Но еще большей пыткой было то, что Марко по-прежнему был чертовски не досягаем, я не смог найти на него ничего нового. Нам были нужны доказательства, которые позволят посадить его. Но он слишком умен.

Когда Джесса наклоняется вперед, ее плечи вздрагивают, и я ничего не могу поделать с собой. Выхожу из машины и иду к ней. Она, должно быть, почувствовала меня, потому что говорит мне уходить еще до того, как я подошел к ее дорожке.

— Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Не плачь, детка.

— Нет, — она поднимает голову и повышает голос. — Не смей называть меня деткой.

— Я уже говорил тебе, что буду называть тебя…

— Я думала, что когда увижу тебя снова, то брошусь в твои объятия, а ты обнимешь меня и скажешь, что все будет хорошо. Но по какой-то причине твое присутствие только бесит меня, — безрадостный смех звучит в тишине ночи. — И знаешь что самое хреновое? Я практически не знаю тебя. Как у тебя это получилось оставаться неузнанным?

— Ты знаешь меня больше, чем кто-либо другой, — я сажусь на корточки и беру ее руки в свои. — Мне надо кое о чем позаботиться, Джесса. Ты должна понять, что самая важное для меня, это чтобы ты была в безопасности. Но, черт побери, я чувствую себя разрушенным без тебя. Когда я ушел, покинул тебя, то сделал это для твоей защиты. Но я не… Я не уверен, что смогу оставаться в стороне еще дольше. Я умираю изнутри без тебя.

Ее глаза, полные слез, встречаются с моими:

— Ты не слишком-то хорошо это показывал.

Сажусь рядом с ней, упираясь локтями в колени:

— Есть столько всего, что я хотел бы тебе рассказать…

— У меня тоже для тебя кое-что есть.

Она встает, и когда я вижу ее выступающий живот, то вскакиваю на ноги, а сердце уходит в пятки. Джесса беременна. Проклятье, я упустил свой шанс.

— Надеюсь, ты и Нил счастливы. Ты заслуживаешь это.

— Нет, Тай, — вскрикивает она, пока я быстро иду к своей машине.

Хлопаю дверью выданной государством черной Импалы и, уезжая, звоню Джею.

— Пошли к ней кого-нибудь другого.

Бросаю телефон на пассажирское сиденье и отъезжаю со своего места. В итоге, сижу двадцать минут, пока не вижу другую неприметную машину, занимающую пост, и только потом уезжаю.

Еду обратно в свою квартиру. Первым делом, зайдя внутрь, беру бутылку виски, которая всегда ждет меня на стойке, и иду с ней в постель.

Джесса беременна. Я упустил свой шанс из-за проклятого Марко. Я думал, у нас будет время, когда его наконец-то посадят в тюрьму. Думал, что сможем связать наши судьбы. Из-за этого куска дерьма не только была убита моя мать, но и была уничтожена возможность быть с единственной женщиной, наполняющей мою жизнь смыслом.

Продолжаю топить свое горе в бутылке, пока не отрубаюсь, погружаясь в знакомую тьму.

Стук в дверь будит меня, но я не обращаю внимания и прижимаю к голове подушку. Звук не стихает еще несколько минут, затем слышу шаги, и я достаю из-под матраса пистолет. Навожу его на дверь, но, когда вижу Джея, опускаю оружие.

— Какого черта, приятель? — он включает свет и сдергивает с меня покрывало.

— Я задолбался, — говорю ему, переворачиваясь на другой бок.

— Задолбался?

— Ухожу. Исчезаю. Заканчиваю. Увольняюсь к чертям собачьим.

— Ты не можешь уволиться.

— Да, могу.

Он вздыхает и раздвигает шторы, чтобы впустить больше света в мою спальню:

— Тебе нравится быть страдальцем?

— Она беременна.

Его нерешительность осязаема:

— Черт.

— Так что, как я и сказал, я увольняюсь.

— Тай.

— Ты хоть понимаешь в чем дело? — сажусь в кровати, игнорируя тупую боль в голове. — Представляешь, какого мне было расти? Видеть все эти вещи. Даже не понимая, что все это не нормально. А потом встретить ее, она как ангел, смотрит на тебя, будто ты имеешь значение, будто вы связаны. И только ты смог почувствовать свободу, как все это резко заканчивается.

— Тай, я…

— Ты не понимаешь. Ты вырос в симпатичном домике с гребаным белым заборчиком. Я не злюсь на тебя, но ты не догоняешь.

— Нет, наверное, не понимаю, — Джей облокачивается на стену и собирается что-то сказать, как звонит его телефон. Он хмурит брови, когда видит номер на дисплее, и быстро прикладывает трубку к уху:

— Что случилось? — вижу, как он бледнеет и бросает взгляд в мою сторону. — Я сейчас с ним. Да. Где? Хорошо. Встретимся обсудить новые сведения и наши действия в десять, — этот разговор вызвал неуверенность в глазах Джея, и я вылезаю из кровати и натягиваю пару черных джинсов и футболку:

— Когда? — спрашиваю я, разыскивая по комнате носки. Он не отвечает, и я пробую еще раз, погромче. — Когда, бл*дь, он забрал ее?

— Несколько часов назад. Нил занес ей пончики и обнаружил ее охранника с пулей в голове.

— Черт! Черт. Там были следы борьбы?

— Нет, по словам Нила.

Марко забрал ее. Он, бл*дь, похитил мою девочку:

— Погнали.

Выхожу следом за Джеем и сажусь за руль. По пути в офис достаю свой пропуск из-под козырька, вешаю его на шею, затем надеваю очки-авиаторы. Я работал девять лет над тем, чтобы поймать Марко, и сегодня настал тот самый гребаный день. Я ждал слишком долго, пока закончится это дерьмо, и даже если она с кем-то другим, пришло время расставить все точки над «i».

Глава 14

Джесса

Марко стоит напротив меня. Я не моргаю и не дышу, в итоге он улыбается. Глаза щиплет от наполняющих их слез, и он посмеивается:

— Нет, нет. Нам не нужны слезы.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке, он приближается и вытирает ее большим пальцем. Я отодвигаюсь, и он шикает на меня:

— Привыкайте к моим прикосновениям, мисс Крю. Нам предстоит хорошо повеселиться.

Желчь жжет горло как кислота:

— Что тебе надо? — шепчу я.

Только он собирается ответить, как стук в дверь прерывает его. Марко облизывает губы, перед тем как уйти, а я остаюсь в постели, с прикованными цепью щиколотками. Металл впивается в мою кожу. Я сижу на потрепанном матрасе, покрытым простыней. Без подушки. Без окон в помещении. Без водопровода. Только ведро в углу.

Со временем мой страх усиливается. Мочевой пузырь переполнен. Неохотно бреду к ведру, но цепь не дает дойти до него, вынуждая меня вернуться обратно на кровать. Я замерзла, хочу есть и пить, устала, и я в ужасе.

Меня вырвали из постели в три часа ночи, через несколько часов после того, как Тай был со мной. Я была брошена на заднее сиденье черного внедорожника, и первым, что я увидела, было лицо Марко. Он усмехался мне, и я знала к чему все идет. Но когда он обхватил руками мою грудь, а затем опустил их на живот, Марко остановился, поднял мою ночную рубашку и покачал головой:

— Ну, это неожиданно… но очаровательно. Он знает?

Я отрицательно помахала головой, и мне стало страшно за свою жизнь и за малыша.

— Так даже лучше.

Он вел меня со всей «заботой», которую ожидаешь от похитителя. Когда мы подъехали к дому, я была удивлена, насколько он был красивым. Пейзаж был захватывающим, и я бы оценила его при других обстоятельствах, но густой лес означал для меня преграду, если мне удастся сбежать.

Марко провел меня по безупречно чистому дому вниз к подвалу, где не было дорогой мебели и картин как наверху. Вместо этого, я обнаружила влажный цементный пол, паутину и темноту.

Сейчас я сижу и пытаюсь услышать хоть что-нибудь. Шаги, раздающиеся надо мной. Голоса, смех. Дверь открылась и закрылась. Но никто не пришел ко мне.

Через несколько часов мои веки потяжелели, но я трясу головой и хлопаю себя по лицу, пытаясь не заснуть. Он может подобраться ко мне, пока я сплю, и я боюсь того, что может случиться, если усну здесь.

Тусклая лампа под потолком не дает мне знать, сколько я провела времени в этой комнате без окон. Тишина обрушивается на меня, волосы на затылке встают дыбом, внутренние инстинкты предупреждают о чем-то. Но ничего не происходит. Я пользуюсь ведром еще два раза и спустя немного времени засыпаю. Я хочу пить, очень хочу, во рту все пересохло, а в животе урчит от голода. Я поглаживаю его и разговариваю с малышом, заверяя его, что все будет хорошо. Хочу сказать, что папочка спасет нас, но начинаю думать, что этого не случиться.