Когда начальник штаба доложил о полученном сообщении, все заволновались. До Ван Суан, глядевший победителем, важно произнес:
— Господа! Я давно об этом говорил. От вьетконговцев всегда можно ожидать именно таких действий. Делают вид, что проявляют активность непосредственно перед фронтом, но только для того, чтобы отвлечь ваше внимание и нанести удар во фланг. Опыт показывает, что они в состоянии обеспечить и снабжение такой ударной группировки, обеспечить гораздо лучше, чем мы можем себе представить. Их, наверное, там целый полк, и это опасно.
Генерал-лейтенант Хоанг Хыу Зань отреагировал не сразу. Он был явно охвачен паникой.
— Так по какой же дороге они передвигаются? — пробормотал он. — Вы же сами неоднократно утверждали, что на высоте 1623 не обнаружено никаких следов противника…
Начальник штаба, приняв важный вид, ответил:
— Появились они внезапно. Оттуда, откуда мы их совсем не ждали. Я думаю, что высота 1623 здесь не при чем. Они пришли не по этому пути.
Генерал-лейтенант стукнул кулаком по столу:
— Если так, то нам нужно перехватить инициативу и немедленно остановить их! Эти вьетконговцы чрезвычайно хитры и коварны! Наши разведчики сообщили, что из их дивизии «Тэйлонг» неизвестно куда исчез один полк! И никаких следов обнаружить не удалось! Наверняка это он и есть! — Он повернулся к американскому советнику: — Господин советник, я прошу вашего распоряжения подвергнуть бомбардировке весь этот район. Если понадобится, мы снимем часть сил с фронта, чтобы преградить вьетконговцам путь…
Хопкин сдвинул рыжие брови, пожевал сигару, клубами выпуская дым. Задумавшись, он помолчал, а потом спросил:
— Неужели их так много?
Шау Ван поспешил ответить:
— Господин советник, мои солдаты столкнулись с ними на берегу реки Анхоа, нашли способ проникнуть в их расположение. Веьтконговцы нарвались на поставленные нашими солдатами мины, несколько человек ранено.
Начальник штаба счел своим долгом добавить:
— Господин советник, обычно за воинским подразделением вьетконговцев следуют народные носильщики. По моим подсчетам, при такой численности отряда противника там должно быть около трех тысяч народных носильщиков. Я полагаю, что они будут создавать крупные склады для снабжения этого отряда.
Хопкин скривил губы и с усмешкой сказал:
— Должен признать, что командование вьетконговцев задумало опасную для нас операцию, готовит мощный удар. Вот только недооценило оно возможностей нашей разведывательной авиации. Ну что же, будем считать, что вьетконговцы клюнули на нашу удочку! Двигаться по такому маршруту, где неоткуда ожидать поддержки, — да ведь это самоубийство! — И, повернувшись к офицерам военно-воздушных сил, он отрывисто бросил: — Полковник Джексон! Приказываю вам непрерывно в течение трех дней подвергать массированным бомбардировкам район реки Анхоа. Попросите дополнительно пятьдесят самолето-вылетов. — И, повысив голос, продолжал: — Я все же сомневаюсь в возможностях вьетконговцев. Но неважно… Прежде чем они протянут руку, мы отрубим на этой руке пальцы! Мы покажем, что такое американская мощь и что такое наши военно-воздушные силы!
В то же утро в пещере радистов Тхюи Тьен в положенный час стала готовить рацию, чтобы выйти на связь с «Венерой».
Аккуратно вытирая пыль, Тхюи Тьен тихонько напевала песню, которую недавно передавали по Ханойскому радио и которую девушка выучила. Песня была написана специально по случаю предстоящей годовщины образования Национального фронта освобождения Южного Вьетнама.
Тхюи Тьен надела наушники, включила рацию, настроилась на нужную волну. Свист и шум, поначалу раздавшиеся в наушниках, постепенно затихли. Она еще раз посмотрела на специальную лампочку и выстучала ключом свои позывные, призывая откликнуться знакомую радиостанцию.
Каждый раз, начиная передачу, девушка непременно выстукивала свои позывные, чтобы услышать голос незнакомых коллег, которые находились сейчас где-то вдали от нее. Они уже привыкли к позывным друг друга. Когда Тхюи Тьен слышала чужие позывные, она тут же переходила на другую волну. Снова найдя в эфире своих друзей, она обязательно справлялась, как у них дела, и всякий раз получала ответ, что все идет хорошо. Это приводило Тхюи Тьен в хорошее расположение духа.
Не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о Чан Нонге. С тех пор как ушла на задание «Венера», Тхюи Тьен с помощью своей рации внимательно следила за всеми передвижениями Чан Нонга. Она знала, что Чан Нонг и его бойцы упорно и настойчиво выполняют трудную задачу, что один раз «Венера» столкнулась со штурмовиками, что противник узнал о «Венере» и расставил ей первые сети на какой-то неведомой Тхюи Тьен высоте 1623. Девушка знала и о том, что «Венере» удалось избежать ловушки и продолжить свой поход. Прошлой ночью она узнала также и о том, что Чан Нонг и его бойцы форсировали реку и остановились на день передохнуть после тяжелого пути. Но, конечно, она не могла знать, как нелегко там Чан Нонгу и какие трудные минуты он пережил, переплывая реку Анхоа.
На этот раз Тхюи Тьен едва уложилась в положенное время. Закончив принимать радиограмму, она выключила рацию, сняла и положила на стол наушники и погрузилась в глубокую задумчивость.
Он спит прямо на земле? Наверное, в джунглях очень трудно уснуть и им часто не спится? Могут ли они разжечь костер и обогреться?
Тхюи Тьен тихонько улыбнулась своим мыслям. Какой же тут костер, когда надо соблюдать строжайшую тайну?! Значит, им холодно, и они вынуждены терпеть еще и это. Холод там, высоко в горах, наверное, особенно жесток… Мысли девушки вернулись к ее собственной жизни. Она спит вместе с подругами в пещере, закрытой от ветров и туманов, на охапках мягкой соломы, по теплым одеялом. В пещере безопасно. Американцы уже несколько раз бомбили эти места, но здесь, в пещере, любая бомбежка не страшна. Все деревья перед входом искорежены, но внутри можно как ни в чем не бывало продолжать работу. А вот Чан Нонг и его бойцы все время в холодном тумане, им приходится спать прямо на земле, мерзнуть! А если бомбежки?..
Девушка понимала, насколько полна опасностей жизнь Чан Нонга, и ее еще больше охватывало чувство гордости за него.
Она понимала, что жизнь любого бойца на фронте полна опасностей, и все же эта жизнь представлялась ей увлекательной, полной романтики. Тхюи Тьен очень любила читать. Больше всего ей нравились книги о выдающихся, героических личностях. Она даже мечтала, что и сама когда-нибудь совершит подвиг.
Потом, когда девушка оказалась в армии, она попросила послать ее на курсы радисток. Закончила их успешно, и ее сразу же направили в штаб фронта. Она понимала, что о назначении ее в штаб фронта позаботился командующий фронтом Нгуен Хоанг. Он хотел, чтобы она была рядом с ним, так как считал ее своей дочерью. Отец девушки, который сейчас находился на нелегальной работе очень далеко отсюда — в самом Сайгоне, очень просил об этом своего друга Нгуен Хоанга.
Как-то раз командующий рассказал ей о подвиге Чан Нонга, который тогда был командиром отделения взвода охраны. Восхищению девушки не было предела. А история произошла вот какая. Четыре года назад командующий как-то ночью попал в засаду, устроенную штурмовиками. Группа, сопровождавшая его, состояла всего из шести человек. Штурмовики пытались взять их живыми. Едва заговорил пулемет противника, все залегли, а Чан Нонг, шедший впереди, открыл ответный огонь и громко, чтобы слышали штурмовики, скомандовал:
— Второй взвод! Обойти справа! Третий взвод, за мной, вперед!
Он, как разъяренный тигр, бросился на врагов, в самую их гущу. Приклад его автомата так и заходил по головам врагов. Чан Нонга поддержали еще два бойца. Они сразу поняли своего командира и открыли огонь. Пулемет противника умолк. Обстановка резко изменилась. Враги обратились в бегство.
За этот подвиг Чан Нонг был награжден орденом, и за ним прочно утвердилось прозвище, которое дал ему тогда командующий, — Бесстрашный.