- Нюрка, если что у детей заметишь, какие-то проблемы, лучше не сама влазь, а меня зови, понятно?

- Понятно, - ответила Анна.

- Нюрка, мне что про тебя в полиции рассказали, - сказала Авдотья Исааковна, - Ты зачем такие буйства устраивала на каторге и в централе? Ты пойми, вела бы ты себя раза в три тише, тебя бы и не били, и досрочно бы ты вышла, и не мучилась бы так, как тебе пришлось пережить.

- Мама, - со слезами на глазах сказала Анна, - Не получалось иначе, перед глазами все будто застилало, не могла себя вести как-то по-другому.

- Ладно, Нюрка, дело уже все равно прошлое, - сказала Авдотья Исааковна, - Как срок ссылки кончится, к следующей весне, надо будет тебя куда-нибудь пристроить, потому что на фабрику тебе теперь нельзя идти, чтобы ничего не случилось…

Приступив со следующего дня к своим обязанностям, наутро Анна пришла будить детей.

- Просыпаемся, - сказала она.

- Тетя Аня, дайте поспать, - раздался голос.

Вдруг вспомнив каторгу, как она не высыпалась, Анна вышла из спальни и заплакала.

- Ань, где группа? – удивленно спросила девушку Авдотья Исааковна, - Уже им время быть в столовой.

- Они попросили выспаться, - сквозь слезы сказала Анна, - Наверное, спят до сих пор.

- Нюрка, ты не в себе, что ли? Четырнадцать с хвостом лет в приюте прожила и не в курсе, что надо было будить их, вести умываться, а потом завтракать?

Видя, что девушка плачет, воспитательница добавила:

- Нюрка, успокаивайся. Эту твою оплошность я постараюсь замять, а дальше чтобы такого не было. Лучше ко мне приходи, если в чем-то сомневаешься. Ты что, после каторги головой болеешь?

- Да нет, мама, просто вспомнила, как не высыпалась, - ответила Анна.

- Это все в прошлом, надо забывать, - ответила Авдотья Исааковна и пошла к группе.

- Я не поняла, а почему все спят? – громко сказала женщина, - Подъем когда был?

- Тетя Аня разрешила нам поспать, - раздался голос.

- Анна Харитоновна вам спать не разрешала, а просто решила понадеяться на вашу самостоятельность, - ответила Авдотья Исааковна, - Вы ведь уже взрослые, а не малыши трехлетние. Хотя, наверное, вы не просто малыши, а вообще младенцы, без контроля ничего сделать не можете.

Подождав, пока группа оденется и умоется, Авдотья Исааковна повела всех на занятие по подготовке к школе.

- Авдотья Исааковна, а когда мы завтракать будем? – спросил кто-то из группы.

- А на завтрак вы уже не успели, - ответила женщина, - Поэтому теперь только обед ждать остается.

Вдруг увидев, как Анна в коридоре смотрит на все это и практически устроила истерику, женщина сказала:

- На первый раз вас прощаю, сами идите в столовую.

Проследив взглядом, что группа пошла завтракать, Авдотья Исааковна подошла к Анне и сказала:

- Да нет, ты точно на голову приболела. Чего ревешь?

- Вспомнила, как в Забайкалье кормили плохо, - запинаясь по пару раз в каждом слове, сквозь слезы сказала Анна.

Задумавшись, Авдотья Исааковна сказала:

- Нюрка, давай ты месяц отдохнешь, в себя придешь, просто отлежишься у себя в комнате. А то, я чувствую, ты вообще не в себе, какие тебе сейчас дети?

- Спасибо вам, мама, - поблагодарила девушка воспитательницу.

Через неделю, так как одна из нянечек заболела, Авдотья Исааковна решила попробовать снова поставить Анну на работу.

- Нюрка, ничего сложного, группа будет готовить ужин, а ты просто присматривай за ними и следи, чтобы они ужин готовили, а не еду воровали, - сказала женщина.

- Хорошо, я постараюсь, - согласилась Анна.

Однако все снова не заладилось. Девушка сразу увидела, что девочки не варят картошку, а приворовывают продукты.

- А ну-ка быстро все положили по местам, пока я вашей воспитательнице не нажаловалась! – попыталась построжиться Анна.

- Анна Харитоновна, Инесса Абрамовна нас сегодня без обеда оставила, пожевать чего-нибудь хочется, - начали раздаваться голоса со всех сторон.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Анна выбежала в коридор.

- За Инессой Абрамовной пошла, теперь из-за вас нас снова накажут, - раздался огорченный голос.

- А потому что надо было все по местам положить, а не перепираться, - сказал кто-то.

Тем временем, девушка бежала к своей воспитательнице.

- Авдотья Исааковна, я не могу, мне их жалко, я сразу вспоминаю, как на каторге в Забайкалье кормили плохо, - сквозь слезы сказала Анна, - Мама, пожалуйста, простите меня, но я не могу сейчас работать.

- Ладно, Нюрка, иди отдыхать, - сказала женщина и попросила другую нянечку посидеть с группой.

Прошло месяца два. Анна уже снова обвыклась в приюте и работала с детьми вполне нормально.

- Нюрка, теперь тебе надо бы школу как-то окончить, - сказала Авдотья Исааковна девушке, когда наступил январь 1890 года, - Ты же только семь классов окончила, полиция настаивает на том, чтобы ты окончила десятилетку.

Вспомнив, как она хотела окончить школу, когда пришла на фабрику, Анна решила, что это шанс получить нормальное образование.

- Мама, сводите меня в школу, поговорите с директором, - попросила Анна воспитательницу.

- Нюрка, ты чего? – удивилась Авдотья Исааковна, - Ты взрослая невеста, тебе семнадцать лет, а я пойду в школу договариваться. Сама иди, договаривайся, кстати, уже жениха искать надо, чтобы, когда твой срок так называемой ссылки окончится, ты уже замужем была, а не снова на фабрику попала.

Вздрогнув от перспективы снова попасть на фабрику, Анна пошла в школу.

- Анна Харитоновна Рядченко, - диктовала девушка свое имя и отчество, - Полиция настаивает на том, чтобы я получила десятилетнее образование.

- На три-четыре года старше всех в классе будешь, - сказал директор, - И времени всего чуть больше года. Иди договариваться с учителями, чтобы они тебя учили индивидуально.

В душе согласившись с тем, что говорит директор и поняв, что ей совершенно не хочется сидеть в классе так много времени в свои семнадцать лет, Анна пошла разговаривать с учителями.

Ближе всего к девушке был класс математики. Увидев там еще с приюта знакомого учителя, Анна вошла в класс и сказала:

- Иван Константинович, помните меня? Анна Рядченко.

- Помню… - удивленно ответил учитель, оглядел девушку с ног до головы и сказал, - С каторги вернулась?

Анна шокированно замолчала, ведь ничто в ней не могло выдать бывшую каторжанку: руки были в норме, волосы снова отрасли до плеч, внешний вид был довольно приличный.

- Да, - в полном шоке ответила Анна, - Как вы узнали?

- Среди года, именно в эту школу, обучаться по индивидуальному графику только бывшие каторжане по направлению от полиции и приходят, - ответил мужчина, - За что кандалами гремела?

- За агитацию, - ответила Анна, - А раньше срока не вышла из-за того, что все осознала и политических своими врагами считала. Драки, разборки…

- Какие намерения, учиться или аттестат получить и полиции показать, чтобы они успокоились? – спросил учитель Анну, - Говори прямо, от этого зависит, как с тобой заниматься будем.

- Учиться, - ответила Анна, - Если я что-то смогу через три года вспомнить. Шить я все равно умею плохо, а на фабрике работать не хочу. Мне только в конторе где-нибудь работать.

- Хорошо, - ответил Иван Константинович и дал девушке первое задание.

Следующим по плану у Анны был визит к учителю словесности.

- Зиновий Егорович, здравствуйте, - сказала Анна, - Помните меня? Анна Рядченко.

- Помню, - ответил учитель, - Как тебя забудешь? За что посадили-то?

- За политику, - ответила Анна, хотя ей этот разговор уже начал раздражать.

- Против царя агитировала? – спросил мужчина.

- Да, - раздраженно ответила Анна, - Господин учитель, я сюда заниматься пришла, а не подобные разговоры разводить.

- Ты чего так возмущаешься, Ань? – удивился Зиновий Егорович, - Я, может, посочувствовать тебе хотел.