За последние несколько дней Айна и Кэран неожиданно сблизились. Пока Лейвис то спорил с матерью, то пропадал в городе, пытаясь добиться поддержки местных влиятельных лиц, юная леди Айверн запиралась вместе с супругой Эдварда Фэринтайна и забрасывала ее бесконечными вопросами. О недавних войнах, далеких землях, искусстве управления государством. О том, как Кэран стала тем, кем является сейчас. Не сразу, но королева поведала ей свою историю — историю девочки, выращенной деспотичной матерью в холодном подземелье на краю света. Говорила эринладнка и о колдовстве, о том, как оно творится, как получить над ним власть.

— Представь, что это поток, — промолвила леди Кэйвен. — Это ветер, пронзающий весь мир. Это сама вселенная — она дышит, растет, изменяется. Не ты творишь магию, а она творит тебя. Раскрой разум, раскрой сердце, раскрой душу. Сделай так, чтобы собственные желания сделались частью желаний мира, и они исполнятся. Или прогни мир под себя, если твоя воля достаточно сильна. Чародеи поступают так. Нет заклинаний, нет пентаграмм, нет алхимических формул. Ты слушаешь потоки и направляешь их.

Айна тогда сделала попытку представить то, о чем рассказывала ей королева. Зажмурившись, отрешившись от назойливых мыслей и страхов, прислушавшись к пустоте, раскрывшись ее голосам, на мгновение девушка ощутила слабое подобие ответа. Прикосновение. Вздох. Эхо. Голоса стали настойчивее, обратились торжествующим хором. Дочери лорда Раймонда почудилось, сделаешь шаг вперед — и рухнешь в неистовый, штормовой, яростный океан, полный света, пламени, жизни.

Айна ощутила страх, потеряла концентрацию — и все исчезло.

Девушка открыла глаза. Кэран сидела напротив, делая вид, что изучает рисунок на фарфоровой кружке, из которой она пила травяную настойку. В огне свечей медные волосы королевы сверкали золотом.

— Почему вы не связались с мужем? — попыталась Айна сменить тему.

— Я же сказала тебе. Мир — это поток. Когда тебе кажется, что ты кричишь в пустоту, на самом деле ты стоишь посредине огромной площади. Тысячи ушей слышат тебя. Опытный волшебник способен подслушать беседу, ведущуюся при помощи мыслей. Я ношу на разуме щит, но мне пришлось бы отказаться от него, обратись я к Эдварду. На стороне Ретвальда выступили очень могущественные чародеи. Если мы обнаружим свое присутствие, они придут сюда.

— И вы не готовы рискнуть? — спросила Айна настойчиво.

Кэран чуть помедлила, прежде чем ответить.

— Не готова. Считай, что у меня имеются основания для такой осторожности.

Невольно девушке после этих слов стал вспоминаться сон, явившийся ей совсем недавно, в замке Каэр Сиди — сон о падении мира. Там действительно были все они, властители фэйри, собравшиеся в своей цитадели, наблюдавшие за обрушившейся на нее бурей. Они и правда казались исполненными могущества. Нашелся среди них один, чье имя оказалось Айне знакомым. Мэргар Ворфалер. Владыка драконов, из первой линии крови. Он уже снился девушке прежде.

Тогда, в первый раз, он сказал: «Если случится так, что ты окажешься в безвыходном положении, если тебе не смогут помочь друзья, если изменят все орудия, тебе принадлежавшие — обратись ко мне. Ты Айтверн, а Айтвернам дана сила отворить врата Бездны, в которой я заключен. Позови меня, назови мое имя — Мэргар Ворфалер, из первой линии Драконьего Дома. Холодным железом нанеси себе рану, проливая свою кровь — и я приду, чтобы тебя защитить».

Сейчас, стоя в малерионском Зале Собраний, глядя на разгневанную толпу, слушая, как рыцари и торговцы обвиняют Роальда Рейсворта и его сына в измене, Айна Айтверн прокручивался в памяти сказанное ей драконом. Их беседа завершилась не лучшим образом. Дочь лорда Раймонда заявила, что не желает иметь ничего общего с тварью из страшных старых легенд. Теперь она уже отнюдь не была уверена в своей правоте.

«На что мне опереться, когда все вокруг рушится? Те, кто клялся мне в верности в Тимлейне, почти все мертвы или разбежались, наверно. Надежды Лейвиса оказались беспочвенны — Малерион нас не принял. Гайвен сел на Серебряный Трон, сиды на его стороне, и кто сможет им противостоять? Артур? Он не владеет магией. Эдвард и Кэран? Два волшебника против десятков или сотен, что явятся с севера?»

Внезапная мысль оказалась одновременно соблазнительной и пугающей.

«Я не знаю, почему Ворфалер был заточен и изгнан, но дракон — мой родич. Едва ли фэйри союзники ему. Кто, как не они могли поместить его в то далекое и жуткое место? Может быть, мы могли бы воспользоваться его помощью? Он обещал, что поможет, и он — одной со мной крови. Разве другие какие-то выходы остались? Разве я не дошла до последней грани отчаяния?»

— Я считаю, вас нужно судить по закону! — крикнул тан Оливер Макграт Лейвису прямо в лицо. — Выдадим вас королю Гайвену, сударь, и пусть осуществит свое правосудие. Ваш отец нарушил порядок в стране, и кому, как не вам, отвечать за все совершенные им преступления!

Присутствующие поддержали Макграта одобрительным гулом. На лице молодого Рейсворта отразилась злость, он дернулся, хотел сказать в ответ нечто дерзкое — и не успел. Сделавшееся уже монотонным, несмотря на всю ругань и свару, течение собрания оказалось внезапно нарушенным.

Все случилось совершенно неожиданно. Из вестибюля, где толклись горожане попроще, ожидая, к какому решению придут высокие господа, внезапно раздались истошные, полные ужаса крики. Сверкнул ослепительный свет — и толпа с воплями раздалась в стороны, отступая к колоннам, освобождая место у входа в зал. Перепалка внезапно закончилась, обличительные речи были прерваны на полуслове. Дворяне и купцы замолкали, оборачивались, расступались. Они казались пораженными, недоумевающими, напуганными.

В какой-то момент вдруг воцарилась тишина — пугающая и давящая, напряженная, а затем снова раздался крик. Айна рванулась вперед, пытаясь сбежать вниз со ступенек возвышения и посмотреть, что же такое творится на входе, но Кэран Кэйвен поспешно удержала ее, схватив за локоть.

— Проклятье, — сказал вдруг Лейвис, которому с его места было лучше видно происходящее сейчас у распахнутых в вестибюль дверей. — Проклятье, — проговорил молодой Рейсворт совершенно потерянным, неживым голосом, и внезапно вытащил из ножен шпагу. — Он все же нашел нас.

Свет вспыхнул снова — более яркий, чем сотня свечей. Пространство в центре огромного помещения окончательно опустело. Толпа отступала к стенам, сжималась. Многие люди, следуя примеру Лейвиса, доставали оружие — мечи, шпаги, кинжалы, длинные ножи. С удивлением Айна заметила два пистолета. Впрочем, Малерион был портовым городом, и неудивительно, что кто-то из местных богачей уже успел заказать себе подобное оружие прежде, чем обитатели столицы.

Один из собравшихся здесь дворян выхватил из-под плаща взведенный арбалет. Стрела сначала прошила воздух, а затем, в середине своего полета, преломилась пополам и упала. Седовласый молодой человек в черном дублете стоял на пороге малерионского Зала Собраний и смотрел на собравшихся с непривычной кривой усмешкой. За его спиной — незнакомая Айне девушка, чьи волосы были цвета огня.

Юноша в черном взмахнул рукой — и у нескольких десятков малерионцев, стоявших к нему ближе всего, вдруг вырвало из рук неведомой силой оружие. Мечи, топоры и шпаги взмыли, взлетели в воздух, поднятые незримым ураганным ветром — и волной стального прибоя рухнули к ногам пришельца. Он наступил сапогом на один из клинков — и тот преломился.

— Так Малерион приветствует своего короля? — спросил Гайвен Ретвальд, перестав улыбаться. — Я ожидаю изъявления вашей верности, господа, и ожидаю немедленно.

Над его головой внезапно вспыхнул символ — соткался в воздухе сам собой, из теней и света. Черный дракон на золотом поле, как картина, порожденная чарами и пустотой. Четкие очертания оскаленной морды, широко раскинутые крылья. Затем дракон вдруг смазался, пришел в движение, его образ растекся подобно пролитым на лист бумаги чернилам — и собрался вновь, теперь приняв очертания вставшего на задние лапы хорька. Знак, хорошо знакомый всем в Иберлене. Герб королевского дома Ретвальдов.