Вот заметил сэр Гавейн того, кто убил его воспитанника Честелейна, выхватил он меч свой, не медля, и пронзил его насквозь.

— Ведь если бы ушел ты без наказания, позор был бы нам всем!

После того вновь устремился сэр Гавейн на поле битвы и, срывая на скаку шлемы, проехал его из конца в конец, а сэр Приам скакал с ним бок о бок, указывая ему дорогу. И многих языческих рыцарей порубили, пошвыряли они наземь, а сэр Флоренс скакал от него по другую руку и тоже делал что мог.

И были захвачены нашими рыцарями лорды Лотарингии и Ломбардии и отведены прочь. Ибо столь великая военная удача сопутствовала нашим лордам, что они повсеместно одерживали верх.

Когда сэр Флоренс и сэр Гавейн одержали полную победу, они выслали вперед сто рыцарей и с ними свою добычу и пленников. А сэр Гавейн на узкой дороге стоял охраной до тех пор, покуда не прогнали весь скот, — так опасался он нападения. Затем поехали они дальше и вскоре завидели большой город, который был осажден и в тот же день пал.

Там сэр Флоренс и сэр Гавейн расположили своих рыцарей, а потом явились в шатер и поведали королю все, как было в тот день, и какое им выпало приключение, и как отличились все его доблестные воины.

— И многие твои враги расстались с жизнью, и много именитых пленников сдалось в наши руки. Но Честелейн, твой отрок, лишился головы, однако он успел своими руками зарубить грозного рыцаря.

ГЛАВА XII

— Благодаренье Богу, — сказал благородный король. — Но я весьма дивлюсь на этого могучего рыцаря, что стоит подле тебя, — он кажется мне чужеземцем, однако и на пленника не походит.

— Сэр, — отвечал сэр Гавейн, — это доблестный воин, нынче утром мне солоно пришлось в поединке с ним, и, если б он не оказал мне помощь, нашел бы я смерть мою. Но потом он сдался Богу и мне, мой король, дабы сделаться христианином и уверовать в добро. Когда же он получит крещение и истинную веру, не будет на свете рыцаря благороднее и доблестнее, нежели он.

Тут король поспешил окрестить его и нарек его Приамом, как он и звался раньше, и своей рукой произвел его в герцоги и посвятил в рыцари Круглого Стола.

И вот велел король трубить к приступу, и стали поднимать лестницы и крушить стены. Бедствия жителей было прегорестно видеть. И тогда герцогиня облачилась со своими дамами в богатые одежды, и графиня Кларисина со своими чистыми девами, и опустились они на колени в своих пышных платьях прямо на землю перед королем и молили его о спасении во имя Господа:

— Молви нам доброе слово и отведи назад своих людей, прежде чем город падет под приступом, ибо тогда погибнут многие, ничем перед тобой не повинные.

Король поднял забрало и с любезным видом встал с нею рядом кротко на колени и сказал ей такие ласковые слова:

— Никто из моих людей не причинит вам урона, госпожа, ибо я жалую вам грамоты, и вашим дамам, и вашим детям, и всем вашим приближенным. Но ваш супруг герцог — наш пленник. Вы же получите содержание, достойное вашего положения.

И посылает Артур в обе стороны лордов с повелением прекратить приступ, ибо город им сдался. Тут явился старший герцогский сын с ключами от города, он опустился перед королем на колени и просил королевской милости. И с согласия лордов прекратили приступ, герцога же отправили в Дувр под охраной надежных рыцарей короля, дабы там содержать его в плену и печали до конца дней. А король в короне на голове явился в город, и замок, и капитаны и коннетабле признали его своим властелином, и он в присутствии многих лордов назначил доход для герцогини и ее детей. И поставил он правителей управлять теми землями.

Так стал он независимым владыкой Лотарингии и Ломбардии и устанавливал там порядки и законы по своему усмотрению. Он ходил в Ламмас и в Люцерну и стоял на отдыхе, сколько ему хотелось. А потом двинулся через горы и, совершая многие чудеса, одолел Готард, который потом был завоеван Гаретом. И, с высоты глядя на Ломбардию, так сказал он громким голосом:

— В этой любезной моему сердцу земле буду я жить.

А сэр Флоренс и сэр Флоридас с пятьюстами рыцарями отправились в тот же день к городу Урбину. Они прошли прямым путем прямо к городским воротам и залегли засадой. Вот выехали из города несколько сотен всадников и завязали стычку с нашим передовым отрядом. Тут выскочили остальные из засады и захватили мост и ворвались в предместья с развевающимися знаменами. И великие толпы предались бегству из страха перед сэром Флоренсом и его ярыми рыцарями. Тогда подняли они, не тратя времени, флаг над городскими воротами, и радости и ликованию их не было предела.

А король выехал на вершину холма, смотрит на городские стены и говорит:

— Вижу я по этому флагу, что город уже наш.

И тогда повелел он издать клич по всему своему войску, чтобы под страхом смерти и увечья и потери всего достояния ни один из его войска не учинял насилия ни над девицей, ни над дамой, ни над мещанской женой. И вот завоеватель вошел в город и проследовал в замок, и он оказывал многим людям помощь и утешение рыцарскими речами и поставил капитаном рыцаря из своей страны, и общины изъявили на то согласие.

Когда узнали владыки Милана, что этот город взят, они отправили королю Артуру великое количество серебра, шестьдесят нагруженных лошадей и просили его сжалиться над народом, а они обещают всегда быть ему верными подданными, служить ему безотказно и платить дань за все их земли — Плезанс и Павию, Петерсанту и Порт-Трембило, — всего от Милана вносить каждый год миллион золотом и почитать Артура господином до самой его смерти. Тогда король, посовещавшись с баронами, послал им охранные грамоты, дабы они прибыли к нему с поклонением.

Потом, когда приспело время, направился он в Тоскану, и здесь захватывает он города и высокие замки и все опустошает на своем боевом пути. Оттуда поспешает он в Сполуту со своими скорыми рыцарями, и в Витербе, где набирает провиант, и в долину Вискаунта, где хочет стать на отдых среди богатых виноградников. Там он пребывает, могучий властелин, радуясь сердцем, в ожидании, пока сенаторы пришлют к нему молить о милости. И вот в субботу явились к королю Артуру все сенаторы, которые еще оставались в живых, и хитроумнейшие из кардиналов, живших при дворе, и просили его о мире и предлагали большие богатства. И испрашивали они у него как у высшего под Богом владыки шесть недель сроку, чтобы им успеть всем собраться и в городе Риме, который зовется Сион, короновать его со всей пышностью — со скипетром, и миропомазанием, и положением рук, как надлежит императору.

— Я согласен, — сказал король, — пусть будет, как вы задумали, на Рождество я даю согласие короноваться, дабы отныне править на императорском престоле и здесь содержать мой Круглый Стол на римскую дань по моему усмотрению. А затем, как мне советуют, я намерен переехать через соленое море с моими добрыми рыцарями и отмстить за смерть Того, Кто умер за нас на кресте.

Получив его ответ, сенаторы возвратились в Рим и занялись приготовлением к торжественной коронации. И вот в назначенный день, как повествуют романы[24], сам папа своею рукою со всей подобающей торжественностью короновал его императором, дабы править ему вечно. И пребывали они там до времени и распределили все земли от Рима до Франции, наделив владениями и доходами тех рыцарей, которые это заслужили.

Сэру Ланселоту и сэру Борсу он повелел взять земли их отцов короля Бана и короля Борса и их праотцев.

— Да смотрите возьмите под свою власть и заботу все эти обширные земли, и пусть подданные ваши признают вас своими милостивыми господами, и не допускайте, чтобы подрывали вашу власть и ваше величие. И владения короля Клаудаса я тоже отдаю вам, дабы вы разделили их между собою, чтобы вы могли кормить всех своих родичей, благородных рыцарей, достойных вместе с вами состоять в дружине Круглого Стола.