- Я сварил кофе, - сказал я.

- Спасибо, но нет, - её голос был напряженным.

- Ваша одежда будет готова в ближайшее время.

- Что вы скрываете, доктор Кейн?

Я замер. Вот что вы делаете для собак в жару? Выливаете ведро холодной воды. Ты остался со стояком, а желание пропало.

- Что вы имеете в виду? - спросил я.

- Вы знаете про меня какой-то секрет, не так ли? - обвиняла она. Я ощутил на себе холодные руки страха за неё.

- Так это правда, - она заплакала, её глаза были огромными и испуганными. - Вы что-то обо мне узнали и не позволили мне это вспомнить.

- Послушайте...

- Как вы можете? Как вы смеете? - ахнула она в недоумении.

- Погодите..., - я пытался объяснить, но она меня оборвала.

- Я вам доверяла, - прошептала она, пятясь от меня. Я придвинулся к ней, и она остановила меня движением руки. Я немедленно остановился.

- Я защищал вас, - пояснил я. Даже для моих ушей это звучало слабовато.

- Защищали меня? От чего? - рявкнула она. - Думаете, если вы американец, то все понимаете. Чушь собачья. Просто скажите мне правду. Что это?

- Спросите себя, для чего я всё это сделал, - сказал я самым безэмоциональным голосом, какой только смог изобразить.

Это несколько охладило её пыл, её гнев прошел также внезапно, как и начался. Она обхватила себя руками и в замешательстве нахмурилась.

- Почему? - спросила она подозрительно.

- Я ничего не выиграю оттого, что все вам расскажу, но вы можете все потерять. Пожалуйста, Оливия.

- О Боже! Что же это? - всхлипнула она, прижав свои ладони к лицу. Её колени подогнулись, и она упала на пол. Я шагнул к ней и отнес её на диван. Положив её, подсунул ей под голову несколько подушек. Она смотрела на меня испуганно.

- У моих воспоминаний есть когти?

- Проблема не является непреодолимой. Мне просто нужно немного времени, чтобы действительно вам помочь. Доверитесь ли вы мне?

- Я доверяю вам, доктор Кейн.

- Благодарю вас, Оливия.

Она прикусила нижнюю губу. - Я действительно сделала что-то не так?

Моё сердце ёкнуло. - Нет. Вы не сделали ничего плохого.

- Кто-то сделал мне что-то плохое?

Я посмотрел ей в глаза. - Похоже, на данный момент это так.

- Так поэтому я не могу это вспомнить?

- Может быть. Физически нет никаких причин, по которым вы не можете это вспомнить. Ваш разум не хочет этого.

Она нахмурилась. - Если бы с вами что-то случилось, вы хотели бы помнить это?

Я думал о горящем автомобиле, об этом запахе, и грустно улыбнулся. - Нет. Нет, я бы не хотел.

Она кивнула. - Случилось что-то плохое, не так ли?

- Да, - сказал я, и чтоб меня, почувствовал, как глаза наполняются слезами. За все эти годы я не проронил и слезинки. Я был в ступоре от ужаса - сейчас мне угрожали слезы. Я моргнул. Больше от шока, чем от всего остального.

Она подняла руку и пробежалась большим пальцем вдоль моих ресниц, а затем положила его себе в рот.

- Я съела твои слезы, - сказала она. И это звучало так по-детски.

Мошенница, но я думаю, что влюбляюсь в неё. Я недоверчиво посмотрел на неё, правда всей ситуации осенила меня. Я, блять, влюблялся в нее. С каждой нашей встречей всё больше и больше. А сейчас уже по уши.

- Ага, ты их съела, - сказал я медленно, в то время как еще одна моя покатившаяся слеза была снята. Она приподнялась и, приблизившись к моему лицу, лизнула мои щеки. Это действие произвело на моё тело нежелательный эффект. Словно наполовину дрессированный хорек, мой член приподнял свою уродливую головку. Я попытался отойти от нее, но она схватила меня за предплечья обеими руками. Я посмотрел на них: такие маленькие и нежные, а вместе с тем удивительно сильные. Я снова посмотрел ей в глаза.

- Не отталкивай меня, - умоляла она. Я закрыл глаза. Музыка стихла, и густая, тяжелая тишина повисла между нами. Всё то, что я хотел сказать и всё то, что было погребено внутри неё. Она вовсе меня не знала. Я хотел раздавить её в своих объятиях и держать её рядом с собой вечно. Я не хотел, чтобы она покидала меня. Было такое удовольствие от её близости. Чувствовать её дыхание, трогать её нежную кожу, вдыхать чистый аромат её волос. Я стиснул зубы.

- Вам нужно идти. Ваша одежда должно быть уже готова, - слова вываливались из меня: суровые и злые.

Она всё ещё молчала. Затем её руки оторвались от моих. Проигрыватель включился, и заиграла Last Mistake. “Пока ты спала, я пил”, ворковал мужской голос.

Я поднялся и посмотрел на неё сверху вниз. Её волосы были мокрыми и прилипли к её голове, нос покраснел, а мой старый халат бесформенно обернулся вокруг неё, но она была самой красивой женщиной в мире.

- Кстати, - вяло сказала она. - Ивана приглашает вас провести выходные в Мальборо Хол. Вы можете взять с собой того, кто вам нравится.

Глава 12

Рыба, даже в рыбацкой сети, все еще несёт запах моря.

- Марван Баргути.

Марлоу

Мальборо Хол был построен для того и ради того, чтобы ослеплять. И в этой миссии каждый камень в нём был бесконечно этому предан. В то время как мы проезжали сквозь пару внушительных каменных простенков, увенчанных бронзовой крылатой химерой, он был распластан перед нами, возвышался и взлетал своей огромной массой неотёсанного гранита.

- О, мой Бог. Вы только поглядите! - закричала Берилл, резко обмахивая себя руками. Я остановил “Ягуар”, и мы мгновение сидели, глядя на подсвеченное великолепие, которое являлось резиденцией семьи Свонсон последние триста лет.

Я подумал о нём, как о показушной крепости и самом недружелюбном месте, которое когда-либо видел, но когда взглянул на Берилл, то понял, в каком диком восторге она пребывала и была очарована открытой демонстрацией могущества и богатства - как крыса перед атакующим змеем. Всё, о чём я мог тогда думать, что где-то в этой враждебной груде камней бледное растение под названием Оливия борется, чтобы расцвести.

- Ок, я готова, - уже более спокойно произнесла Берилл.

Я завел машину, и мы проехали вниз по широкой, усыпанной гравием дорожке. Прохрустев, остановились рядом со старинным Ролс-Ройсом.

- Разве это не чудесно? - прошептала возбужденно Берилл.

- Это мы ещё посмотрим, - сухо сказал я.

- А что насчет корзины? Мы берём её? - спросила она, имея в виду корзину с лакомствами, которую она заказала в “Фортнум и Мейсон”. Она была уверена, что это то место, где богатые люди покупают себе продукты.

- Я уверен, что кто-нибудь придёт и заберёт её вместе с нашими дорожными сумками.

- Конечно, какая я глупая. У них есть слуги, не так ли? Я надеюсь, что не буду выглядеть сегодня полной дурой, обеспокоенно произнесла Берилл.

- Всё будет в порядке. Если ты нервничаешь, просто представляй их сидящими на унитазах.

Берилл от души рассмеялась. - Это очень полезно.

- Идём? - спросил я, взявшись за ручку автомобильной двери.

Она дотронулась до моего рукава. - Прежде чем мы войдем, я просто хочу ещё раз поблагодарить вас за то, что попросили меня поехать с вами.

- Без тебя я бы не выжил, Берилл.

Она сияла от удовольствия.

- Пойдём, - сказал я, вынимая ноги из машины. - Давай посмотрим, как живут сливки общества. В кратчайшие сроки массивные двери дома были открыты, и ливрейный лакей вышел, чтобы помочь нам. Я отказался от его предложения о помощи мне с моей дорожной сумкой, поэтому он сделал себя полезным, перенося небольшой чемодан и корзину Берилл.

Мужчина в униформе дворецкого и в безупречно белых перчатках почтительно поздоровался с нами, откликаясь эхом в холодной, серой, каменной прихожей. С явным северным акцентом он сообщил нам, что напитки будут подаваться в Зеленом зале через час. Лакей оставил корзину на ближайшей подставке и повёл нас коротким путем с развешанными большими гобеленами к огромной двухэтажной спальне. Им оказалась галерея, окружённая с четырёх сторон перилами, а её стены были завешаны полнометражным портретами семьи, без сомнения, выполненные великими мастерами.