Уже скоро появились и плоды этих усилий. Когда шел в городе погребальный пир, явились в Трою необычные гостьи. Царица Пенфесилея привела на помощь Приаму конный отряд, состоящий из воительниц-амазонок. Некогда по неосторожности на охоте убила она свою сестру и была вынуждена бежать в Трою, где Приам совершил над ней обряд очищения. Теперь прибыла она на зов старого царя, чтобы вернуть этот долг. К тому же не забыли амазонки о погроме, который устроили их матерям Геракл и Тесей, и горели желанием расквитаться с ахейцами. Да и серебро, щедро отсыпанное амазонкам из городской казны, сыграло свою роль.

Так что получили троянцы новых могучих союзниц, готовых сразиться с греками. Когда окончилось перемирие, даже не ожидая помощи от троянцев, вывела Пенфесилея свое войско на равнину и атаковала греков. Свою армию она разделила на три части. Правое крыло составляли пешие лучники, набранные из союзных амазонкам народов, на левом фланге поместила она пехоту, а сама с конными амазонками стала в центре.

Ахейцы также разделили свои силы. Против вражеских лучников пошли отряды Менелая, Одиссея и Тевкра, против пехоты двинулись Диомед, Агамемнон и оба Аякса со своими дружинниками. В центре греческого войска стали остальные вожди во главе с Ахиллом.

И вот началось сражение. Пока фланги неторопливо сближались, Пенфесилея повела своих всадниц в стремительную атаку. На полном скаку ворвались амазонки в ряды греческого войска и принялись не вступая в рукопашный бой носиться между отдельными греческими отрядами, расстреливая врагов из луков и метая дротики.

Сама Пенфесилея билась в первых рядах, показывая своим подданным пример отваги. Вот воительница откинулась в седле, отвела руку назад и резко метнула дротик. Даже тренированный глаз смог бы заметить лишь черную молнию, пролетевшую десять шагов, чтобы аккуратно войти в прорезь вражеского шлема. Высокий ахеец, из глазницы которого внезапно выросло древко, несколько мгновений продолжал стоять, и лишь голова неестественно запрокинулась. Неспешно, почти медленно соскользнул бронзовый шлем, так и не спасший своего владельца, и, сминая свой пышный гребень, со звоном покатился по земле. И лишь подождав добрый десяток ударов сердца, воин молча опустился на колени, чтобы уже из этого положения грузно рухнуть в траву.

Со свистом и гиканьем носились амазонки по греческим позициям, сея вокруг себя ужас и оставляя за собой тела убитых.

Однако этот хаос длился недолго. Ахейцы быстро пришли в себя и бросились в бой. Под ругань и крики командиров тяжелая пехота строилась поотрядно в неуязвимые плотные порядки, которые быстро выдвигались вперед, отрезая далеко зарвавшимся всадницам дорогу назад.

Как стены горного ущелья ломают крылья неразумно ворвавшемуся в него ветру, так и плотные стены тяжелой пехоты останавливали, ломали и перемалывали нападавших. Лишившиеся своего главного преимущества — свободы маневра — амазонки стали легкой добычей для греческих копьеносцев. Дротики, топорики и кинжалы женщин оказались практически бесполезными против закованных в медь и бронзу героев, которые один за другим включались в кровавую круговерть, напоминающую танец смерти.

Однако гордые женщины, дорожившие своей грозной репутацией больше чем жизнью, продолжали отчаянно драться. Пенфесилея, собрав вокруг себя лучших, пошла на прорыв, оставляя позади себя тела убитых и покалеченных греков. Многих воинов убила в тот день она, но и сама сложила голову.

В круговерти боя сошлась она с Пелидом. С высоты коня рубанула она топориком, целясь в голову героя, но тот сумел увернуться, а затем всадил ей в бок копье. Как дети накалывают на соломинку бабочек, так насадил Ахилл амазонку на свою пику. Прошло бронзовое жало насквозь, войдя в тело справа, там, где пульсирует горячая печень, и выйдя наружу у левого плеча. Не теряя времени, подскочил Ахилл к амазонке и, ухватив рукой за волосы, стащил ее с коня и с силой ударил о землю. Уже не способная сопротивляться, рухнула со стоном Пенфесилея, и от этого удара уже не оправилась.

И только теперь, после гибели своей правительницы, уцелевшие амазонки прекратили бой и пустились в бегство. Увидев, что лучшая, центральная часть войска Пенфесилеи разбита, стали отступать и фланги, а вскоре отступление превратилось в повальное бегство. Так что выиграли это сражение ахейцы, хоть и заплатили многими жизнями за победу.

Главное же было в том, что до этого греки готовились штурмовать город, а теперь вынуждены были отложить эти планы и вернуться в лагерь для отдыха своих потрепанных войск и лечения раненых. Так что ценой своей жизни Пенфесилея дала троянцам еще немного времени для подготовки к новому этапу войны.

В тот же день произошло еще одно событие. По обычаю Ахилл стал снимать доспех с убитой им амазонки, и только теперь, сорвав с нее шлем, увидел ее лицо. Оказалось, что была Пенфесилея красавицей и даже сейчас была способна поразить мужское сердце. Надолго застыл очарованный мертвой красотой герой, и заметили это воины. Стали они тихонько, чтобы не услышал Пелид, отпускать шутки по этому поводу.

Вот один из них, желчный и вечно всем недовольный иониец Терсит, проходя по полю боя, увидел эту сцену и, подойдя к амазонке, с руганью выколол ей глаза.

— Что ты на нее смотришь, герой? Или ты из приверженцев противоестественной любви к мертвецам? — усмехнулся он, обращаясь к Пелиду.

Молча сделал Ахилл шаг к зубоскалу и резким ударом кулака выбил Терситу зубы. Умывшись кровью, тот с визгом стал отползать от полубога, ища защиты у окружающих, но Ахилл уже забыл о нем.

Впрочем, его слова достигли цели. Никаких действий с телом амазонки Ахилл не предпринял. Лишь предложил похоронить ее с честью, однако все другие вожди, разозленные потерями, постановили кинуть тело в реку. Не стал Пелид с ними спорить. Только часто с того дня стал Ахилл погружаться в задумчивость и печаль. Терсит же к вечеру впал в горячку и спустя несколько дней умер.

Хоть после победы над Гектором Ахилл был признанным лидером ахейцев, оттеснив на вторые роли даже самого Агамемнона, но убийство своего же воина, да еще по такой смехотворной причине вызвало ропот среди воинов. Пришлось Ахиллу совершить вояж на остров Лесбос, где он принес очистительные жертвы, чтобы снять с себя ответственность за кровь Терсита.

Разумеется, все время, пока Пелид плавал, ахейцы не предпринимали активных действий.

— Троя за это время никуда не денется, новую армию Приам не соберет, а штурмовать город без сильнейшего из героев чревато большими потерями. Так что можно несколько дней и подождать, — рассуждали вожди ахейцев.

Как оказалось, зря они считали Трою уже поверженной. Пока ахейцы ждали Ахилла, к троянцам на помощь пришли новые союзники, о наличии которых греки и не подозревали.

Некогда богиня зари Эос похитила Титона, одного из сыновей троянского царя Лаомедонта, и перенесла в Эфиопию, где стала жить с ним как с мужем. От этого союза родились сыновья Эмафион и Мемнон. И вот теперь, узнав, что родина его отца в беде, собрал Мемнон целую армию и, совершив поход через те земли, которые после назовут Сирией и Палестиной, прибыл на помощь к своему дяде Приаму..

В Греции никто не слышал о Мнемноне, но зато на пространстве от Египта до Двуречья вот уже добрый десяток лет его имя произносилось со страхом или уважением, в зависимости от того, в каких отношениях говоривший был с полубогом.

Родившись три десятилетия назад в оазисе на границе Египта, еще подростком Мемнон был вынужден его покинуть и с тех пор редко задерживался на одном месте надолго. Вызвано это было весьма прозаической причиной: пока в оазисе жила богиня, беды обходили эту землю стороной, а Титон надежно оберегал подданных от разбойников и врагов. Естественно, что за десятилетия такой сытой жизни население оазиса сильно выросло. Однако шло время, состарился Титон, вернулась на небо Эос, и вместе с ней ушло и благополучие. Оказалось, что не хватает воды для всех жителей оазиса. Поэтому приняли решение старейшины: должны лишние люди уйти и искать себе новое место для жизни.