Я последний или первый,

Я герой или убийца,

Что скрывают мои лица?

Кто я без тебя.

Глоток дождя попал мне в горло,

Я захлебываюсь счастьем,

Я живу, я плачу снова,

Я как роза на песке в своей тоске,

В твоей любви я раскрываюсь,

Я вишу на волоске, я потеряюсь без тебя.

Сегодня утром самолет, которым мы летели с Клаусом приземлился в Нью-Йорке. Из-за каких-то своих соображений Клаус решил вернуться со мной в Америку. Мне же по большому счету было все равно, куда я отправлюсь в ближайшее время. Меня окружал другой мир, не понятный ему, не известный ни для какого любого другого существа. Я замкнулась в нем, весь мир меня окружающий был за пределами моего понимания. Да и хотела ли я теперь что-либо понимать? Теперь для меня не существовало ничего важного, а более сильного чувства, чем собственный голод я не испытывала. Наверное, сейчас меня можно сравнить с животным, запертым в клетке: все как у всех, живу, питаюсь, пользуюсь пространством, отведенным мне, но вырваться на волю и проявить все скрытые инстинкты я не могу. Отчасти, меня останавливает тот, кто обязался быть со мной рядом до того момента, пока может это делать, до самого конца… Вопрос только в том, когда все это закончится… Если бы я верила в Бога, будучи смертной христианкой, то попросила бы его послать мне быструю смерть, но теперь я не могу обратиться к всевышнему, так как вера во все неземные силы, давно покинула меня. С некоторых пор я верю только в себя и себе. И то во что я верю медленно убивает меня, уничтожая хрупкую тень еще теплящейся души в теле монстра, который поработил мой разум, выбросив из него все, что некогда было так дорого…

- Куда ты везешь меня? – из аэропорта, посадив меня в машину, Клаус увозил меня далеко за пределы Нью-Йорка, вжимая педаль газа в пол. Он спешил, отчаянно спешил сделать что-то для меня до того, как… Как будет совсем поздно. Возможно, он уже опоздал, но его попытки спасти меня отзывались болью где-то внутри, отчего мне отчаянно было жаль его. Как же я хотела бы убедить его, что со мной все в порядке, что со мной случилось все то, что должно было случиться. Я знаю, что его гложет вина за мое обращение, но все, что сделано уже необратимо, а сейчас он лишний раз ломает себя, пытаясь перенести мою боль, как свою. Быть может, он просто не догадывается о том, что все эти муки, что лежат на моих плечах, он будет не в силах даже с места сдвинуть.

- Увидишь, – отвечает он, положив свою ладонь на мою обжигающую холодом руку. – Я понимаю, что ты устала после перелета, но я решил, что лучше не откладывать.

- Я не устала… - и это правда, единственное, что гложет меня, это голод, который стремительно сушит меня изнутри, забирая неиссякаемую силу вампира.

- Я просто хочу, чтобы ты верила мне, Кэролайн… - казалось, он убеждает больше себя, нежели меня. – Доверься мне, несмотря на то, что ты итак потратила на меня достаточно неоправданного доверия.

- Я верю тебе… - еле слышно произношу я одними губами. – Только знай - все, что ты сейчас делаешь – ты делаешь прежде всего для себя. Когда я дойду до этой крайней грани… Грани своей невозможности жить в этом мире, я буду счастлива от того, что ты был со мной… Сделал все, что мог, и не будешь страдать самобичеванием…

- Ни к какой грани ты не дойдешь! – мертвой хваткой Клаус вцепился мне в руку, отвлекаясь от дороги, чтобы поймать мой взгляд. – Ты переживешь это! Я сделаю все для этого! Скоро все закончится!

- Скорее бы… - шепчу в ответ я, неся им двоякий смысл, отворачиваясь к окну, отсутствующим взглядом наблюдая за пробегающими за ним пейзажами.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда мы проехали обветшалую вывеску с выцветшими буквами.

- Мистик Фоллс?! – вспыхиваю я, вглядываясь в дорогу впереди, ведущую меня куда-то назад в прошлое. – Зачем ты привез меня сюда?! Я не хочу! Поверни назад!

- Ты должна, Кэролайн! – Клаус настойчиво продолжает ехать вперед, въезжая в тихий и забытый город. – Ты должна начать именно отсюда, так как однажды именно здесь и осталась частичка тебя. Тебя прежней.

- Умоляю, не мучай меня так! Я не могу… - всхлипываю я, озаряясь в окно по темным улицам. – Я не выдержу этого! Здесь живут все те, кто однажды отвернулся от меня, признав во мне убийцу. И я действительно стала таковой… Не заставляй меня переживать это еще раз!

- Все будет в порядке, мы почти на месте.

Клаус останавливается возле одного заброшенного дома. Он выходит из машины, распахивая передо мной дверь.

- Ну же, Кэролайн, ты должна вернуться именно сюда, иначе никогда не начнешь жить будущем. – он протягивает ко мне руку, но я продолжаю нерешительно осматривать погруженный в сумрак ночи дом.

Медленно, боясь услышать шум собственных шагов, я выхожу из машины. Мой взгляд прикован к дому, в котором я выросла, где впервые обрела друзей, где были пережиты все мои первые детские мечты.

- Войдем внутрь? – предложил Клаус, вынимая из кармана ключи, о происхождении которых я даже не удосужилась подумать.

В холле все по-прежнему, будто я уехала отсюда только вчера, и только существенный слой пыли на мебели говорил о том, что здесь давно никто не живет.

- После того, как ты уехала в последний раз, твоя мать прожила здесь еще два года… Не перенеся серьезную болезнь, она…

- Тсс… - я прикладываю палец к губам, сосредоточенно обводя взглядом комнату. – Я не хочу знать что-то большее, кажется, даже стены шепчат мне о том, что я пропустила…

- Она верила, что ты не сделала ничего плохого… Она верила прежде всего в тебя, Кэролайн…

Плотно сомкнув глаза я глубоко вздохнула, двинувшись наверх в некогда свою комнату.

- Как получилось, что этот дом “не ушел с молотка”? – спросила я, поднимаясь по лестнице.

- На самом деле дом давно продан, но его нынешний хозяин сейчас идет рядом с тобой.

Резко я оборачиваюсь к нему, желая увидеть его глаза, понять его мотивы.

- Я подумал, что возможно однажды ты захочешь вернуться сюда. Позже мы решим, что делать с этим домом: продавать, или же ты захочешь оставить его себе…

- Мне не нужен дом. – решительно отвечаю я, подразумевая своими словами, что мне не нужен кров над головой как таковой, тем более это семейное гнездо моих родителей.

В моей комнате царил хаос. Кажется, кто-то срывал обои со стен, а также пускал перья из всех подушек. Кто-то очень страдал здесь одинокими пустынными ночами, предаваясь тяжелым мыслям, подпитываемыми фактом моего гонения из Мистик Фоллс…

Не в силах дальше стоять на ногах, я сажусь на край скрипучей кровати. С прикроватной тумбочки на меня смотрят мои же детские глаза, заточенные в фоторамку. Протянув руку, я нерешительно беру фотографию. На изображении рядом со мной мама. Ее улыбка даже сейчас греет меня, пусть даже исходит она от пожелтевшей от времени бумаги. И рядом я… Мне здесь лет десять, не более. С двумя смешными косичками я улыбаясь во все лицо, позируя под утреннем солнцем. Мы счастливы. Мы вместе.

Мои пальцы сильнее сжимают рамку фотографии, отчего ее хрупкое стекло начинает хрустеть в руках. Я глубоко дышу, не в силах справиться со всеми обуявшими меня эмоциями. Я плачу. Мои плечи дрожат, а воздуха просто не хватает от того, что я будто заново пережила внутри себя все то, что произошло со мной за годы, отделяющими меня от времени, запечатленном на фотографии.

Клаус молча присаживается рядом, обнимая меня и крепко прижимая к своей груди. Хотя он не в силах разделить со мной ту боль, что сейчас вырвалась наружу, я счастлива от того, что он просто был рядом. Что он держит меня в своих сильных руках, мешая сорваться в ту бездонную пропасть, что так давно влечет меня, обещая покончить навсегда со всеми моими страданиями.

- Плачь, не останавливайся… - тихо призывает Клаус. – Ты должна освободить себя от всего этого… Только так у тебя будет шанс выжить… Не сдерживай себя…

И я не сдерживалась, глотая слезы, шепча все, что хранила в своей темной душе, до боли в пальцах сжимая в кулаках ткань его пиджака. Только спустя некоторое время я поняла, что мои губы шепчут молитву, словам которой когда-то учила меня мама. Быть может, это кощунство, что такое нелепое создание, как я теперь обращается к Богу… Гребя руками по рекам крови, я все равно поднимала голову к небесам, призывая кого-то очень могущественного помочь мне. Мне страшно, больно и легко одновременно сейчас. Впервые за все то время, что я была вампиром, я почувствовала себя свободной. Какая-то частичка внутри меня, та, что все еще была человеком отозвалась на мои мольбы и слезы, начав отчаянную борьбу со звериной сущностью.