— Я не хочу твоей благодарности, Ксиа. Я хочу правду.

— Я же сказала, что здесь небезопасно, — но она не смотрит на меня, когда говорит.

— И ты решила проявить эту заботу о своей безопасности сейчас? Ты ни разу не выявила мне свой страх во время своего пребывания, — я тяну её к себе, заставляя смотреть мне в лицо. — Более того, даже если бы я хотел верить тебе, то я не могу. Запах твоей лжи слишком сильный, чтобы его игнорировать.

Мы смотрим друг на друга в напряжённой тишине. Хотел бы я притянуть её к себе полностью. Обнять и поцеловать, пока она не забудет все эти мысли о том, чтобы покинуть меня, пока она не признает, что я то, что она хочет так же, как я принял то, что она — всё, что мне всегда нужно до моего последнего вздоха.

Когда мой отец был жив, то я подчинялся его воле на каждом шагу. Он не давал мне выбора. Я никогда не жаловался, принимал свою судьбу и его решения, даже, когда они шли вразрез с тем, чего я хотел. Я привык верить, что это путь силы, когда был вынужден убить собственного брата, потому что мой отец требовал от нас сражаться, я признал, что слепо следовать за другим без собственной мысли — это слабость. Навязывать другому чьё-то желание — эгоистично.

Но я не хочу, чтобы Ксиа уезжала.

Я не могу ей этого позволить.

Я не могу стоять, сложа руки и позволить ей уйти из моей жизни, не поборовшись за неё.

— Я не могу остаться, Адан. Я недостаточно храбрая.

Её тёмно-карие глаза блестят от слёз, и я отпускаю её руку, чтобы притянуть её близко к себе. Мой первоначальный гнев исчезает, а на его месте отчаяние. Отчаяние, чтобы показать ей, насколько правильно это может быть, если она даст шанс.

Я прикасаюсь к её шее, где до сих пор сохранился след укуса. Она издает слабый вздох, потому что это сила метки. Быть сверхчувствительным к моему прикосновению, потому что она моя, также как я её.

— Я не просто укусил тебя, Ксиа. Это моё заявление, право на тебя, потому что ты та, кого мой дракон выбрал как мою асафуру. Моя половинка огня. Две половинки огня становятся цельным и сильным, — Ксиа качает головой, слёзы капают, но я продолжаю. — Я потерял важную часть себя на многие годы до той ночи, когда нашёл тебя. Мой дракон проснулся для тебя, потому что тебе суждено быть моей, а мне суждено быть твоим.

— Твой дракон не выбрал меня. Он слишком умён для этого. Он выбрал бы того, кто силён и не страдает от несчастья, — она вырвалась из моих объятий. — Ты не понимаешь. Все, кто когда-либо имел для меня значение, мертвы. Моя мать покончила с собой после моего рождения. Мой отец умер, чтобы защитить меня, потому что я пыталась избежать рабства. Мужчина, с которым я была, тоже умер, а его сестра, Тесс, чуть не умерла, пытаясь найти меня. Зави чуть не умер, пытаясь мне помочь. Кахафура знает, не из-за меня ли, эти монстры здесь. Зачем тебе нужен кто-то вроде меня, Адан?

— Это все неудачные совпадения, Ксиа. Ты не можешь винить себя за вещи, которые не находятся под твоим контролем.

— Ну, по крайней мере, я могу контролировать это, — Ксиа указывает на нас обоих. — Я контролирую достаточно, чтобы знать, что это просто ещё одна установка для разбитого сердца, и я не хочу испытать это. Не снова. Я не храбрая, Адан. Нет, — она сердито взмахнула руками через лицо, чтобы стереть слёзы, когда отступает к входу в мою пещеру. Я делаю несколько шагов в погоне, но она быстрее удирает из моей досягаемости. — Ты заслуживаешь лучшего, и, — лучшее не я.

Глава 16. Ксиа

Сон ускользает от меня.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, то я вижу лицо Адана. Шок, гнев, надежда, а затем, в конечном счёте, уныние, когда я сказала ему, что не могу быть с ним. Боль в моей груди настолько реальна, что я пытаюсь прижать кулак к ней, надеясь, что это заглушит её.

Я не хотела причинять ему боль таким образом.

Я хочу остаться.

Это первый раз, когда я позволяю истине подняться на вершину и остаться там. Я говорила себе, что хочу выбраться отсюда как можно быстрее, теперь, когда всё намного сложнее, чем должно быть, но я знаю правду. Вот почему всё кажется таким безнадёжным и ужасным. Я хочу остаться здесь, в Секе с Аданом.

Мне действительно понравилось то, что я сделала с этими огнями в Вьяке. Также, думать, что я справилась без каких-либо других моих коллег из Андрака. Я получила помощь людей-секан. Они быстро поняли меня, когда я обучала их как помочь мне соорудить турбину, генератор, как подключить кабели и провести проводку трансформатора.

Когда я работала, я предусматривала добавить огни также и к другим горам. Я фантазировала пойти ещё дальше и помочь модернизировать, Секу, как предполагал Адан. Но делать эти вещи означало бы остаться, а остаться означало бы быть храброй. Дать Адану и мне шанс. Я преодолела свои предрассудки, что он Рур драки. Я зарыла свою ненависть к его роду, потому что Тесс права. Это бессмысленно.

Тем не менее, я не могу игнорировать назойливое чувство, что я проклята быть в одиночестве. Что мое присутствие в жизни Адана каким-то образом уничтожит его. Суженая пара? Больше похоже на злой рок. Вот, что я навлекаю.

Больше всего я просто боюсь остаться, чтобы перенести боль, потеряв кого-то важного.

Снова.

Потому что, как бы я ни боролась с этим и отрицала, я влюбилась в Адана.

Тесс крепко спит рядом со мной. Когда я сказала ей, что мы утром уезжаем, то она не перечила мне вопросами или не давала мудрых советов, как обычно. Вместо этого она перешла сразу к делу.

— Ого. «Ты идиотка», — сказала она и начала собирать все скудные вещи, которые приобрела во время своего пребывания здесь.

Думаю, я с ней согласна. Мои действия довольно значительны по шкале глупости. Этот привлекательный, могущественный, заботливый мужчина, хочет меня так же, как я хочу его, но я убегаю, потому что боюсь потерять его.

В сущности, я воплощаю свой страх в жизнь.

Если я уйду, то потеряю его.

Так что, не имеет ли смысла остаться?

Даже, если я действительно проклята, не должна ли я, по крайней мере, попытаться наслаждаться нахождением с ним столько, сколько позволит время?

Что мне делать?

Хотела бы я, чтобы мой отец был жив, чтобы я могла спросить его. Он был самым мудрым человеком, которого я знала, и у него всегда был ответ на всё. Даже на самые глупые вопросы. Думаю, я знала, что он при этом сказал бы. В конце концов, он всегда ненавидел тот факт, что я держусь отдельно.

Изоляция — опустошение, xiăo, Ксиа.

Опечаленная, растерянная и подавленная, я прижимаю руку ко лбу.

Моя кожа горячая, наверное, потому что я так сильно думаю, что мой мозг горит.

Я уже скучаю по Адану, хотя ещё не уехала.

У меня ком в горле. Моя грудь кажется такой тяжёлой.

Ты глупая. Не плачь. Плачут слабые.

Будет ли это такой плохой идеей, если я останусь?

В ответ, свет, который я установила, чтобы держать монстра подальше, гаснет.

После этого крики и ужасающие визги наполняют Вьяку.

Глава 17. Адан

Поздно ночью, свет от огней за пределами пещеры отключается.

Затем раздаётся шум.

Я не мог спать, так как мысли о том, что Ксиа уходит, донимают меня, поэтому я мгновенно насторожась, вскакиваю на ноги.

Я мчусь за пределы своей пещеры. Несмотря на то, что темно, моё зрение всё ещё достаточно хорошее, чтобы засвидетельствовать ужас от роя кровососущих монстров, заполняющих Вьяку. Каким-то образом, им удалось уничтожить наш источник света, и теперь они преуспевают, создавая хаос.

Есть несколько других драки дышащих огнём на монстров, в то время как Неменяющиеся сражаются оружием, или используют сафур, чтобы заставить монстров отступить. Каха тоже сражается в форме дракона, дыша огнём на любого из вампиров, которые приближаются.