Сейчас, разумеется, в Билибино строят больше, лучше, быстрее. В 68-м году жилья было сдано 2 тысячи квадратных метров. Теперь в год сдают по 12 тысяч. Есть свой завод стройматериалов, где изготавливаются бетонные блоки, панели, деревянные детали. Сейчас завод реконструируется, мощность его увеличивается в полтора раза, но цемент и металл по-прежнему приходится завозить. В райплане называли цифры: за последние шесть лет введено в эксплуатацию около 70 тысяч квадратных метров жилья. Все эти «тысячи» сами по себе обычно впечатляют. Но что такое они в реальности? В той же книге В. В. Яновского приводится пример реального подхода к цифрам. На страничках, посвященных быту северян, он пишет: «В статистических сводках бытовое обслуживание населения северных районов на первый взгляд кажется относительно высоким. Например, в 1967 году каждый городской житель (в Магаданской области) получил услуг на двадцать шесть рублей сорок девять копеек, тогда как каждый москвич — на двадцать девять рублей пятьдесят копеек. Но тарифы на услуги в Магаданской области в полтора раза выше, чем в Москве, и если, исходя из этого, пересчитать объем указанных услуг, то этот высокий на первый взгляд показатель снизится до семнадцати рублей. И к тому же потребность населения в бытовых услугах на Севере выше: занятость населения в общественном производстве здесь выше, моложе состав населения, больше мужчин-одиночек. Памятуя этот пример, и я не удовлетворился «тысячами», но спросил, сколько жилья приходится на каждого билибинца. В 72-м году, в разгар строительства «атомки», было 3 квадратных метра. Сейчас, спустя двенадцать лет, —6. «Шесть квадратных метров благоустроенного жилья на человека, — как сказала мне председатель районной плановой комиссии Любовь Ефимовна Задорожная. — Против общесоюзной нормы двенадцать квадратных метров это вдвое меньше. А если отбросить благоустроенные бараки, то еще меньше». В то же время магаданские специалисты считают, что не только нормативы сферы обслуживания, но и нормативы жилищные для северянина должны быть выше, чем общесоюзные. Это и понятно: из-за экстремальных климатических условий житель Севера вынужден гораздо больше времени проводить в стенах своего дома, чем, скажем, житель Крыма. Стало быть, если учесть еще и эти рекомендации, то сейчас билибинец имеет жилья намного меньше, чем ему полагалось бы, и, судя по темпам строительства, положение тут в обозримом будущем резко не улучшится. «Поселок растет в арифметической прогрессии, население — в геометрической», — услышал я много лет назад фразу от одного руководителя. Верно это и по сию пору. Вот начал строиться, как я поминал, еще один жилой массив. По идее он должен смыкаться территориально с уже отстроенным. Но тут вклинилось антенное поле. Теперь придется его переносить. Все намеченные сроки прошли. Очередной срок — 85-й год. Вынос поля мало того что задерживает строителей, но еще и обойдется в полтора миллиона рублей. Это, кстати, одно из многих и ощутимых последствий того, что не было в свое время единого плана развития поселка, что не хотели или не умели — а чаще всего это совпадает — видеть перспективу. И то: поселок официально существует с 59-го года, а план его генеральной застройки был утвержден почти двадцать лет спустя — в 77-м. Скупой платит дважды — эта поговорка и в настоящем своем виде применима к теперешней тактике освоения Севера, ну а для данного случая можно слегка изменить: непредусмотрительный платит дважды… Так вот, пока что первые дома строящегося микрорайона стоят поодаль от Билибино, за антенным полем. Вроде хутора. Рассчитан этот микрорайон на 14 тысяч жителей. Всех ныне проживающих на своих шести «благоустроенных» метрах билибинцев можно было бы расселить в соответствии пускай не с северными, идеальными, но хотя бы с общесоюзными нормами. Однако опять намечается в скором времени в Билибино развертывание двух крупных строек: 2-й очереди АЭС и рудника Каральвээм. Это предусмотрено в программе комплексного развития производительных сил области. Опять, следовательно, как и во времена строительства «атомки», резко увеличится население поселка за счет строителей с семьями. Предполагают, что до двадцати пяти тысяч. Но, как правило, фактически народу всегда приезжает почему-то больше, чем ожидают. Темпы же сдачи жилья таковы. БАЭС в 11-й пятилетке должна построить 26 тысяч квадратных метров, из них за три года сдала пока только 11 тысяч. Задание билибинскому горно-обогатительному комбинату на пятилетку (БАЭС и БГОК — это основные застройщики) — 20,1 тысячи квадратных метров. Из них за те же три года он ввел 5,4 тысячи. «Опять не будет жилья. Опять пойдут бараки», — предсказывают дальновидные люди.

Да, дело в том, что последние два года Магаданская область занимается сносом бараков. В постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 11 января 1982 года записано так: «Министерствам и ведомствам СССР и Совету Министров РСФСР обеспечить в 1982–1983 гг. ликвидацию бараков в Магаданской области». «По неблагоустроенности жилья, по баракам область вторая от конца, после Сахалина», — сказали мне в обкоме. Бараков насчитали поболее 230 тысяч квадратных метров. Из них по одной-полторы, по две тысячи на балансе предприятий Минэнерго, Минрыбхоза, Минморфлота, Министерства гражданской авиации и т. д. Примерно треть числится за Совмином РСФСР. И львиная доля, больше половины, 130 тысяч, принадлежит Минцветмету СССР, конкретно — объединению Северовостокзолото. Зато и срок сноса бараков Минцветмет выговорил себе в сравнении с другими льготный — до 1985 года. Все эти сроки, в том числе и 85-й год, представляются нереальными. Простой подсчет: Госплану СССР предписано выделять в 1983–1985 годах Минцветмету для Северовостокзолота сборно-разборные здания — по 25 тысяч квадратных метров ежегодно. За три года, следовательно, 75 тысяч. Это может компенсировать лишь немногим более половины всей площади бараков, подлежащих сносу в объединении. И что такое эти «сборно-разборные здания»? Те, что уже получили в обиходе название «сборно-щелевых»? Но и таких пока нет. «О домиках слышали, но в глаза их не видели, — сказал в Билибино директор БГОКа Болеслав Иосифович Василиускас. — Северовостокзолото нам не поставляет. Сами делаем только тепляки…» Лепить вместо одних времянок другие, поновее, это не означает ликвидировать бараки. Тут строить надо капитально. А какими темпами строит Билибинский ГОК, я уже говорил… Есть и еще всякие осложняющие нюансы в этом деле. Чтобы сносить, надо ведь определить сначала, что именно сносить? То есть что такое «барак», каков тут критерий? Я даже полез в различные толковые словари, чтобы хоть для себя конкретизировать это, казавшееся столь простым понятие, и с удивлением открыл, что пришло оно, оказывается, из французского языка. А так прижилось, распространилось на нашей почве, так по-азиатски смачно звучит: «базар», «барак»!.. У французов слово это означает «лачуга», «домишко» и даже «торговая палатка». Не иначе однокоренное со словом «бар». У пае, начиная с Даля, объясняется как «временное, легкое строение для размещения войск или рабочих», «временная деревянная казарма» и т. п. На практике же «временное» оборачивается самым что ни на есть «долгосрочным». Возникло даже, проскользнуло в разговоре с заместителем председателя Билибинского райисполкома Л. Е. Задорожной выражение «благоустроенный барак». Это значит, что подведены к такому бараку вода, центральное отопление, и он числится «благоустроенным жильем», тем самым, которого в Билибино приходится 6 квадратных метров на человека. Сносить такой барак или не сносить? Недели три спустя, когда прилетел я на Дальний, тамошний председатель поссовета Николай Григорьевич Трищ сетовал: «Вот записали, нам на этот год согласно постановлению снести два барака. Считаю, неправильно! Это же не такие бараки! В них тепло, удобно, нигде не течет. Пять-шесть лет, как поставили, и уже валить?!» Что ж — пожалуй, можно было понять недоумение Николая Григорьевича. Для прииска Дальний, где последнюю палатку снесли только в 79-м году, барак, в котором «тепло и удобно», — это не так уж плохо. Это, можно считать, — новостройка. Но кампания есть кампания. Ликвидировать так ликвидировать — по всей области, начиная с Магадана. Однако и сам Магадан далеко не образец в этом отношении. Идешь по его центральным улицам, и вдруг за фасадами, в просвете, в окружении высоких каменных домов мелькнет такая лачужка! Толь, фанера, дымок из печной трубы, детская колясочка возле двери. Живут… А целый поселок вокруг бухты Нагаева? Этим хибарам не пять-шесть, а все тридцать пять — сорок лет. И определение архитектурного своеобразия таких поселков подобралось уже давно и привилось повсеместно — «Шанхай». Домишки лепятся тесно один над другим по склону сопки, как ласточкины гнезда, и кажется, тронь один, и все остальные посыплются. «А в нем живет какой-нибудь… «трижды реабилитированный». Попробуй его снеси. Он тебе снесет!» — как сказал мне один магаданский приятель. А другой знакомый, старый партийный работник и северянин, следующим образом отозвался: «Это как в аэропорту. Знают, что закрылись на сутки, а рейс откладывают на два часа. Потом опять — на два. Так и со сроками ликвидации будем откладывать. А за это время появятся новые бараки…»