Обширный двор, куда он через минуту зашёл, был полон суеты, звонких детских голосов.
За жидкой стеной зелёного кустарника виднелся дом, всего в три этажа, совсем старенький, обветшавший.
Лосев поднялся на второй этаж и сверился с номерами квартир. Судя по спискам жильцов на каждой из дверей, квартиры в доме были коммунальные, на несколько семей, и к Коротковым, например, требовалось звонить три раза.
Высокую, тяжёлую дверь, обшитую по краям войлоком, открыли сразу, не успел ещё прозвенеть третий звонок. На пороге Виталий увидел маленькую, черноглазую девчушку в зелёном платьице, пухленькие руки и щёки у неё были вымазаны чем-то сладким и клейким. Она с удивлением задрала вверх голову, чтобы рассмотреть Лосева, и важно объявила:
- Я таких длинных ещё не видела.
- Я длинный, а ты Лялька, верно? - улыбнулся Виталий.
- Верно. Это у тебя такая кличка, Длинный?
- А разве у всех должна быть кличка? - спросил он.
- Не, - закрутила головой девочка. - Это только у Витькиных ребят.
- А мама дома?
- Не. Она в магазин пошла. А ты к ней?
- К ней.
- В очередь ста-ановись! - весело и заученно закричала девочка и звонко рассмеялась беззубым ртом.
- А за кем? - поддержал шутку Виталий.
- За дядей Севой, вот за кем!
- Ладно. Я маму дождусь, можно?
- Пойдём, - охотно согласилась девочка и добавила озабоченно, явно подражая кому-то из взрослых: - Соседей никого нет, слава богу, зараз этих.
- Почему же «зараз»? - удивился Виталий, заходя в просторную переднюю и прикрывая за собой дверь.
- Дядя Сева их так называет.
- А Витя?
- Не. Он дядю Севу только так называет. - Она понизила голос и погрозила Виталию пальчиком. - Только ты не говори это никому. А то дядя Сева драться будет.
«Весёленькая тут ситуация, - подумал Виталий. - И девчушка в курсе всех дел».
Девочка между тем провела его в комнату возле самой входной двери. Комната оказалась большой, с одним широким окном. Громоздкий платяной шкаф делил её в глубине, возле окна, пополам, и обе эти половинки отгораживала от остальной комнаты тёмная, глухая занавеска. Получалась как бы общая столовая и две спальни.
- Ты где спишь? - спросил Виталий, подсаживаясь к столу.
- А вот здесь, около стола, - ответила девочка и взялась обеими руками за банку с джемом, стоявшую на столе (этим джемом она, вероятно, и перепачкалась).
- А мама разрешила его сейчас есть? - укоризненно спросил Виталий.
- Ха! - насмешливо усмехнулась Лялька, точно так, как утром усмехался Витька. - А это её? Вот так. Усёк?
Она повторяла Витькины словечки.
- А что же мне надо усечь? - улыбнулся Виталий.
- А то. Это Витька мне купил. Хочешь, угощу?
- Нет, спасибо.
Девочка забралась на стул и, потянувшись за ложкой, спросила, считая, видимо, нужным развлечь гостя:
- Ты кошек боишься?
- Нет.
- Я тоже. Но у Ритки такой кот - испугаешься. Глаза горят, сам чёрный, и одно ухо рваное. Интересно, он мальчик или девочка?
Виталий между тем незаметно оглядывал комнату. Длинная занавеска была сейчас отдёрнута, чтобы дневной свет проникал на эту половину комнаты. Было ясно, что в одной спаленке, на широком небрежно застеленном байковым одеялом матраце спала мать со своим, очевидно временным, мужем, а за шкафом спал Витька. Там на четырёх ножках стоял узкий матрац, тоже прикрытый одеялом. На стенке шкафа - дверцами он был повёрнут к спальне матери - висел на плечиках Витькин синий выходной костюм, а рядом кнопками были прикреплены в ряд три разной величины фотографии. Виталий пригляделся: на одной из них, самой большой, была снята футбольная команда после матча, один ряд игроков сидел на корточках, второй стоял, а перед ними на земле красовался большой кубок. Лица ребят сияли.
- Где тут Витька, ты знаешь? - спросил Виталий, кивнув на фотографию.
- Пустяки дело, - важно объявила Лялька, облизав ложку, и сползла со стула.
Виталий вслед за ней подошёл к фотографиям.
На совсем маленькой, паспортной, фотографии, которую он не мог разглядеть издали, была снята девушка. Фотографию эту Витька почему-то обвёл широкой чёрной рамкой, нанесённой, видимо, тушью прямо по стенке шкафа. «Умерла эта девушка, что ли?» - с недоумением подумал Виталий.
- Вот он, Витька, гляди, - сказала Лялька, приподнимаясь на цыпочки и тыча перепачканным пальцем в фотографию.
И Лосев сразу узнал Витьку среди стоящих во втором ряду футболистов, хотя вообще-то узнать было непросто, таким счастливым выглядел здесь Витька, так беззаботно, так заразительно он смеялся, обняв за плечи двух стоящих рядом товарищей.
Кнопки были прикреплены только сверху, и Виталий, приподняв нижний край фотографии, прочёл на обороте: «Виктору Короткову. Футбольная команда второй лиги «Сокол» с кубком городского совета общества. Успехов тебе, Витя. От тренера В.П. Соколова. Сентябрь 1978 года». Виталий постарался слово в слово запомнить эту надпись. Надо будет, и он разыщет и это общество, и этого тренера. Тот, конечно, помнит Короткова, ведь прошло всего немногим больше двух лет, как команда завоевала тот кубок.
- А кто эта девушка, знаешь? - спросил Виталий, указывая на маленькую фотографию в траурной рамке.
- Пустяки дело, - снова важно сказала Лялька. - Это Катя.
- Она что, умерла?
- Во даёшь! - засмеялась Лялька. - Просто Витька на ней крест поставил.
- Поссорились?
Лялька в ответ беззаботно махнула рукой и пропела:
- Я не знаю, я не знаю, но что хочешь отгадаю. Тра-ля-ля, тра-ля-ля…
Девочка начала кружиться вокруг стола, хлопая в ладоши. Потом спросила:
- А ты можешь меня поймать?
- Нет, - серьёзно ответил Виталий. - Я свалю шкаф, стол, стулья, сломаю ногу, а ты убежишь.
Лялька расхохоталась.
А Виталий небрежно приподнял край маленькой фотографии, но надписи там не оказалось. И Виталий стал рассматривать третью фотографию. Она была сделана, очевидно, в парке, на открытой площадке, возле отрады какого-то огромного аттракциона, фантастические конструкции которого отрубались верхним срезом карточки. Витька стоял, прислонясь спиной к ограде из металлической сетки, с папиросой в зубах, а возле него, шутовски изогнувшись, стояли ещё двое парней. И Витька, и парни были явно выпивши и, глядя в объектив, глупо и нагло ухмылялись. Рядом с фотографией счастливых футболистов эта выглядела как пародия на веселье. Оба парня рядом с Витькой производили неприятное впечатление, хотя одеты были весьма щеголевато, особенно один из них, с копной светлых волос. На нём были дорогие, в кожаных нашлёпках, джинсы и явно заморская матроска с полосатым отложным воротом и косыми звёздами на животе. Второй парень был безобразно толст и неповоротлив. Виталий приподнял и эту фотографию. На обороте было написано: «Гопа, Жопа и я у печатного станка. Сзади главная борода, сволочь». Виталий снова посмотрел на фотографию и в самом деле заметил среди людей за оградой невысокого бородатого человека в тёмном костюме, с портфелем, который сердито оглянулся на снимавшихся парней. Виталий разглядывал эту фотографию с особым вниманием.
В этот момент в передней стукнула входная дверь, и сразу же в комнату вошла женщина в лёгком сером пальто нараспашку и пёстром платье. В руке она держала тяжёлую сумку. Виталий обратил внимание, как привлекательно и молодо она выглядит, как легки и порывисты её движения, какая у этой женщины тонкая, прямо-таки девичья фигура. Совсем светлые, крашеные волосы были распущены по плечам, пухлые губы подкрашены, а тёмные, горячие глаза смотрели насмешливо и дерзко на незнакомого долговязого парня, неведомо как оказавшегося здесь.
- А вам чего тут надо? - спросила она, вешая сумку на спинку стула.
- Он тебя ждёт, ждёт, ждёт, - лукаво сообщила Лялька.
- Марш в коридор, живо! - скомандовала мать.
- Рано ещё в коридор, - дерзко ответила Лялька, обеими руками хватая банку с джемом. - Может, он штрафовать тебя пришёл.