— Ты идиот?

— Да, я — идиот. Мы договорились об этом месяц назад. У тебя ещё есть вопросы?

— С чего ты взял, что имеешь дело с Халдеем? Кто это тебе сказал? Кирилл и его дружок, который перед тобой разыгрывал роль бандита?

— Позвони Ливенштейну.

— Мишке? Зачем?

— Он может установить владельца машины по её номеру?

— Это и я могу, — ответила Ольга, достав из кармана сотовый телефон. — Ну, какой там номер?

— А-007-НТ, 77 регион.

— Дай мне сигарету.

Закурив, Ольга связалась с кем-то по телефону.

— Здравствуйте, Анатолий Викторович. Это Ольга Ткачёва. Да. Ой, как хорошо! Большое спасибо. У меня к вам ещё одна просьба. Вы можете мне назвать владельца машины с номером А-007-НТ, 77 регион? Спасибо, я подожду.

Ждать пришлось минуту.

— Спасибо вам, Анатолий Викторович. Сейчас не могу. До встречи. До встречи.

Убрав мобильник, Ольга прошлась до двери ближайшей комнаты, ноготком сбивая с тлеющей сигареты пепел. Вернулась. Остановилась.

— А где Кирилл?

— Валяется пьяный в маленькой комнате.

— Хорошо. Что ты предлагаешь?

— Трудный вопрос. Мы в разных условиях. Мне терять, как ты знаешь, нечего.

— А мне — тоже. Если ты свалишь, они с меня три шкуры сдерут, а потом замочат. Это ведь беспредельщики. Говори, что ты предлагаешь?

В глазах у Ольги было что-то вампирское. Тщательно обдумывая ответ, Серёга заметил, что она несколько похудела. Худоба её не казалась ему здоровой.

— Я предлагаю вот что. Сейчас поедем к тебе на рынок, заберём выручку.

— А что дальше?

— Пока не знаю. Но по пути я придумаю что-нибудь.

Давая такой ответ, Серёга был убеждён, что Ольга не будет им удовлетворена, и ждал вспышки ярости. Он ошибся. Попросив подождать несколько минут, Ольга прошмыгнула в одну из комнат и стала рыться в шкафу, вышвыривая оттуда аудиокассеты и диски.

— Что ты там ищешь?

— То, что мне сейчас нужно. Пожалуйста, не мешай.

Серёга мешать не стал. Увидев на столике около телефона карандаш и блокнот, он выдернул из последнего чистый лист, подумал и написал записку следующего содержания: «Ничего не предпринимай. Я их ухандокал.» Вложив записку в руку Кирилла, он пошёл посмотреть, что делает Ольга. Та, свернув трубочкой сторублёвку и наклонившись, втягивала в нос порошок, рассыпанный на столе. Это дело так не вязалось с вечерним платьем и лайкровыми перчатками, засунутыми в карманы пальто, что Серёга не сразу понял, чем это она занимается. Смотрел молча.

— Ах, твою мать! — прошептала Ольга, очистив стол и медленно выпрямляясь. — Вот это дело!

Лицо её было красным. Бросив купюру на пол, она хихикнула.

— Вот теперь я готова на что угодно!

— В вену пока не колешь? — спросил Серёга.

— Конечно, нет! Я что, наркоманка? Ну всё, идём!

Когда проходили мимо консьержа, Серёга вдруг всполошился.

— Оля! Ты взяла ключ?

— Какой ещё ключ?

— Вот дура! Не от машины.

— Сам идиот! Чего тебе надо?

— Он у меня, — обрадовался Серёга, сунув руку в карман, — слава Богу!

Вышли.

— Вот это осень! — крикнула Ольга, с прищуром глядя на солнце. — В какой-нибудь Барселоне сейчас, наверно, не теплее. Серёга!

— Что?

— А ты помнишь ночь нашей встречи?

— Помню.

— Ты тогда думал, наверное, что я дура?

— Я и сейчас так думаю.

— Вот урод! А я про тебя подумала… да я, кстати, так и подумала: Вот урод! Серёга, а ты бы что-нибудь изменил, если бы вернулся туда?

— Я бы тебя грохнул. Где он машину ставит?

— А вон за тот красный дом свернуть, там — стоянка.

Машины еле ползли по Пятницкой. Пешеходов на её узеньких тротуарчиках было не протолкнуться, но все они расступались перед Серёгой: каким-то лютым был его взгляд, как-то по-шпановски торчала из его рта сигарета, как-то по-идиотски смеялась Ольга, цепляясь за его руку. Ей было весело. Каблучки её звонко цокали.

— Серёг!

— А?

— Ведь мы с тобой натянули всех! Серёг, правда?

— Да.

— Хочешь новость?

— Ну?

— Ты помнишь Наташку?

— Спортсменку?

— Да! Прикинь, её отпустили!

Серёга вздрогнул. Замедлив шаг, поглядел на Ольгу.

— Не понял. Как? Ведь она мента пристрелила!

— Вот доказали, что не она. А кто-то другой вошёл, да и пристрелил.

— Но ведь ты — свидетель!

— Я была без сознания. А Кристинка всё подтвердила — кто-то вошёл да и пристрелил. И ещё другие нашлись свидетели.

— А платил то кто за всё это?

Да я понятия не имею. Видимо, тот, кому она дорога. Она ж — девка видная, да при том ещё работящая.

На стоянке охранник, предупреждённый Кириллом, потребовал документы. Серёга их предъявил.

— Отлично, сказал охранник и указал на правую часть стоянки, — машина вон в том ряду.

— Серёга! — вдруг всполошилась Ольга под цепким взглядом отставного военного, — а ты точно ключ не забыл?

— Какой ещё ключ?

— Придурок! Не от машины.

— Я его не забыл.

Было почти три. Сев в машину, Ольга немедленно пристегнулась. Этой привычки Серёга раньше за нею не замечал.

— Ты рад? — спросила она, следя, как он запускает двигатель.

— Ты о чём?

— О том, что она теперь на свободе.

— Я абсолютно её не знаю.

— Врёшь! Ты знаешь её отлично. Вы — одной крови. И ты, дурак, на неё запал.

С этими словами Ольга схватила своего спутника, притянула его к себе и накрепко присосалась к его губам своими губами. Он не сопротивлялся, но все её отчаянные попытки вызвать у него возбуждение оказались тщетными.

— Отсосать? — спросила она со злобой, резким движением оттолкнув его от себя.

— У нас мало времени.

— Хорошо, я всё поняла. Бывшая бордюрщица — это жареный лёд.

Промолчав, Серёга выжал сцепление, одним пальцем толкнул рычаг и, вырулив за ворота, свернул на Пятницкую.

— Пожалуйста, включи радио, — попросила Ольга, закуривая.

Серёга включил. Машина наполнилась щебетанием Анжелики Варум. Движение было плотным, но без заторов. Серёга вёл непривычный ему по размерам джип на четвёртой скорости, при обгонах переключаясь на третью.

— Вы с нею очень похожи, — сказала Ольга, стряхивая пепел с коленей. Найди её.

Глава третья

— Арам, у тебя не может быть с ними никаких дел, — говорил Халдей, — у ихнего финдиректора мама — азербайджанка. Ты, вообще, их должен поубивать, а не крышевать. Тебя ведь поднимут на смех. Это — во-первых, а во-вторых, — зачем тебе со мной ссориться? Я хороший.

— Халдей, я прожил на белом свете сорок семь лет. И ещё ни разу не видел ни одного хорошего человека, который кричал бы, что он — хороший. Но вот тебе почему-то верю. Почему, сам не знаю. Поэтому не хочу никаких напрягов с тобой.

— Так они не будут претендовать на подряд?

— Опять ты меня не понял. Я имел ввиду вот что. Работай на кого хочешь, но не тяни свои руки к моей земле. Во-первых, это против всех правил, а во-вторых, — опасно это, Халдей. Опасно не только из-за того, что мы с тобой будем в контрах. Ты знаешь сам.

— Всё равно, скажи.

— Твой работодатель вряд ли тебя поймёт. И точно не вступится за тебя.

Халдей закурил. Его собеседником был Арам Гамиэлян, влиятельный вор в законе. Их разговор происходил на залитой солнцем веранде грузинского ресторана напротив ТАССа. Пили вино и ели шашлык. За спиной Арама стояли двое телохранителей с автоматами. Ещё двое сидели в джипе, который повсюду сопровождал белый Лексус Гамиэляна. Оба автомобиля величественно громоздились перед верандой, привлекая внимание проходивших мимо людей. «Мерседес» Халдея стоял чуть дальше. Рядом с Халдеем сидел Вадим. Он ел очень мало, совсем не пил и не принимал участие в разговоре.

— Ты говоришь, что я тяну руки к твоей поляне, — мягко сказал Халдей, помолчав, — но это только отчасти правда, Арам. Да, ты эту фирму крышуешь уже пять лет, и с ней до сих пор ничего не происходило, я это знаю. Однако, этот участок на Новой Риге я ещё год назад обещал другим. Ещё год назад. Понимаешь?