К нему подошел Ви Ван Минь:

— Командир! Возможно ведь, что мы здесь задержимся?

— Вполне возможно! Вот и командование об этом же предупреждает.

— Полагаю, что нужно снова сократить нормы расхода продуктов. Я сам буду выдавать их пайки — по одному пакету в день. Командирам и раненым — по полтора. Если вы согласны, я начну прямо с сегодняшнего дня.

Чан Нонг подумал, тихонько вздохнул и кивнул:

— Ничего не попишешь, придется так и поступить. Пусть мало, но это же лучше, чем ничего. Но привилегии только раненым, остальным все делить поровну, в том числе и командирам.

Ви Ван Минь поколебался немного, затем с сожалением в голосе произнес:

— Ну что ж, так и сделаем. Я предвидел, что вы так распорядитесь.

Утром снова налетели американские самолеты, бомбили и обстреливали местность до полудня. Несколько бомб упало перед самой пещерой, как раз в том месте, где вчера Хо Оань подстрелил двух штурмовиков.

В пещере, казалось, никто не обращал внимания на грохот и гул бомбежек. От тех бомб, что взрывались на вершине горы, в пещере гудело так, будто в ней стреляли из миномета.

«Если бы Хоай Тяу был здесь, — размыщлял Чан Нонг, — он в такие минуты сумел бы вдохновить бойцов. Как мне поступить? Я только сейчас начинаю понимать, как важна политическая работа».

А бойцы в это время внимательно слушали песню, несущуюся из транзисторного радиоприемника. Шла передача Ханойского радио. Мелодия вызывала в памяти бойцов дни веселых сельских праздников. Голос певицы был очень приятный, возможно, она родилась в том краю, где особенно популярны такие припевки, и знала все это с детства.

В одном из углов пещеры расположился Хонг Тюнг. Прямо перед собой он держал какой-то измятый листок бумаги, на который посвечивал фонариком. Хонг Тюнг и здесь продолжал учебу, у него в отряде даже был личный «учитель» — боец по имени Тхао. Хонг Тюнг оказался в «Венере» самым «неученым». Он почти никогда не выполнял заданий. Тхао строгим голосом начал распекать его:

— Всего несколько формул надо запомнить, и то не можешь!..

— Хм!.. — многозначительно хмыкнул Хонг Тюнг, прерывая его. — Что-то твои формулы никак в памяти не задерживаются! Спросил бы меня, к примеру, сколько весят патроны к автомату, взрывчатка, сухой паек, лопата, остальное снаряжение всего отряда и сколько приходится на каждого бойца, — тут я бы тебе сразу ответ дал!

Хонг Тюнг очень хотел учиться и частенько повторял: «В нашей армии все должны быть с образованием». Однако же, всякий раз получалось так, что, едва принявшись за математику, он тут же начинал путаться, ворчать, что преподавателя никуда не годятся, у них совершенно невозможно ничего понять. Раньше Хонг Тюнгу давал уроки Винь. За целый год они с трудом одолели программу пятого класса. Винь хвалил Хонг Тюнга, говорил, что тот старается, но считал, что ему не хватает способностей. Когда появился Тхао, Винь с радостью передал ему это нелегкое дело…

Недалеко от Хонг Тюнга и Тхао, рядом с Оанем, устроился Чонг. Они болтали, вспоминали о тех днях, когда ходили в школу.

Чонг припомнил один случай, который произошел более пяти лет назад, когда ему было двенадцать. Ко, старший брат Чонга, приехал домой в короткий отпуск перед тем, как часть, в которой он служил, перебросили в восточные районы провинций Намбо. Чонг очень гордился тем, что его брат служит в частях особого назначения, и все приставал к нему с просьбой показать какие-нибудь приемы борьбы. Ко наконец сжалился над ним, повел его в сад и там показал несколько приемов. Чонг оказался очень способным учеником. Когда брат уехал, он каждый день тренировался. Потом ему пришло в голову, что пора опробовать приемы на ком-нибудь, и он, недолго думая, отправился к своему приятелю Ламу, живущему неподалеку. Лам, раскрыв рот, с завистью смотрел, как Чонг выполняет приемы, а потом попросил: «Научи меня!» «Хорошо! — ответил Чонг. — Представь себе, что ты американец, и нападай! А я отвечу!» Лам бросился на него, но Чонг одной рукой прикрыл низ живота, другой — лоб, приняв оборонительную позу. И в то же мгновение ока от обороны перешел к наступлению и обрушился на «противника». Лам поспешил закрыть руками лицо от посыпавшихся на него ударов, а Чонг, казалось, только того и ждал. Выбросив вперед ногу, он свалил Лама мощной подножкой. Лам вскрикнул и с побелевшим лицом рухнул на землю. Его мать, услышав крик, выскочила во двор и принялась ругать обоих на чем свет стоит. У Лама оказался огромный синяк. Чонг в испуге бросился домой. Нечего говорить о том, что через каких-нибудь полчаса его извлекли из убежища и отец задал сыну хорошую трепку.

С тех пор до самого окончания школы Чонг больше не решался демонстрировать свои приемы. Но о бойцах частей особого назначения он не переставал думать с восхищением. А когда он узнал, что Нгуен Ван Чой тоже служил в частях особого назначения, и услышал об их успешных действиях, то твердо решил идти в армию и проситься в эти части…

Опять донесся гул — прилетели американские самолеты. Несколько бомб разорвалось неподалеку от входа в пещеру, посыпались камни и пыль, разнесся удушливый запах взрывчатки. Однако никто из бойцов даже с места не поднялся.

В беседу включился Ви Ван Минь:

— Помню, как-то на Тэт, я тогда учился на санинструктора, мне дали короткий отпуск… Вернулся я домой. Было это как раз тридцатого числа. Ну, думаю, в доме хлопоты, знаете, какие обычно перед праздником бывают. Подошел и встал у окна, заглядываю: жена готовит курицу, а четверо моих чертенят, самому старшему тогда семь было, младшенькому — три, собрались под лампой и рассматривают фотографию, ту самую, что я им недавно в письме прислал. Раскричались, тянут фотографию друг у друга. Хом, это мой третий, тычет пальцем и кричит: «А этот тип наш папа!» Тогда и самый младший Тхюи, раскрыл рот и завопил: «Этот тип наш папа! Этот тип наш папа!»

Все рассмеялись:

— Ну а потом что? — спросил Ван Тян.

— Жена услышала, что они кричат, да как напустится на них: «Почему вы называете папу типом?» Тут я и вышел… А жена моя, — мечтательно продолжил Ви Ван Минь, — любит музыку по радио слушать…

Беседа тут же перекинулась на другую тему: какие из тех песен, что передают по Ханойскому радио и по радиостанции «Освобождение», самые лучшие и какие из исполнителей больше всего нравятся.

Разговоры эти помогали бойцам забывать о мучившем их голоде. Утром каждый боец получил только половину пакета сухого пайка.

Оань тоже решил блеснуть эрудицией.

— Говорят, — заметил он, что наш залив Халонг[21] самый красивый в мире. Вот бы когда-нибудь хоть одним глазком взглянуть на него!

Чан Нонг посветил фонариком, посмотрел на циферблат часов. Было около трех часов дня. Внезапно раздался чей-то громкий голос:

— Где командир?

— Я здесь! — откликнулся Чан Нонг.

— Меня послал Тхао Кен. Противник, кажется, хочет атаковать нас. Штурмовики обстреляли из минометов вход в пещеру…

Чан Нонг вскочил:

— Иду! — Он схватил пояс с кобурой и, пригнувшись, побежал следом за бойцом…

Тхао Кен, прячась за камнем, наблюдал за тем, что делается снаружи. Еще стоял сильный запах взрывчатки. Увидев подошедшего Чан Нонга, Тхао Кен сказал:

— Обстрел кончился! Теперь они скоро полезут вверх!

Как раз в этот момент Ван Тян подвел сюда свою боевую группу, бойцы полукольцом стали позади Тхао Кена.

— Смена караула! — сказал Ван Тян. — Прошу освободить место для моих бойцов.

Тхао Кен отмахнулся:

— Штурмовики сейчас полезут! Уходите, мы сами с ними расправимся.

Но Ван Тян не уступал:

— Сейчас ровно три! Наша смена! Мы сами будем драться!

— Сменяйтесь, — поддержал его Чан Нонг. — Чье время, тот и будет драться.

Тхао Кен неохотно уступил место у входа в пещеру Ван Тяну и Выонг Ван Кхиему и показал им на довольно многочисленную группу солдат противника метрах в двадцати от пещеры.