— Она бы не испугалась, — сказал Кирилл, хлебнув «Фанты», — это уж точно. Да она и не знала, куда я спрятал дискету.

— Я тогда взялся бы за тебя. Ты бы, как обычно, стал пальцы гнуть, орать про своего папу, а я б тебе, сука, в рыло — на, …, умойся! Потом заехал бы к папе. Он бы начал звонить за красный забор. Ему б там сказали: «Чувак, давай задний ход.». Дискета бы и всплыла.

— Почему ж Баранов к тебе то не обратился? — спросил Серёга.

— Баранов знал, что я откажусь работать на Березовского. Березовский — конченый человек. Надо быть таким ишаком, как Локки, чтоб на него работать. А интересно, кстати, кого меня попросят мочкануть раньше — Абрамыча или Локки? Мне бы хотелось сперва Абрамыча мочкануть, чтоб Локки начал метаться, как крыса в банке.

Вадим блаженно прищурился, видимо, наслаждаясь сценой, которую ему нарисовало воображение.

— Если Ольга пошлёт нас куда подальше, мы восемьсот косарей с Серёгой собрать не сможем, — предупредил Кирилл. — Давай лучше так: мы даем шестьсот пятьдесят, а сто пятьдесят с неё тряси сам.

— Да я её по-любому буду трясти, расклад не меняется. Продашь джип.

— Да джип этот стоит двадцать пять тысяч!

— Хату продашь.

— Для этого нужно время!

Глаза Вадима вдруг изменились.

— А ну, завянь! — рявкнул он, чуть не проломив тяжёлым кулаком стол. На нём всё подпрыгнуло. Подскочил и Кирилл. Минуту длилось молчание.

— На Тверской есть бар — «Суши вёсла», — сказал Вадим прежним тоном, налив себе ещё водки, — очень мне нравится этот бар. Название классное. Вы всё поняли, господа?

— Да как не понять, — просипел Кирилл, достав сигарету из пачки и закурив, — сегодня, наверное, деньги будут.

— Ну, и отлично.

Произнеся эту фразу, Вадим зевнул, как огромный кот, разнежившийся на солнышке. Взяв бокал, продолжил:

— Мало беру. Очень мало. Вы, два козла, можете дать больше. Сколько ещё квартир у тебя, Кирилл?

— Одна у меня квартира!

— Как так, одна? А на Полежаевской трёшка в элитном доме?

— Так я там только прописан!

— Так разве ж это проблема? Я могу кого-хочешь поставить раком. Квартира чья?

Кирилл хотел дать ответ или возразить, но потерял мысль. Глядя на него, Вадим плюнул на пол уже без косточки.

— Как же ты меня бесишь! Больше, чем гомосеков, я ненавижу только мажоров. Да ладно уж, не трясись! Бери пример с друга. Смотри — расслабился, ловит кайф. Короче, я пью за вас, пацаны. Желаю вам новых творческих замыслов и свершений.

С этими словами буйный гость взял бокал. Но тут из его кармана заулюлюкало. Он достал сотовый телефон и вышел на связь.

— Алло! Не ори. Я уже спускаюсь.

Убрав мобильник, Вадим осушил бокал, глотнул «Фанты», быстро поднялся и, напевая «Ночь, сказочных дней вуаль…», быстрыми шагами покинул комнату. Кирилл бросился за ним следом — запирать дверь. Когда он пришёл назад, Серёга уже смотрел из окна во двор, слегка сдвинув штору. Кирилл спросил с раздражением:

— Что увидел?

— Чёрный «Мерседес» Е-320, стосороковой кузов, государственный номер А-007-НТ, 77 регион, — ответил Серёга. — Ух ты, как с места рвёт! Моторчик шестилитровый.

— Ну и что дальше?

Серёга вместо ответа несколько раз прошёлся из угла в угол, о чём-то думая. И, внезапно остановившись перед Кириллом, крикнул:

— Пшёл вон отсюда!

— Кирилл опешил.

— Чего?

— Уйди, говорю!

— Куда?

— Куда хочешь. Лучше — на кухню. С водкой.

Кирилл растерянно взял бутылку. Сёрега вновь стал мотаться.

— Ты понимаешь, что эти деньги надо отдать? — насел на него Кирилл.

— Я всё понимаю — правда, только тогда, когда вынимаю.

— Так едем в банк!

— А Ольгу мы ждать не будем?

— Ну, после Ольги.

— Вот и проваливай, мразь, на кухню! Ты мне сильно мешаешь.

Поколебавшись, Кирилл забрал так же Фанту и удалился в указанном направлении. Через пять минут Серёга к нему присоединился. К его большому неудовольствию, Кирилл выпил только один бокал. Он говорил с кем-то по телефону — точнее, слушал кого-то, порой вставляя односложные реплики. Вскоре после прихода Серёги разговор был окончен. Сказав, что он, мол, всё понял, Кирилл швырнул мобильник на стол и потёр лоб пальцами.

— А он что, наркоман? — поинтересовался Серёга, стоя посреди кухни. Кирилл поднял на него полупьяный взгляд.

— Вадим что-ли?

— Да!

— Откуда я знаю? Да и какая разница? Он — мокрушник, который валит верховных судей и генералов госбезопасности! Я уж не говорю про воров в законе.

— Да, конечно, ты прав — надо отдавать, со вздохом сказал Серёга, и, повернувшись к шкафчику, взял стакан. Потом сел за стол.

— Кирилл, давай выпьем. А то мне что-то совсем не весело.

— После банка.

— А почему не сейчас?

— Во-первых, я за рулем. Во-вторых, — если мы в банк ввалимся на рогах, нас могут не допустить к ячейке.

— Такси возьмём. По одной, Кирилл. По одной! Ты не понимаешь, что у меня крышняк срывает от злости! Какой-то ублюдок на ровном месте, без повода, забирает у нас почти миллион зелёных. Ведь это — вилы!

С этими словами Серёга быстро налил: Кириллу — полный бокал, себе — пару капель, стиснув стакан рукой, чтоб было не видно, сколько он наливает. Поднял стакан.

— За удачу!

— Удача нас не минует, — пообещал Кирилл.

Пока он опорожнял бокал, зажмурив глаза, Серёга молниеносно выплеснул свою водку в мойку, благо, что та находилась на расстоянии вытянутой руки. Поставив бокал, Кирилл запил Фантой. Хлебнул её и Серёга. Потом приятели закурили.

— Только бы Ольга не взъерепенилась, — произнёс Серёга, пуская дым изо рта. — Она ведь может подумать, что мы разводим её.

— Да, так и подумает. А плевать! Пускай позвонит этому ублюдку. Я дам ей номер.

— Так она скажет, что это — наш человек!

— Серёга! Ну ты — дебил! Ливенштейн сразу объяснит ей, чей это номер.

— Думаешь, он их знает?

— Конечно, знает. Он каждый месяц отстёгивает им больше, чем они с нас хотят получить.

— Серьёзно?

— Конечно! Я ж тебе говорил — они олигархам чистят дороги к нефтяным вышкам.

— Как ты считаешь, они за Ольгой следят?

Кирилл некоторое время думал, прежде чем дать ответ.

— Я даже не знаю. Вряд ли, конечно, они к ней хвост прицепили — это уж было бы чересчур. Но девки, которые на неё работают, вполне могут и на Халдея чуть-чуть работать.

— Это какие девки?

— Ну, те, которые продают печенье в её палатках.

— Что они могут такого важного знать о ней?

Кирилл рассмеялся.

— Так ведь она с ними пьёт!

— Серьёзно?

— Конечно! Ты Ольгу что ли не знаешь?

— Давай ещё по одной!

— Давай!

Так пили ещё три раза. Причём, Серёга — лишь Фанту. Последний бокал он влил в Кирилла насильно. Кириллова голова моталась и дёргалась, поэтому половина водки была расплёскана. Она, впрочем, была бы лишней — Кирилл уже едва держался на стуле.

— Ну, как дела? — спросил у него Серёга, ставя бокал. Кирилл тяжело моргал. Казалось, кто-то держал его за ресницы.

— Серёга, слушай… Это не водка, это дерьмо какое-то…

— Да, дерьмо.

— Но ты — за меня? Ведь ты за меня? Скажи!

— Конечно, я за тебя, — подтвердил Серёга, — после чего зашёл к другу за спину и, достав пистолет, рукояткой дал ему по затылку. Большую силу прикладывать не пришлось, ибо Кирилл был на грани потери пульса. Даже не охнув, он повалился навзничь вместе со стулом, ломая обе задние ножки, и грохнулся без малейших признаков жизни. Волочить его в комнату оказалось непростым делом, так как он весил не меньше ста килограмм. Но Серёга справился. Взгромоздив приятеля на диван, обшарил его карманы. В них оказалось всё, что он хотел получить — ключи от машины, ключ от ячейки и портмоне с деньгами и документами. Не успел Серёга переложить добычу в свои карманы, как зачирикал дверной звонок.

Серёга открыл. Вошла высокого роста дама в лёгком пальто поверх вечернего платья с неописуемым декольте, в кружевных чулках и туфлях на шпильках. Дёрнув Серёгу за нос, странная гостья сказала ему: «Привет!» голосочком Ольги. С трудом поняв, что это она, Серёга прямо в прихожей обрисовал ей суть дела, вдыхая запах терпких духов и рома «Бакарди». Ольга его не перебивала. Когда рассказ был окончен, она спокойно осведомилась: