всё. То, что у нее ногти на ногах накрашены желтым лаком. То, что в волосах серебряная заколка в форме шелкопряда. То, что на спине три маленькие точки-родинки образовали ровный треугольник. Отличные рельефные икры. А вот он поначалу представился расплывчатым пятном — глаза не хотели верить увиденному. Иногда детали проступали сквозь слезную пелену, но кусками. То лицо, сведенное в гримасу удовлетворения, то исхудавший пресс, то обручальное кольцо на ее ягодицах… И тут девушка резко извернулась, а он замер в замешательстве. Маша увидела, что его член, алый и непривычно большой, завис перед ее лицом. Девушка схватила одной рукой за член, а другой за яйца и сдернула с них силиконовые кольцо. Денис заорал и кончил. Струя спермы полетела туда, куда направила ее девушка — на зеркало и их семейные фото. Муж никогда так не кончал с ней — наверное, миллилитров двести плотной белесой жидкости пролетели метра три и расплескались по зеркалу, по фотографиям, по лицу девушки. Но не разом, муж «плевал» спермой секунд десять, а рука любовница старательно двигала крайней плотью туда-сюда, направляя его эти «выстрелы» в их семейные фотки. Обессиленный Денис упал на нее, Маша услышала полный похоти его голос сквозь издевательский смех:

— Сука. Сейчас ты это ртом у меня будешь убирать…

Маша вышла из спальни, не говоря, ни слова и не дожидаясь окончания представления. Она машинально взяла отчет с журнального столика и пошла из квартиры. И тихо-тихо прикрыла входную дверь, чтобы не мешать…

Аня, услышав из наушника, что Маша покинула квартиру, вздохнула с облегчением. Если бы жена задержалась, пришлось вправду всё это «убирать». Денис лежал на ней обессиленный, но еще возбужденный, и даже не почувствовал, как в ягодицу укололо. Он мягко заснул, в комнату тут же забежал десяток человек в масках и военной форме. Они стащили Дениса с любовницы, Аня поднялась и быстренько натянула кое-как трусики и лифчик, хотя вновь прибывшим по-фигу была обнаженная красотка. Они перевернули его, бегло осмотрели и поставили пару уколов. Другие двигали мебель, убирали раскиданную одежду, меняли декорации…

— А это? — спросила девушка, указывая на заляпанное зеркало и фото.

— Уберешь, — презрительно бросил какой-то мужик и швырнул ей тряпку. Пока шла суета, девушка покорно убралась за любовником.

— Вколешь ему это и он очнется, — дал команду другой мужик в маске, протягивая шприц. — Важно сразу сказать ему, как всё было, чтобы воспоминания наложились друг на друга. Поняла?

— Да, — сказала Аня робко.

Мужчины вышли быстро, как и нагрянули. Напоследок Аня услышала: «Шлюха» из коридора. Ей было всё равно. Она всадила шприц в плечо Дениса так, что игла чуть не прошла насквозь. Зеленая жидкость перекочевала в него. Аня почувствовала себя грязной.

Выйдя из дома, Маша не села в машину, а направилась в сторону метро. Надо подумать, надо понять. Настроение завиляло, как собачий хвост, холодная ярость сменялась тихим безразличием или грустью. Как он мог! Скотина, в нашей постели какую-то суку в зад и потом кончить на их свадебные фото! А может, я виновата? Может, потому что мы этим мало занимались ему пришлось искать удовлетворение на стороне? Или это потому что у нас нет детей? Теперь всё кончено! Я не смогу больше до него даже дотронуться… Господи, ну какая же он скотина!

С такими мыслями Маша доехала до работы. Перед входом в банк она остановилась. Нельзя идти туда с заплаканным лицом. Вдруг что-то укололо в бедре. Она протянула руку и достала тонкую иглу. В голове замутилось, потемнело. Донеслись голоса: