Свонсон, Оливия.

В кнопках разобраться было легко. Все мои сессии были датированы, с ними можно было ознакомиться, нажав нужную клавишу. Я кликнула по квадрату с заголовком “Сессия 1”.

Экран заполнился белым шумом. А потом на экране выскочило изображение Марлоу и меня в ночном видении, я вдруг почувствовала воодушевление. Мой живот сжался от нервного волнения. Наконец-то. Наконец, я собиралась встретиться со своим прошлым.

Я подошла к стулу, на котором обычно сидел Марлоу, и смотрела на себя. Сначала это было шокирующе, видеть себя безвольную, как кукла. Но потом моё тело справилось с шоком, и я подалась вперед в изумлении. Сессию за сессией, я таращилась в экран до тех пор, пока мне не показалось, что он вот-вот завертится у меня перед глазами.

Мой собственный голос издевался надо мной.

Что? Как это может быть? Я - проститутка? Это нелепо. Тайное Общество? Я не могла в это поверить. Отказывалась поверить в это. Это должно быть синдром неправильных воспоминаний. Да, вот что это было. Даффи была права все это время. Это была ошибка подвергнуть меня гипнозу. И Марлоу верил во всю эту гниль! Я разозлилась. В моем животе образовался твёрдый и тяжелый ком.

На записи Марлоу спрашивал у загиноизированной меня:

- Сколько мужчин в комнате?

- Двенадцать, - отвечала странная я.

- О, мой Бог! - Мой голос вышел звуком удушья. Как он мог поверить в такое обо мне? Я - шлюха? Почему? Зачем я это делала? Я не нуждалась в деньгах. Это всё было так глупо, так смехотворно. Я закрыла глаза и увидела себя, сидящую на красном с позолотой стуле, одетую лишь в блестящие черные сапоги. И накладные ресницы. Я через силу открыла глаза. Видение исчезло. Я снова была в кабинете клиники, с записью камеры ночного видения, которая всё ещё шла. У меня заболела голова. Я была так смущена. Мне нельзя было приходить сюда. Я поднялась, чтобы уйти. Но подойдя к двери, услышала свой голос, который монотонно произнес: “Они поднимаются по лестнице.”

Меня вдруг начало трясти. Мурашки поползли по коже со скоростью лесного пожара. Что-то начало затуманивать мой разум. Я тряхнула головой. Нет. Нет. Я вышла из звуконепроницаемой комнаты, но всё ещё слышала свой собственный голос. Я подошла к двери. Нет. Нет. Я открыла дверь. Что они со мной сделали? О, мой Бог! Я не могла как следует видеть. Мои глаза наполнились слезами. Я старалась сморгнуть их, но их стало еще больше. Я подошла к лестнице, сделала один шаг вниз и оступилась, пытаясь зацепиться за перила, я размахивала руками, и в те несколько секунд моего падения у меня возникло очередное видение.

Это было почти как электрошок. Звуки были слишком громкие, цвета слишком яркие. Образы - острые, как иглы. На этот раз я не была наблюдателем. Я была участником этого. Это было более реалистично, чем то, что происходило в комнате, где я сидела. Холодная кожа стула под моими ногами, холод и твердость перил, боль в моем колене, которое я ушибла о стену, холод ступеньки под моей ступней, когда я потеряла свою туфлю.

Я не смотрела видение. Я его переживала.

Я шла по коридору из моих повторяющихся снов. Было холодно. Только сейчас я узнала его совершенно точно, это было восточное крыло Мальборо Холла. Мы с мамой там жили. Я была напугана странным сном, в котором вороны звали меня, и я шла к маме. Пока я шла, мне становилось все страшнее и страшнее. Я подошла к маминой двери, повернула ручку и увидела это.

Я увидела Ивану. А она увидела меня. Медленно она повернула свою голову и посмотрела на меня. Казалось она не спешила. Она держала подушку над маминой головой, и её глаза - её глаза были холодными. Она ненавидела меня. Я уставилась в изумлении. Не знала, что делать. Мамины руки сжимали простынь. Я не могла даже закричать. Она оставила маму и двинулась ко мне. Я развернулась и побежала. Я бежала в конец коридора, к лестнице. Она добралась до лестницы одновременно со мной.

Я почувствовала, как её руки толкнули меня, и я стала падать. Я падала и падала, и падала. До тех пор пока пол не открылся подо мной, и всё не провалилось в черную дыру: ступени, боль, голос Бланки, выкрикивающей моё имя из кухни, мои воспоминания - всё провалилось туда.

Какое-то время я не могла перевести дух, потом задышала вдвое быстрее и меня вырвало. Запах ужаснул меня. Я схватилась за поручень и сбежала вниз по лестнице из офиса Марлоу. Я открыла дверь и выбежала на улицу. Я выбежала с криком. На мне не было обуви, но я не чувствовала холода.

Марлоу

Крик был душераздирающим. Волосы на затылке встали дыбом. Это был её голос. Я побежал на этот крик и нашел ее на дороге. Её ступни были босые и грязные. Она развернулась при моем приближении, её руки поднялись, как будто она хотела ударить. При свете уличных фонарей её глаза казались дикими и безумными, как у кровожадного хищника. Её губы были практически синими на фоне поразительно белого лица. На одной щеке у неё был синяк. Она открыла свой рот в громком реве и набросилась на меня. Но не в атаке.

Она хотела укрыться в моих объятьях.

Я поймал её слабую, беззащитную и напуганную, и крепко прижал к своей груди. Её трясло, тело было холодным, как у трупа. Я увел её с дороги на обочину.

- Я вспомнила. Я знаю, кто такая белая сова, - её голос был тонким, высоким, почти как визг. Она начала рыдать так, как будто сердце её было разбито вдребезги и его никогда уже не склеить. Я ощутил волны сожаления и злости в груди. Не знаю, что она вспомнила, но мне было все равно. Я не был её гипнотизером. Я был её мужчиной. Мне не важно, что она сделала в прошлом - она была моей женщиной, и я любил её каждой клеточкой своего существования. Я бы умер, прежде, чем позволил бы кому-либо причинить ей боль. Она пришла в себя, и этого достаточно. Она выбралась из лабиринта собственного разума. Этот лабиринт не привел её к минотавру. Он привел её ко мне.

Я нежно провел по ее волосам.

- Ты все знаешь? - спросила она.

Я нахмурился.

- Нет, - сказал я. - У тебя никогда не получилось раскрыться полностью.

- Это слишком ужасно, чтобы рассказывать, - прошептала она в мою грудь.

- Всё в порядке. Всё в порядке, - повторял я снова и снова.

Она посмотрела на меня. Её глаза были полны слез. Я снял куртку и накинул ей на печи.

- Я отведу тебя домой, - сказал я.

Глава 24 

Оливия

Я пыталась стоять, но ноги подкосились, и я упала бы на землю, если бы он не поддержал меня. Он подхватил меня своими сильными руками и отнес в машину.

Оказавшись внутри я отвернулась, не решаясь посмотреть на него. Всё это время он знал. Я была запятнана и ненависть к себе переполняла меня. Стыд был как рана от занозы, засевшей глубоко в груди. Проникающей глубже, вызывающей воспаление, намеренно ранящей, беспечно проливающей кровь.

Я вспомнила его шелковистый, успокаивающий голос: “Ты избавилась от клетки. Расправь свои крылья. Лети.”

Может, однажды, я скажу ему спасибо за то, что он показал мне всё это. Но не сегодня. Сегодня я была просто вывернута наизнанку. Я поверила, что принадлежу ему, понимаете? Я поверила, что принадлежу ему. Я была подобно татуировке на его теле.

Казалось, поездка завершилась слишком быстро. Он открыл дверь с моей стороны и привлек меня к себе. Он держал меня так близко, что я слышала биение его сердца. Стабильное, как швейцарские часы. Он понес меня вверх по лестнице.

- Ты замерзла, - сказал он. - Давай я уложу тебя в постель.

- Нет, мне нужно в душ. Я грязная.

- Ты не грязная. Ты самый чистый человек, которого я знаю.

- Мне нужно в душ, - мой голос надломился.

Он понёс меня прямо в душ. Когда он поставил меня на ноги, я слегка покачнулась, и его хватка на моём теле усилилась. Плитка под моими ступнями была холодной. Я задрожала без тепла его тела. Он быстро меня раздел. Кожу покрыли мурашки.