Джорджия кивнула в знак согласия.

— Шарлотта всегда говорила, что единственное преступление в жизни – это, если ты не следуешь за своим сердцем туда, куда оно хочет вести.

— И ты не одобряешь эту философию? — догадался Мэтт.

— Я не видела, что следование за ее сердцем когда-либо приводило к чему-то большему, чем к страданию.

— Ты никогда не следовала за своим?

Джорджия посмотрела вдаль.

— Я считаю, что желания сердца должны быть уравновешены относительно причин разума.

— Сколько времени заняло у тебя, чтобы уравновесить желания сердца и доводы рассудка, прежде чем твой муж сделал тебе предложение? — подразнил Мэтт.

— Он не делал предложения.

— Он никогда не предлагал? — теперь Мэтт был единственным, кто звучал недоверчиво.

— Тема брака всплыла в разговоре, и мы решили, что это то, чего мы оба хотели, поэтому и поженились. Формальности не так важны, когда вы вместе.

Мэтт покачал головой.

— Далее, ты собираешься сказать мне, что вы поженились в мэрии.

— Что не так с этим?

— Ничего, если это то, чего ты хотела, — сказал он.

Джорджия сказала себе, что так и было, что ей не нужны были белое платье или букет цветов. Она не была тем типом девушек, которые попадали под влияние романтичных атрибутов или увлечены любовными словами. Она была не похожа на свою мать.

Но все же было несколько раз, как правило, на чужих свадьбах, когда женщина замечала, что желала бы сделать все немного по-другому. Хоть и никогда не признавалась в этом никому, и тем более не собиралась делать этого сейчас. Вместо этого, она встала.

— Я должен проверить, как там дети.

Джорджия оставила близнецов в гостиной, включив программу на канале «Дискавери», но теперь они оба крепко спали.

— Я надеюсь, что это не предупреждение, — прошептала она Мэтту, который последовал за ней в дом.

— Чего?

— Продолжительность концентрации их внимания для образования. Я не хочу, чтобы они засыпали в классе, когда начнут ходить в детский сад в сентябре.

— Не думаю, что тебе нужно беспокоиться. Они просто устали, потому что у них был невероятно напряженный день.

Джорджия кивнула, поняв смысл.

— Но независимо от того, какими измученными они были, если бы я поставила мультфильмы по телевизору, они бы все еще были в сознании.

— Очевидно, что поэтому ты не поставила им мультфильмы.

Но теперь, когда мальчики спали, она пересмотрела свой выбор. Поскольку Куинн и Шейн, как предполагалось, были ее компаньонами, и внезапно она поняла то, чтобы была наедине и без сопровождения с ее сексуальным соседом.

— Я должна отнести их домой.

— Ты собираешься разбудить их, чтобы отвести домой, где они смогут лечь спать?

— Они должны быть в своих постелях, — настаивала Джорджия.

— Кажется, им достаточно комфортно, — подметил Мэтт.

Посмотрев на своих мальчиков с прижавшимися к ним щенками, Джорджия не смогла не согласиться. Но это не успокоило ее.

Они вернулись на кухню, где их разговор не помешал бы детям, и Мэтт сказал.

— Ты, наверное, устала. Как ты до сих пор держишься?

— Я ничего не делала весь день. Твой брат приготовил бургеры, а друзья снабдили остальной едой, Бритни занимала мальчиков, а все остальные по очереди играли с малышкой, — она посмотрела на него и улыбнулась. — На самом деле, я думаю, мы должны повторить это завтра.

Смысл слов слишком поздно дошел до нее, и Джорджия сразу же попыталась отступить.

— Я не это имела в виду... я имею в виду, не ожидала, что ты хочешь проводить все свое свободное время со мной и моими детьми.

Мэтт покачал головой.

— Когда ты поймешь, что мне нравится проводить время с тобой и детьми?

— Я начинаю верить в это, — сказала она ему.

— Может быть, это больше поможет, — решил Мэтт и поцеловал ее.

Глава 12

Мэтт гордился тем, что был терпеливым человеком. Когда понял, что хотел Джорджию, это произошло приблизительно через три минуты после их первой встречи, он признал, что, скорей всего, ей потребуется некоторое время, чтобы прийти к той же самой мысли. Также мужчина полагал, что не было никакого вреда в подталкивании Джорджии в нужном направлении.

Он облокотился руками об выступ стола, тем самым заключив женщину в кольцо между ними, и коснулся ее губ мягко, медленно. Глаза Джорджии, затрепетав, закрылись. Мэтт обвел кончиком своего языка форму ее рта. Она выдохнула.

По-видимому, ей не было нужно столько подталкивания, сколько он ожидал, потому что, когда прикоснулся к ее губам, они охотно раскрылись. Руки мужчины опустились к ее бедрам, а ладони Джорджии скользнули по его груди и обняли за шею.

Мэтт углубил поцелуй, скользнув языком внутрь ее рта. Он не требовал ответа, но уговорил. Их языки танцевали вместе в чувственном ритме наступления и одновременно отступления, когда вся кровь прилила к его голове. Часть его чувствовала, будто бы он мог целовать ее часами, но другая часть хотела куда больше, чем просто поцелуи.

Руки Мэтта поднялись к ее груди. Джорджия застонала и прижалась ближе. В его объятиях она была теплой и желающей, как он и хотел. Мэтт крепче обнял ее, плотнее притянув к себе. Он был тверд, как скала и боролся с желанием к ней, а Джорджия терлась об него, ее движения были так естественны и чувственны, что это чуть не подтолкнуло его к краю пропасти.

Полный решимости восстановить контроль над ситуацией, Мэтт ослабил поцелуй и начал спускаться ниже. Он укусил ее за шею, и от этого Джорджия вздрогнула. Мэтт кончиком языка провел по ее ключице, прошелся по краю чашки кружевного лифчика. Ее кожа была такой мягкой, а груди столь совершенны и круглы, и когда он уткнулся носом в ложбинку между ними, то смог почувствовать ее сердцебиение.

Мэтт коснулся большими пальцами ее сосков, и Джорджия снова вздрогнула. Но когда он потянулся к застежке ее лифчика, она оттолкнула его руку, покачав головой.

Напомнив себе, что обещал быть терпеливым, Мэтт не стал сопротивляться. Вместо этого, обхватил ее лицо руками.

— Чего ты боишься, Джорджия?

— Я не уверена, — призналась она.

— Я не собираюсь требовать больше, чем ты готова дать, — пообещал Мэтт.

Ее улыбка была противоречивой.

— Может быть, это то, чего я боюсь. Потому что есть довольно большое различие между тем, чего хочет мое тело и что говорит мой разум.

Мэтт перестал ее целовать.

— Это было бы неправильно для меня, чтобы просить тебя прислушаться к своему телу?

— Поверь мне, мои гормоны без поддержки кричат достаточно громко.

— По крайней мере, ты больше не пытаешься отрицать химию между нами.

— Это было бы лицемерием, учитывая то, как я была прижата к тебе меньше минуты назад.

— Мне понравилось, как ты прижалась ко мне, — заверил ее Мэтт. — На самом деле, не стесняйся прижиматься ко мне в любое время.

Джорджия покачала головой.

— Это было временное состояние беззаботности, вызванное перегрузкой гормонов после более чем года воздержания.

— Это то, что ты думаешь об этом? — Мэтт боролся, чтобы удержать спокойный уровень голоса, а тон обычным. — Просто комбинация факторов, которые действительно не имели ничего общего с тобой и мной?

Джорджия отвела взгляд.

— Похоже, это самое разумное объяснение.

— Тогда давай быть неразумными, — предложил Мэтт, и снова опустил голову, чтобы покусывать ее нижнюю губу.

Его усилия были вознаграждены мягким стоном.

— Я могу быть неразумной, — согласилась Джорджия.

Что прозвучало как зеленый свет для Мэтта.

Мужчина поглаживал ее плечи, руки, в то время как сам продолжал целовать. Глубоко. С жадностью. И Джорджия ответила с равной страстью.

Его рука скользнула вниз в ее шорты, погрузившись в ее трусики. Джорджия ахнула, когда его пальцы пробрались сквозь мягкие кудри в поисках ее женственного центра. Мэтту пришлось сдержать стон, когда он нашел ее горячей и мокрой, и ох-какой-готовой.