Все видели, что он держит меня, на Мар лица не было, но никто не произнёс и слова. Спасибо им за это. Иначе я сгорела бы со стыда.

В час мы пошли гулять по улицам. Опять горланили песни, танцуя под них на пустых перекрестках под тусклым светом фонарей. Опять шутили и пикировались. Лишь к пяти, уставшие, но счастливые, стали разбредаться по домам. Кром проводил меня до самого подъезда. Когда мы шли одни, то не разговаривали. Он улыбался. Он поцеловал меня ещё раз на прощание.

Стоило только мне, разомлевшей и пьяной больше от счастья, чем от вина, войти в квартиру, как в прихожей появился папа и грозно навис надо мной.

— Ты наказана, — проскрежетал он и скрылся.

Но мне было всё равно. Безразлично.

Високосный год — самый счастливый.

14/3/2008

Уже две недели, как я наказана, и папа не разрешает мне выходить гулять. Но я не расстраиваюсь. Потому что каждый день после школы меня встречает Кром. Когда он пришёл впервые, я чуть глаза не протёрла: как такое может быть? Потом поняла, что ему Мар рассказала, где я учусь и, видимо, подсказала время, когда заканчиваются мои уроки.

От школы до моего дома было близко, но мы шли самым неспешным шагом, чтобы растянуть прогулку. Конечно, то, что меня встречает парень, не скрылось от любопытных глаз одноклассниц. Держу пари, это Катька, которой со мной в одну сторону, растрезвонила всем о Кроме. На переменах Платонов начал подшучивать:

— Что, Липатова, я слышал тебя теперь приходит встречать какой-то мужик из твоей секты? А что, там никого помоложе не нашлось? — он гоготал, как сумасшедший. Я не стала с ним связываться. Просто показала фак, как делала уже тысячу раз, и молча отошла.

Потом его приколы стали просто невыносимыми. Однажды, он подловил меня в пустом классе и, прижав к стене, начал бешено шептать на ухо:

— А ты ему уже дала? А может не ему одному? Тобой могут воспользоваться только члены секты или одноклассникам, по старой дружбе, тоже даёшь?

Я пихнула его коленкой между ног, вырвалась и убежала.

— Бешенная шлюха! — донеслось мне вслед.

И я решила рассказать об этом Крому. Он выслушал спокойно, без эмоций, лишь попросил указать на Платонова, когда тот появится в школьном дворе. Так я и сделала. Мы смотрели на него издалека. Лицо Крома ничего не выражало, он лишь кивнул, и мы больше не заговаривали об этом.

На следующий день я заметила странное поведение Платонова. Он был бледен, тих, неразговорчив, а в мою сторону даже не смотрел, не говоря уж про шуточки. Я сразу поняла, что к нему подходил Кром. Это заставило меня удовлетворенно улыбнуться. А ещё через мгновение я заметила, что у Платонова что-то не так с рукой. Он до самых пальцев опустил рукав пиджака, который, к тому же, был в чём-то измазан. Это заинтересовало меня.

Я подошла к нему на перемене. Он так отшатнулся, когда услышал мой голос позади себя, что мог упасть.

— Эй, Платонов, — я говорила с той же презрительной насмешкой, с которой он всегда обращался ко мне. — Ну-ка покажи руку.

Он прижал перевязанную носовым платком ладонь к груди и воззрился на меня с неподдельным ужасом. Кром с ним серьёзно поговорил — это видно.

— Покажи руку, — повелительным тоном произнесла я. — Или ты снова хочешь с ним встретиться?

Платонов тут же замотал головой и стал поспешно поднимать рукав. Там, на тыльной стороне ладони красовался довольно глубокий кровавый порез в форме перевернутой пятиконечной звезды. Я чуть не спросила вслух «это он сделал?», но сдержалась и промолчала. Это испугало меня. Но Крому ничего не сказала. Да он и не спрашивал.

22/3/2008

Сегодня состоялась третья свадьба тёти Лизы. И только благодаря этому событию папа разрешил мне выйти на улицу. А ещё приехал Слава. Едва мы увиделись, когда я пришла помогать тёте с платьем и фатой, как он сразу же утащил меня в свою комнату.

— Слушай, давай забьём. Не будем ссориться, — он посмотрел на меня с надеждой.

— Не будем, — я улыбнулась в ответ. — Я люблю тебя, Слав, ты знаешь. Ты мне больше, чем брат. Я всегда буду тебя любить. Всегда. Как бы далеко ты не был, как бы сильно мы не поссорились. Если когда-нибудь вдруг я буду утверждать, что ненавижу тебя, не смей верить.

— Я тоже люблю тебя, сестрёнка.

Мы обнялись. И день показался светлее. А потом мы отправились в загс. Вот уж не думала, что будет столько гостей! Просто тьма тьмущая — я затерялась в этой толпе. Папа выглядел растеряно, как всегда в обществе мало знакомых людей. Серёжа бегал с какими мальчишками между нарядными гостями. Мы со Славой держались вместе. Как в старые добрые времена. Перешучивались и стебались над гостями. Папа был рад видеть, что мы снова ладим.

Мы честно отстояли целых два часа, пока ждали очереди наших «молодоженов» на роспись. Несмотря на то, что на улице было прохладно, внутри дворца бракосочетаний была неимоверная духота от этого столпотворения. Когда брак был заключен, гости с облегчением высыпали на высокое крыльцо загса. Выстроившись по обе стороны лестницы с готовностью подбрасывать рис, стали ждать триумфального выноса тёти Лизы.

Когда дверь открылась и пунцовый от натуги дядя Вова начал выносить свою новоиспеченную жену, над толпой гостей неожиданно заметалось несколько белых голубей. Они были какие-то бешенные, били крыльями прямо по головам и Бог знает как, не помогли жениху уронить невесту. Гости начали в смятении отмахиваться, Серёжа со своими мальчишками ржал как конь. Слава, в недоумении оглядываясь по сторонам, присоединялся к ропоту негодования:

— Что это за голуби? Мы не заказывали голубей!

Мне почему-то стало очень смешно, и я начала хохотать, как вдруг почувствовала, что меня кто-то схватил сзади и потащил прочь от пёстрой толпы и хлопанья крыльев. Когда загс оказался на безопасном расстоянии, я, наконец, увидела своих похитителей. Моя Гильдия, конечно.

— Ребят, ну что вы наделали — я так мечтала поймать букет невесты! — я не могла перестать смеяться, всё ещё поглядывая на машущую руками толпу на крыльце.

— Крутецкое представление мы устроили, правда? — у Тина все волосы были в перьях.

— Мы этих голубей по всему городу ловили! — отозвался Сандро.

— Кром нам рассказал, что ты сегодня тут будешь, — объяснила Лэр.

— А я больше не могла переживать разлуку со своей девочкой! — Мар сжала меня в объятиях.

Над всеми ними возвышался Кром: спокойный и молчаливый, как обычно. Но довольный, как мальчишка, которому удалось украсть яблоко из соседнего сада.

Весь остаток дня мы гуляли. Около восьми решили пойти на «задворки». Не прошло и часа наших посиделок там, как я заметила среди весёлых компаний одинокую фигуру. Я насторожилась. Человек казался чуждым этому месту. Слава. Растеряв остатки здравого смысла, я начала звать его. Громко выкрикивать его имя и махать ему. Он заметил меня, но вместо того, чтобы подойти, остановился на месте и не двигался.

— Кто это? — поинтересовался Пахан.

— Это Слава — мой троюродный брат, — убежденно выговорила я давно привычную ложь.

— А чего он не идёт сюда? Пусть подтягивается! — Мар приветливо помахала ему.

— Наверно, его послал папа. Пойду я, пора… И так получу за то, что со свадьбы смылась, — я вздохнула.

— Держись там, — Кром обнял меня и поцеловал в лоб.

Я прижалась к нему всем телом, на прощание посмотрела в прозрачные глаза и побежала к Славе.

— Как ты узнал, что я здесь? — спросила я, подойдя к нему.

— Было нетрудно догадаться… — процедил он, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Зря ты не подошёл познакомиться, — пожала плечами я. — Ребята хорошие, они бы тебе понравились.

— Не думаю. Голуби — их рук дело?

— Отчасти, — я хихикнула.

— Знаю, что ты меня не послушаешь, но всё-таки вот мой дружеский совет: держись от них подальше.

— Да, — усмехнулась я. — Ты прав: я тебя не послушаю.