— О боже… — с ужасом прошептала Барбара, без сил опускаясь в кресло у окна. Как часто последние дни сидела она тут, взывая к Майклу, уговаривая его поесть или пустить в спальню толику солнца… — Нет, нет…
Девушка повторяла «нет», как заклинание, словно отрицание свершившегося факта могло изменить ситуацию, могло повернуть время вспять… но чудеса, если и случаются, то крайне редко.
Трудно было сказать, сколько времени она просидела так, в одной позе, замерев подобно изваянию; двигались только ее губы, продолжая шептать «нет, нет» вперемешку с проклятиями. Минута текла за минутой, солнце за окном светило все ярче, а девушка продолжала изображать статую.
Однако постепенно силы вернулись к ней, как и способность ясно мыслить, и на смену апатии пришел нервный ажиотаж. Барбара сразу вскочила, будто кто-то нажал на Play, и принялась лихорадочно действовать: на всякий случай обошла всю квартиру (может, он в ванной?), а после принялась обзванивать общих знакомых.
— Алле, Николь? — торопливо твердила она в трубку, набирая очередной номер и нервно накручивая на палец кудрявый локон. — Слушай, а Майкл, он у тебя? А может, звонил?.. Не слышала о нем уже давно? Что ж… спасибо… нет-нет, все нормально, я так, на всякий случай… да-да, еще созвонимся!
И так продолжалось номер за номером. Слабая вспышка надежды, досада, бодрое «В следующий раз повезет!»… не везло. Никто не слышал о Майкле, он ни с кем не связывался уже долгие недели… он исчез.
— Он исчез, — произнесла Барбара вслух, сердито откладывая оказавшийся бесполезным айфон. — Исчез…
И все равно девушка не могла в это поверить. Вчера вечером, покидая квартиру, она оставляла Майкла в состоянии пускай мрачном, но живом… а теперь… все? Конец?
— Нет! — прошептала Барбара, снова ощущая упадок сил. Энтузиазм угас. — Я еще подожду…
И она ждала, упрямо ждала допоздна, сидя в кресле у окна и то и дело выглядывая наружу, на улицу, в надежде увидеть Майкла… но вот уже стемнело, а он по-прежнему не возвращался. И когда девушка в очередной раз покосилась на настенные часы, стрелки показывали начало десятого вечера. Пора было посмотреть правде в глаза… и попробовать смириться… привыкнуть к мысли, что Майкл не вернется, никогда не вернется.
И в этот миг в ней что-то сломалось, умерло — наверное, та частица души или сердца, которая принадлежала Майклу, принадлежала несмотря ни на что.
— Пошло все к черту, — зло пробормотала Барбара, рывком поднимая себя из кресла.
Зябко ежась, девушка огляделась по сторонам, словно видела комнатку впервые. За те часы, что она просидела в кресле, помещение успело погрузиться в полумрак и теперь пугало резко очерченными тенями.
Барбаре сделалось не по себе. Только сейчас она осознала, что именно здесь, в этой самой квартире, близкий ей человек несколько недель находился в состоянии глубочайшей депрессии, следы которой, казалось, отпечатались на каждом предмете интерьера… все вокруг несло на себе след отчаяния. Все вокруг кричало о нежелании жить…
Девушке стало холодно — не из-за температуры воздуха, а из-за градуса эмоций, которые пропитали каждый миллиметр пространства. Она начала задыхаться, ей физически не хватало воздуха. И еще казалось, что вот-вот из-за темного угла выскользнет Майкл — но не ее живой Майл, с широкой улыбкой и сияющими глазами… и даже не тот апатичный парень, который мучил ее последние дни… она боялась увидеть Майла с мертвенной кожей и пустым взглядом — того, кто уже пополнил число обитателей Мира Теней.
Подгоняемая этим иррациональным навязчивым страхом, Барбара торопливо включила свет во всех помещениях квартиры… полегчало, однако тревога унялась не полностью.
— Я не могу тут оставаться, — пробормотала девушка себе под нос. Конечно, глупо было говорить вслух, с самой собой в роли собеседницы, но звук собственного голоса немного успокаивал, доказывая, что она, Барбара, до сих пор жива. — Не могу…
Девушка спешно переоделась, причем наряд выбрала довольно смелый, даже откровенный, и в тон ему нанесла макияж. Такой стиль был совершенно не в ее вкусе, но сейчас ей хотелось выглядеть как можно ярче, это служило своего рода защитным костюмом. Никто не должен видеть ее лица — настоящего, без маски, лица, искаженного отчаянием и страхом.
…Полчаса спустя Барбара сидела в одном из баров, в полном одиночестве, и планомерно накачивалась спиртным. Она начала с безобидных коктейльчиков, которые с каждым новым бокалом становились все более алкогольными, а завершила вечер просто вином… пить без компании — плохой признак, но ей было безразлично. Как не волновало и впечатление, которое производит девушка, пьющая тет-а-тет с собственной персоной, да еще в таком сомнительном месте. Причем если вчера все выглядело вполне пристойно, то сегодня напоминало начало алкоголизма… или затяжной депрессии.
Как и в минувший вечер, к ней пару раз подходили разнокалиберные мужчины в надежде завязать знакомство: от респектабельных импозантных господинов до подозрительных типов… впрочем, и те, и другие явно имели не самые добрые намерения, просто некоторым горе-кавалерам хватало смекалки маскировать свои желания красивыми словами. Барбара всех грубо отшивала, не пытаясь, как вчера, сохранять хотя бы видимость вежливости.
— Вы грустите, я вижу, — услышала девушка сквозь гул в ушах. К этому моменту она уже туго соображала, выпитое давало о себе знать… среди прочего, ее начало подташнивать.
— Нет, веселюсь, как видите… — буркнула она, покосившись на очередного приставалу. Этот был поприличнее прочих… высокий, статный, темноволосый… вроде бы молодой и красивый… хотя судить о внешности трудно, когда мир теряет четкость.
— Веселитесь? — повторил мужчина, без спросу присаживаясь за ее столик. — Не похоже…
— Разве? — она издала пьяный смешок и кивнула на свой бокал. — А это что, по-вашему?
— Это ваша депрессия, я полагаю… ваша печаль.
Барбара выругалась, громко и совершенно не по-женски. Иных восхищало ее умение смачно выражаться, кое-кого отпугивало… его же как будто оставило равнодушным, даже слегка позабавило.
— Давайте представлюсь, — предложил он. — Меня зовут Людовик.
— Меня Барбара, — отозвалась она, залпом допивая вино. — Не буду врать, что приятно познакомиться.
— Неужто неприятно? — усмехнулся Людовик.
— А, мне плевать…
— Плевать — это плохо. Любой гнев лучше безразличия.
Барбара нахмурилась. Нечто подобное она не так давно твердила и Майклу, используя, правда, более грубые выражения… слышать аналогичные обвинения в свой адрес было неприятно и обидно.
— Я не безразличная! — задиристо возразила она. — Я… живая!
Еще не договорив, девушка поняла, до какой степени она живая. Все ее нутро, казалось, резко воспротивилось алкогольному изобилию… и было готово избавиться от него, причем немедленно.
— Одну минутку… — прохрипела Барбара и соскользнула с табурета. Слегка покачнулась, ноги едва ее держали. — Мне нужно…
— Я знаю, куда, — подхватив ее под руку, галантно сообщил мужчина. — Я провожу.
— Нет… — мучительно покраснела Брабара. — Я… э…
— Вам нужно умыться, я понимаю, — любезно подсказал Людовик. Его черные глаза смеялись. — Уборная вон там… осторожно.
Девушка смутно помнила, что было дальше… вероятно, это было к лучшему. Кое-что порою лучше забыть…
3. Черный Визитер
Голова просто раскалывалась, а в горле першило. А еще подташнивало и мучительно хотелось пить… в общем, утро не задалось.
«Я умираю!» — эта мысль пульсировала в сознании, билась в такт сердцу, которое весьма неохотно выполняло свою «насосную» работу.
Барбара лежала на чем-то мягком и боялась открыть глаза. Попытки восстановить ход событий минувшего вечера потерпели крах… кажется, она выходила прогуляться? Вроде бы сидела в каком-то заведении… что-то пила… все прочие воспоминания память не удержала, и остальное терялось в тумане.
«Где я… и как тут очутилась?»