Доктор замолкла, пристально разглядывая реакцию своего пациента. Тот, надо сказать, был в настоящем недоуменном шоке. Как, черт подери, Сэм узнала все это, если сам он не имел привычки распространяться о прошлом? Ни Бротту, ни более молодому поколению соклановцев он ничего конкретного не рассказывал, лишь некоторые исторические байки и только. Друг, может, и догадывался, но как всегда тактически умалчивал. Эд изумленно переводил взгляд с Сэм на Джимма и обратно.

– Вампиры же не должны распространяться о своем прошлом и тем более о своем существовании смертным, – увядающее, но все равно красивое лицо Саманты озарила едва сдерживаемая ехидно-победная ухмылка. – Но, как видишь, у нас тут все подробно записано, с твоих же слов. И еще, ты проецируешь образы реальности в свой выдуманный мир. Так, Джеймс, с которым ты очень часто видишься, стал твоим закадычным дружком, я же стала кем-то особенным в выдуманном тобой мире, вдруг нужной всем. Это тоже можно объяснить тем, что я веду многих больн… пациентов. Санитары и часть твоих друзей стали кланом, практикантка – твоей «приемной маленькой сестричкой», а мисс Гейбл, выдающая еду и таблетки, просто по привычке строящая всем глазки, превратилась в рыжую ведьму. Твой же лучший друг Кристиан, с которым вы часто играе… разговариваете – создателем и главой клана…

– Бредятина какая-то, я все равно ни хера не понимаю, – сдвинул брови Эдду, уже продумывая в голове красочный план побега под прикрытием ночных теней. – Значит, все здесь?

Сэм кивнула.

– Ты веришь в свою легенду, Эдвард, я знаю. Для тебя она важна, как ограждение от пережитого, – женщина сочувственно на него посмотрела и, отложив обратно лист со всей его подноготной, подошла ближе, опустив руку на плечо. – В смерти жены и сына ты совсем не виноват, ни один человек не успел бы увернуться от того грузовика. Несомненно, ты испытываешь боль от утраты, но пора двигаться дальше и жить. Около семи лет мы с тобой ведем странную, как ты говоришь, войну. Но я не враг тебе, а лишь человек, желающий помочь справиться со всем. Не отталкивай, дай нам всем тебе помочь.

– Я…

Он растеряно замолк и уронил лицо в ладони, украдкой подглядывая сквозь мелкие щелки меж пальцев.

– Эдвард, мы твои друзья, – она успокаивающе похлопала его по плечу. – Мы справимся только лишь с твоей помощью. Поплачь, это нормально.

Вудист крепко сцепил зубы, продолжая притворяться, будто на него только что обрушилась страшная реальность. Женщина отошла от него и о чем-то тихо зашепталась с Джеймсом. И тут Эд и правда ужаснулся, понимая, что не может различить слов в каких-то полутора метрах от него.

«Надо отсюда бежать и срочно», – билась в голове уверенная мысль.

Как выяснилось, добрая половина всех его знакомых в реальности успешно влилась в эту иллюзию. И, как ни странно, Эдду ничего не мог с ней поделать. Как бы он мысленно не напрягался, пытаясь вернуть все обратно, сколько бы себя не щипал, не пускал кровь – опытным путем выяснилось, что раны его тоже перестали затягиваться – все было тщетно. Нынешняя обстановка никуда не девалась. Самое главное, все вели себя так, будто все идет, как надо. За день вудисту сделалось совсем хреново. По большей части из-за окружения в виде сборища ненормальных людишек. В соседней палате кто-то громко читал «Ад» Данте, в коридоре у окна терлась местная копия Руперта. Что такого случилось с пареньком, понятно не было, но он увлекательно беседовал с птичкой, сидевшей на голой ветке дерева за окном. Пару раз прибегал странный мужик, который гаденько хихикал, потирал ручки и звал его «братаном», он был точь-в-точь похож на Курта. Как было ему известно – мужчину звали Кристиан, и он страдал от диссоциативного расстройства личности. Он не знал, сколько всего в нем личностей и иногда, как случилось сразу после завтрака, услышав удивленный возглас Эдду «Курт?!», он резко переключался на личность названного имени, если, конечно, кто-то внутри него носил это имя.

Курт был.

Причем, словно отличный актер, мужчина резко выпрямился, расстегнул только-только застегнутые верхние пуговицы просторной рубашки и принял вид этакого великовозрастного разгильдяя, то есть стал Бейном. Но вместе с тем был приставучим гадом и полдня таскался за магом, раздавая советы, как можно уйти от влияния Врат. Однако его предложение прыгнуть с крыши головой вниз Эд пока отвергал.

Была здесь и Дэни – молодая двадцатилетняя девушка – практикантка, принятая на летнее время. Она мало вступала в контакт с другими пациентами, все чаще находясь в кабинете Саманты или болтаясь где-то с младшей сестрой Гейбл. Да, рыжая, в своем странном виде худой и совсем неаппетитной женщины, тоже была. Они раз пересеклись в холле, тогда она его почти не заметила, пробегая с какой-то коробкой, только лишь кинула раздраженное: «Брысь, очкарик».

Зато во время ужина им удалось-таки перекинуться парой фраз.

– У тебя хороший вкус, мальчик мой, – прищурился Кристиан, убедительно играя вверенную ему роль Курта. – Рыжая просто…

– …страшно худая анорексичка, – перебил больного Эд, глядя на улыбающуюся младшую сестру. Адресованная Руперту улыбка была замечена им вскользь, парня больше увлекало с неизменно мечтательным взглядом что-то говорить подаваемому ему картофелю с овощами.

Когда пришла очередь Эдду получать ужин, рыжеволосая с тонкими руками и бледной кожей послала свою ехидную улыбку уже ему.

– Неужели сам Эдвард пожаловал на ужин? – игриво проговорила она, шлепая ему в тарелку тушеные овощи и картошку. – А как же твоя диета из крови девственниц?

– Наверное, тебе совсем тяжело живется, детка, – он изобразил грусть и сожаление, глядя на мисс Гейбл. Девушка даже изумленно захлопала ресницами. – Без сисек и задницы женщине, наверное, вдвойне тяжелее, да?

Хлоя шокировано воззрилась на чернокожего, а потом со злостью поставила стакан с соком на его поднос. Так, что выплеснутые капли напитка брызнули во все стороны, в первую очередь, марая ее руку. Но медсестра, спустя секунду вдруг изменилась в лице и чуть склонилась к магу.

– Тяжело, наверное, семь лет без женщины в одиночной палате, а? – она вытянула подмазанные красным губки. – И только верная правая служит помощником.

Находящийся рядом Стив едва сдержал смешок и толкнул ее в бок. Провоцировать на агрессию пациентов строго запрещалось.

– Я левой дрочу, цыпа, – не поведя бровью, отозвался Эдду и удовлетворенно наблюдал, как вытягивается лицо санитарки.

Н-да, до настоящей ей далеко. Жалкая тощая подделка.

Руперт и Курт все еще хихикали, когда занимали свои места в столовой и брались за ложки. Эдду сидел рядом с блаженным мальчишкой, извиняющимся перед каждым куском картошки, которую отправлял в рот. Бейн, с удовольствием причмокивая, расправлялся с ужином, запивая все апельсиновым соком.

– Ты же этернель, – прищурился Эд, не прикасаясь к собственной еде.

– Ну и фто? – тот поднял на него удивленный взгляд. – Я не могу поесть теплых кишок?

– Эм… это картошка, идиот.

В желудке заурчало. Маг не ел весь день, полагая, что у него не выйдет. И теперь испытывал давно забытое чувство человеческого голода, от которого болела голова, сворачивался в узел желудок, а любой аромат пищи, вызывал обильное слюновыделение. Эд сглотнул и со смешанными чувствами взял в руки вилку, выбрал менее подозрительный кусок картошки и ткнул его вилкой. Эд поднес его к носу, понюхал и сунул в рот. Кристиан смотрел на него с интересом, Руп тоже замер с открытым ртом, из которого тут же вывалился непрожеванный кусок морковки и мяса, запачкав ему штаны. Эд пожевал, вспоминая вкус картофеля, и проглотил.

– Ну как?

Вместо ответа мужчина накинулся на свой ужин, словно голодный пес на брошенную ему кость. Схватил с тарелки хлеб и запихнул весь кусок в рот, нетерпеливо присосался к соку. Он утрескивал еду так, что очки запотели.

– Свинья, – помахал на него рукой Руперт и демонстративно отвернулся.