— Свинья на убой? – уточнила я.

— Зачем так грубо и материалистично? - Кёрг оскалился. – Просто сразу было видно, что ты – идеальный вариант. Ну, вспомни себя: покинутый, грустный ребенок, в нетронутой чистоте. К тому же ещё и дурочка… Тебе не нужно было объяснять философских тонкостей системы и прививать любовь к смерти и её жажду. Нужно было просто потрясти у тебя перед носом «дружбой», «любовью», «пониманием», чтобы ты последовала за ними всюду. Как это хорошо вышло! Дело оставалось за малым – совершить ритуал. Знаешь, что самое обидное? Тебе было даже не обязательно делать это добровольно. Мы могли принести тебя в жертву и принудительно. Но он упустил тебя, - он заскрипел зубами. - Нет, не так. Он отпустил тебя. Не думай, что это от большой любви. Он не любил тебя. Во всех его действиях был расчёт и желание угодить мне. Он совершил ошибку похуже. Он просто пожалел тебя. Ох уж эта ужасная жалость…

— Но благодаря ей я ещё жива…

— И это нужно исправить!

— Завершить ритуал?

— Разумеется. Очень неприятно вот уже пять лет находиться в подвешенном состоянии. Тем более теперь, когда ты начала так активно общаться с правоохранителями. Ха. Пра-во-ох-ра-ни-те-ли, - он будто пробовал это слово на вкус. - Смешное слово, да? Чьи права они охраняют? Как насчёт права окончить чью-то никчёмную жизнь, указав тем самым путь к истине?

— Серьёзно? – у меня начинали трястись руки. — Ты говоришь всё это всерьёз? Ты правда веришь во всю эту «истину»? Тебе правда нужна просто их смерть? Зачем?! – этот вопрос вертелся у меня в голове последние пять лет. Но в тот момент он сделался как никогда насущным.

— Я же говорил, что ты дура. Как была, так и осталась. Я – их благодетель. Я открыл им глаза. Их смерть – лучшее, что они сделали в своей жизни. Пора бы уже и тебе это понять! – он начинал злиться. – Хватит уже петь эти ослиные песни, пошли! – он молниеносно приблизился и, резко схватив меня за руку, потянул к одному из разбитых окон, внутрь здания.

— Для чего ты всё это рассказал мне, если собираешься просто убить? – спотыкаясь на каждом шагу, я задыхалась от душивших меня слёз.

— Идиотка, чтобы тебе было легче принять свою судьбу. Я тебя спасаю, - разъяснял он мне, как непонятливому ребенку. - Избавляю тебя от мук. Неужели, ты ещё не поняла, что жизнь – это сплошные страдания?

— Нет! – когда я ехала к Кёргу, то была полна решимости умереть за своих близких без сожаления, но как только его железная хватка сомкнулась, мне чрезвычайно сильно, как никогда, захотелось жить. Всё плохое само по себе изгладилось из памяти и ежесекундно вспоминалось только хорошее. – У меня любящая семья, добрые друзья, замечательный Веня, интересная работа… - сквозь рыдания голосила я, и мои слова эхом отдавались в стенах пустого ДК. Я вдруг осознала, что моя жизнь просто волшебно прекрасна, и я вовсе не хочу расставаться с ней. Во имя чего бы то ни было. До какой же степени отчаяния тогда были доведены мои друзья, если такие мысли не пришли им в голову, позволив убить самих себя…

Невзирая на мои протесты, Кёрг притащил меня в подвал. В неверном свете я различила людей. Это так напоминало прошлый раз! На полу снова была начерчена эта треклятая звезда, собравшиеся стояли вокруг неё, опустив головы. Только теперь всё выглядело ещё пафоснее: лица всех адептов были скрыты под капюшонами так, что я даже не могла заглянуть им в глаза.

— Помогите! – в отчаянии закричала я, расцарапывая руки Кёрга, но он только смеялся. – Очнитесь! Зачем вам умирать…

— Приступайте! – приказал Кёрг, с силой бросив меня в центр круга. – А ты, благодари меня за оказанную милость.

Он говорил серьёзно. Он правда был серьёзен. Он вообразил себя вершителем судеб и великим пророком и едва ли кто-то мог его переубедить. Но эти люди вокруг? Те, кто, шёл за ним – почему?.. Разве они были настолько несчастны, что не нашли иного выхода, кроме смерти?

Надо мной склонился один из адептов. Я хотела умолять его, разжалобить слезами, но нечто подсказывало, что это не подействует. Они всё для себя решили. Я чувствовала внутри себя пустоту и усталость. Не было сил поднять и бежать, кричать и плакать. Я почти теряла сознание от нервного перенапряжения. И вдруг из-под капюшона, наклонившегося ко мне человека, показался нос. Красный клоунский нос. Мне показалось, что я схожу с ума.

— Ника, это я… - я услышала голос Вени. Он сбросил капюшон. Правда, Веня.

— Что за?.. – дикий взгляд Кёрга в ту минуту невозможно описать словами.

— Правоохранительные органы, - объяснил ещё один скинувший капюшон человек. – Мы охраняем право этой девушки на жизнь.

Оставшиеся чёрные балахоны упали, и передо мной предстало одиннадцать людей в полицейской форме и один клоун. Я переводила ошалевший взгляд с одного на другого, будучи не в силах подняться с земли.

— Несчастные! – воскликнул Кёрг, стоявший в отдалении от ритуального круга. – Мне вас жаль! – и прежде, чем кто-либо успел сделать хоть шаг к нему, он извлёк из-под своей куртки кинжал и вонзил его себе в сердце.

Последнее, что я слышала – путаный гул голосов. Последнее, что видела – склонившийся надо мной Веня. А потом я, наконец-то, потеряла сознание.

Квартира, доставшаяся Вене от бабушки, пожалуй, самая древняя из всех, где мне доводилось бывать. Причудливый дореволюционный дом в аварийном состоянии, жильцы бегут, штукатурка осыпается, а он ничего, живёт. Дух старины пронизывает это место насквозь, а Веня лишь с удовольствием поддерживает ретроградный стиль, выискивая на развалах и блошиных рынках винтажные вещички. У него есть, например, примус, доисторический трёхколёсный велосипед, полуразвалившийся граммофон, лампа с зелёным абажуром в лучших традициях Ленинки и гордость его коллекции – дубовый стол, где под стеклом хранятся программки из обожаемого им цирка.

Я никогда не считала эту обитель своей, но мне нравилось здесь бывать. Я часто ночевала у Вени, не спала, раздумывая над очередной главой с таким трудом дописанного романа. Смотрела сквозь пыльные окна в трухлявых рамах на светлое от городской иллюминации небо и была рада очередному побегу от себя в это безвременье. Теперь я снова здесь. Во времени и с собой в придачу – лежу на софе и силюсь понять: не привиделась ли мне всё это? Мысли, пошатываясь, лениво трутся одна о другую, поминутно переплетаясь, а затем так же незаметно ускользая.

— …один из кёрговских адептов вышел на связь ещё неделю назад. Ему велели готовиться к ритуалу, но чувак, кажется, раздумал умирать. Он быстро смекнул, что просто так ему из этого переплёта не выбраться, вот и обратился к участковому. А дальше по накатанной, - уже в третий раз Веня пересказывал мне историю своего геройства, а я с удовольствием слушала. – Разыскали остальных адептов, провели дознание, сопоставили с теми материалами, что я предоставил отделу и с тем, что пришло из твоего города. И дело оставалось за малым: произвести захват в указанном месте, в указанное время. Правда, никто и подумать не мог, что всё так обернётся…

— Значит всё? – я устало прикрыла глаза. – Можно считать, что всё кончено? Но Кёрг остался вроде как, непобеждённым. Со своими идеалами, - подытожила я.

Было неимоверно приятно сидеть теперь в светлой безопасной Вениной квартире, пить какао и отдыхать. Приятно жить в безопасном мире, где страшное прошлое не может ворваться в твою жизнь без предупреждения. И даже не важно, каким именно образом оно исчезло.

— Я одного не понимаю, - размышлял не менее меня потрясённый Веня. – Зачем вся эта чепуха вокруг его секты? Какие-то книжные теории, тайные учения, когда на деле – обыкновенный сатанизм, просто чуть другой обложкой прикрытый.

— Чтобы сразу не отпугивало, наверно… - я пожала плечами. – Взгляни на меня: я долгое время вообще не понимала, к чему он клонит.

— Но остальные понимали.

— Отчасти, - я кивнула. – Но у них не оказалось никого, кто бы понял полностью и остановил кошмар. Однажды наступает момент, когда всерьёз задумываешься о жизни. Вдруг понимаешь, что вплоть до настоящего момента в ней не было ничего хорошего. И вряд ли это хорошее вдруг возьмёт и ни с того ни с сего появится. Ждать нечего. Куда идти? За чем гнаться? Чего желать? Не всё продаётся за деньги, не всё достигается разумом, люди вокруг ветрены и лживы. Осознание этого толкает к краю. Жизнь не вечна. Муки можно прекратить. Ты заплутал во тьме, но с этим можно покончить. Ты запутался, но узел можно разрубить.