— Как ты сюда попала, Ксиа?

Сама мать дракона выдернула тебя из Андрасара и бросила в Секу, чтобы я мог найти тебя?

— Моя подруга похитила меня. Она обещала отвезти меня в Тарро, вместо этого отвезла нас дальше, и наш крейсер потерпел крушение в Йохай.

Молча, я благодарю её подругу. Прибытие Ксиа в Секу — не было идеальным, но, по крайней мере, она сейчас здесь. Зная, что она предназначена для меня, почему я помогаю ей уйти? Её взгляд выжидательный, пока она ждёт, когда я изменюсь. Да, именно поэтому. Она здесь не по-своему выбору, а случайно. Мы незнакомцы несмотря на то, что разделили один невероятно интимный и удивительный момент. Она не захочет остаться, если я попрошу.

Я могу одолеть её без особых усилий. Взять в плен и вернуться с ней в мою пещеру. Но она жила жизнью порабощения и неволи моего рода. Вместо того, чтобы укреплять её убеждения, что все Рур драки — бессердечные монстры, я предпочел бы изменить точку зрения асафуры на нас.

Мой дракон немедленно отвечает на мой призыв, развеивая беспокойство, что его возвращение было временным событием.

Мои кости удлиняются и растут, ощущение натяжения мчится через моё тело, когда кожа ужесточается в чешую. Мои крылья разворачиваются от спины. Сила и эйфория изменения заставляют меня чувствовать головокружение, особенно, если это было так давно, с тех пор, как я это делал. Стоя рядом со мной, крошечная по сравнению с моим огромным размером, Ксиа относится ко мне с трепетом и страхом.

Опуская своё тело, чтобы не казаться таким устрашающим, я жду, пока она подойдёт ко мне.

Она остается неподвижной. Её черты лица искажены, как будто она переживает внутреннюю борьбу. Она делает один шаг вперёд, а затем останавливается, относясь ко мне с недоверием и гневом. Мой дракон расстроен, что она относится к нам таким образом, но я говорю ему быть терпеливым.

Наконец, её черты ожесточаются решимостью, и она продвигается вперёд. Её первое прикосновение робкое и деликатное. Запах её страха настолько сильный, что я на грани возвращения к своей основной форме, чтобы мог успокоить её, что никогда не причиню ей вреда.

Тем не менее, под этим страхом сила и упорство. Она изо всех сил пытается взобраться на меня, ей мешает плотный кусок меха, защищающий её от холода. Она поднимается выше, чтобы обернуть руки и ноги вокруг моей шеи, яростно цепляясь за меня.

Когда я поднимаюсь на задние лапы, то она визжит. Потом она кричит, когда я расправляю крылья и взлетаю в небо. Её руки крепко смыкаются на моей шее, как я и велел, и она прижимается лицом ко мне, чтобы оградить его от холода, рассекающего нас.

Низко летя к тройным горам, сладкий запах Ксиа окутывает меня. Вместо того, чтобы искать её подругу и позволить ей уйти из моей жизни, я хочу вернуться к своей основной форме и найти другую пещеру, где могу прижать своё лицо к её коже и вдохнуть.

Мне нужно сосредоточиться на своей задаче. Ксиа сейчас дрожит. Она слишком непривычна к температурам Секи. Мех не может обеспечить ей большую защиту от холода во время полёта.

— Наступает ещё один шторм, — кричит она, и ветер крадёт её слова. Независимо от этого, я слышу её.

Действительно, небо темнеет, готовясь пролить свежую волну снега. Зави и каха, вероятно, беспокоятся, что я ещё не вернулся. Я никогда так долго не ездил на охоту.

Когда мы собираемся выйти за границы, Секи, я подхватываю слабый запах, чем-то похожий на Ксиа. Я направляюсь к источнику. Это человеческая женщина, наполовину погружена в снег.

— Это моя подруга! — кричит Ксиа.

Как только я приземляюсь рядом с человеческой женщиной, то Ксиа слезает с меня и мчится к ней. Я изменяюсь в свою основной форму.

— Тесс! — Ксиа опустилась на колени рядом со своей подругой, а её тон страдальческий. У человека нездоровая бледность для её светло-коричневой кожи. Её глаза закрыты, одежда разорвана в нескольких местах. Воспалённые, красные порезы портят её плоть на левой руке и ноге, которые беспощадно разодраны и кровоточат на окружающий её снег.

— Что сделало это с ней? — спрашивает Ксиа, поглаживая рукой лоб подруги. Слёзы свободно текут по её лицу, и я хочу успокоить её.

Стоя на коленях, я могу осмотреть раны её подруги, узнав следы укусов.

— Кухи.

Она, должно быть, услышала серьёзность в моём тоне, потому что её брови поднимаются в тревоге.

— Что случилось? Что они такое?

Я не решаюсь ответить.

— Большие звери с ужасными когтями. Они не любят снег в Секе, поэтому остаются в пещерах Йохай, — я делаю паузу. — Их укус ядовитый.

— Нет. О, нет. Она должна быть жива, — Ксиа всхлипывает. — Она должна. Я не могу потерять и её тоже. Я не могу.

Кожа человеческой женщины холодная. Я не знаю, как долго она могла лежать здесь. Я прижимаю пальцы к её шее, ожидая признаков жизни. Слабое, неустойчивое биение пульсирует на кончиках пальцев.

Я встречаю тревожный, наполненный слезами взгляд Ксиа.

— Она жива.

— Она жива, — повторяет Ксиа, её голос хриплый и с облегчением. — Спасибо богине.

Небо становится темнее. Несмотря на дурное предчувствие, в нём я вижу дар Кахафуры мне, на фоне неприятных обстоятельств.

Это её подруга, которая привела её сюда, ко мне.

И это её подруга, которая заставит её остаться.

— Ей нужна медицинская помощь. Там, где я живу, есть медики. Пойдём со мной, и пусть они спасут жизнь твоей подруги.

Глава 7. Ксиа

Адан разрезает воздух, пространство бесконечно белого увеличивается под нами.

Хотя это волнующе — ездить на драконе, страх падения подавляет моё удовольствие.

Это долгий путь вниз.

Я не только должна держать равновесие, но и придерживать Тесс. Мои руки напрягаются, чтобы удерживать её на месте на Адане. Она всё ещё без сознания, её руки праздно покачиваются, когда мы летим. Я снова поглощена чувством вины, зная, что из-за меня она ранена. Если Тесс умрёт, то я думаю, что это будет «каплей, переполнившей чашу терпения», как любил говорить мой папа: когда всё дошло от дерьмового до абсолютно чертовски дерьмового.

Если она была в Секе, это означало, что она всё-таки вернулась. Это означало, что она пошла искать меня. Как я могу жить, зная, что она умерла, потому что я была слишком упряма? Что последние слова, которыми мы обменялись друг с другом, были злыми, обидными?

Пожалуйста, Тесс.

Пожалуйста, не умирай.

Пожалуйста, не уходи, как и все остальные.

Я не переживу, если ещё один человек умрёт из-за меня.

Горы в Секе все большие, но та, которая поднимается из снега вдалеке, пристыжает в размере остальных. Она гигантская. Доминирующая. Я в ужасе смотрю на неё так, как будто у неё есть способность двигаться, и свалить меня с поста наверху Адана.

Когда мы приближаемся, то я вижу ущелье, разделяющее его на две части. Склон горы крутой и усеян многочисленными отверстиями. Входы. Люди ползают вдоль склона, как муравьи на муравейнике.

Адан приземляется на уступ, что ведёт к одному из этих отверстий. Я изо всех сил стараюсь спуститься с него вместе с Тесс. Мои годы подъёма тяжёлых катушек проводов, наконец, окупились. Как только Тесс у меня, Адан изменился и выхватил её у меня в свои большие, сильные руки.

Мгновенный всплеск ревности поражает меня из ниоткуда. Как будто кто-то подбежал и ударил меня прямо в грудь. Просто… БАМ! Кулак в сиськи. Один момент переходит в следующий. Он оставляет меня пошатываться, колебаться между растерянностью и раздражением.

Какого хрена.

Это глупо.

Тесс ранена, и Адан достаточно силён, чтобы нести её.

Адан, держащий Тесс вот так, не должен беспокоить меня.

Меня это не беспокоит.

Совсем.

— Сюда, — говорит Адан.

Он ведёт меня вовнутрь горы. Вход ведёт в маленькую, пустую комнату, сделанную из камня. Затем Адан спешит через туннель. Так темно, что мне приходится проводить руками по грубым каменным стенам, чтобы сохранить равновесие. Здесь не так холодно, как в комнате, которую мы покинули. На самом деле, чем дальше мы продвигаемся, тем теплее становится. К тому времени, как мы выходим из туннеля, я потею под тяжелыми мехами Адана, обёрнутыми вокруг меня.