- Ничего хорошего. Избавься от них.

- Понял.

Чтобы сделать поправку на расстояние и температуру, Блейк навел мушку ниже и левее сияющего красно-желтого тюрбана, возвышавшегося над крышей грузовика, и, следуя ритму своего сердца, нажал на курок. Глушитель на конце ствола подавил звук выстрела до хлопка. Блейк навел мушку ниже и послал еще две пули в фары и четыре в кабину – каждому террористу по двойному выстрелу. Грузовик съехал с дороги и замедлился. Через прицел Блейк искал движение. Пассажирская дверь открылась, и из машины выскочил один человек. Его хиджаб сиял ярко-желтым пятном, когда Блейк нажал на курок и послал пулю в самый центр. Мужчина свалился.

- Цель уничтожена.

- Понял. Есть движение?

- Больше нет.

Блейк повернул винтовку по направлению к территории и посмотрел в прицел. Он видел, как три американца двигаются в тени. Оказавшись рядом с воротами, Быстрый Эдди дал сигнал устранить, и Блейк сделал четыре выстрела. Террористы умерли раньше, чем упали на землю. Фаркус прикрепил на ворота взрывчатку и отступил обратно в тень. Замок взорвался, и три американца прошли через ворота на территорию, прежде чем развеялся дым. Бенсон ногой выбил дверь большего здания. Туда зашли они с Быстрым Эдди, а Фаркус побежал к меньшему из двух, где предположительно держали заложника. Грохот взрыва и звуки выстрелов взрезали воздух. За несколько секунд бой закончился, и Блейк услышал в наушниках голос Быстрого Эдди:

- Здание чистое. Цели уничтожены.

Блейк навел прицел на дверь, за которой исчез Фаркус.

- Заложник обнаружен и жив, - отрапортовал бывший «морской котик», и все услышали облегчение в его голосе.

Блейк поправил четыре магазина, пристегнутые к снаряжению. Восемь мертвых террористов и один живой заложник, который скоро воссоединится со своей семьей. Блейк чувствовал себя хорошо. Энергия, бежавшая по венам, ощущалась хорошо. Вот его жизнь. Его стихия. Он знал, что делает здесь. Все было белым и черным. Никаких серых зон.

Через наушники он слушал болтовню парней внизу и продолжал наблюдать за территорией. Заложник был жив, но, судя по всему, сильно потрепан. Эдди вызвал «Черный ястреб», который прилетит через полчаса. Полчаса Блейк должен наблюдать за территорией со своей позиции, потом погрузиться и отправиться обратно в Оман. В прошлом он со своими товарищами нашел бы ближайший бар. В прошлом он бы расслабился пивом, быстрым сексом и теплой женщиной.

Теперь, когда миссия была выполнена, когда ее жар испарялся из тела Блейка, его место заменяли мысли о выпивке, более сильные, чем в последние несколько месяцев.

Блейк снял палец с курка и посмотрел на чуть дрожавшую руку. Сжал кулак и встряхнул. В первый раз за всю эту ночь, в первый раз, с тех пор как Блейк сделал шаг из самолета и не ощутил твердой поверхности под ногами, маленький приступ страха прорвался сквозь его спокойствие. Зависимость следовала за ним везде. В реабилитационном центре в Калифорнии, в маленьком городке в Айдахо или в грязи в Южном Йемене она кусала его за задницу.

Зависимость была его слабостью.

Слабость была не вариантом. Не в Йемене и не в Катаре, и не в одной из натовских баз, в которых Блейк приземлялся, пересекая планету. Не во время обратного полета в Штаты и не двумя днями позже, когда он ехал в Трули.

Нет. Слабость была не вариантом, но к тому времени, как Блейк добрался до Трули, он устал до смерти. Устал от перелета и борьбы с тем демоном, от которого не мог избавиться точным выстрелом. Он побил этого демона. Не поддался шепоту в голове, жажде внутри или дрожи в руках. Но это было нелегко. Спина болела. В глаза как песку насыпали, ноги ныли.

Песня Уилли Нельсона «Я ничего не могу с этим поделать» наполнила кабину пикапа, когда Блейк проехал через город и повернул налево вокруг озера. Отец был большим фанатом Уилли, и Блейк вырос на его музыке. Пока Уилли пел о сожалении, написанном у него на лбу, Блейк думал о большой ванне с гидромассажем, ждущей его дома. Пока сидел в первом классе самолета Чикаго-Бойсе, пока два часа вел машину от Бойсе до Трули, он думал о горячих пузырьках воды, массирующих ему напряженные мышцы.

Блейк повернул пикап на Ред-Фокс-роад, и его внимание тут же привлекли две знакомые фигуры, идущие по улице, и собака, натянувшая поводок. Лучи оранжевого солнца осветили их, когда они вышли из тени, отбрасываемой соснами.

Блейк притормозил и съехал к обочине. Шарлотта в шапочке с единорогом подняла руку в белой перчатке и помахала:

- Блейк!

Он скорее прочитал по губам свое имя, чем услышал. Через серое стекло машины Блейк посмотрел в голубые глаза Натали. На ее хрупких плечах было темно-синее полупальто, а на светлых волосах – синий берет. В последнюю встречу с Натали ее грудь была в руках Блейка, а его язык у нее во рту. Щеки Натали порозовели, как будто она тоже вспоминала этот случай. Или, может, все дело было в холодном воздухе, который касался ее лица и приподнимал кончики волос над плечами.

Блейк выключил Уилли и открыл окно:

- Привет, Шарлотта.

Он смотрел прямо в глаза Натали, но на самом деле хотел опустить взгляд к расстегнутым пуговицам ее пальто и подумать о чем-нибудь неприличном.

- Миссис Купер.

- Мистер Юнгер.

Шарлотта подпрыгнула и заглянула в окно.

- Мы выгуливаем Спа-ки.

- Да. Вижу.

Она снова подпрыгнула, и рог на ее шапке тоже подскочил.

- Пойдем с нами. – Она присела и снова подпрыгнула. – Нам нравится гулять с ним в па-ке.

Прогулка в парке была последним, чего хотелось Блейку.

- Я уверена, у Блейка есть дела поважней, - сказала Натали, предоставляя ему возможность отказаться.

Ноябрьский ветер взметнул несколько прядей светлых волос. Они касались губ Натали и щекотали ей щеки, пока она не заправила их за ухо. На улице было холодно, но Блейк выглядел горячее, чем обычно. Он выглядел так, будто не брился с тех пор, как уехал из города. Его красивое лицо покрывала светлая борода. Он смотрел на Натали из кабины своего пикапа. Темно-серыми, усталыми и одновременно напряженными глазами.

- Я вас догоню.

Затененное стекло поднялось, и Натали повернулась, чтобы понаблюдать, как большой красный «форд» Блейка катится по дороге и сворачивает на подъездную дорожку. Натали взяла Шарлотту за руку и едва не споткнулась о Спарки. Она записала собаку в школу дрессировки, занятия в которой начинались через неделю.

- Нужно отправить Спарки в школу, чтобы он научился ходить на поводке. – Натали сделала несколько шагов, но Шарлотта не сдвинулась со своего места на краю тротуара.

- Нужно подождать Блейка.

- Он сказал, что догонит нас.

Хотя Натали сомневалась, что он в самом деле собирался сделать это. В последнюю их встречу Блейк был так зол, что угрожал залезть на нее в центре Мейн-стрит. А потом он кричал на Фрэнки.

Все вместе – Натали, Шарлотта и Спарки – двинулись дальше по улице. Натали не хотела собаку. Пока нет. Пока Шарлотта не сможет взять на себя каждодневную заботу о щенке. Но Натали должна была признать, Спарки вроде как становился ей интересен. Особенно когда спал после долгой прогулки.

Спарки загавкал и набросился на листок: в этот момент он походил больше на кошку, чем на собаку. Шарлотта засмеялась, и сердце Натали чуть кольнуло. С того дня, когда Шарлотта появилась на свет, Натали беспокоилась, что дочь будет страдать из-за решений своих родителей. Родители Натали развелись, когда ей было девять, но по крайней мере у нее были те годы, когда отец особенно важен в жизни ребенка. У Шарлотты был ее дедушка Купер, но Натали переживала, что он играл недостаточно значимую роль, чтобы удержать ее ребенка от следования печальной статистике. И она особенно беспокоилась о том, как внезапное появление Майкла повлияет на Шарлотту.

В тот день, когда она поняла, что Шарлотта знает, когда Майкла выпустят из тюрьмы, Натали поговорила об этом с дочерью. Она дождалась, когда придет время купания Шарлотты, чтобы затронуть эту тему. Купание было временем для девочек. Временем, когда они разговаривали, пока Натали мыла волосы Шарлотте. Которая сказала ей, что счастлива и взволнована наконец-то встретить отца, но не хочет жить с ним. Натали заверила дочь, что той не придется жить нигде, кроме этого дома, со своей мамой.