Если бы он походил на человека, которого она знала прежде, то его семья была бы более дикой, странной, чем он сейчас. Это были бы силы мира, прозванные в легендах и сказках. Все они придуманы Матерью-Землей: Северный Ветер, раздувающий облака, взбивающий поверхность моря, ревущий во время шторма, играющий среди осенних листьев и свистевший под окнами. Майская Королева, предвещающая новое начало, и Полудница, принесшая теплые потоки и летнее безумие. И осенний Граф Октября и старый Зеленый Человек, Владычица Озера, королевство которой в глубине чистейших вод. Он не часто виделся с ними, рассказал он, тогда, когда их созвали меньшие духи в Королевском Суде Фей Матери Земли: крылатых фей и крошечных спрайтов, все многообразие, преданное воздуху и огню, воде и земле, им сказали помнить свой долг и выполнять свою работу так, как положено.

— Даже в хаосе есть порядок, — сказал он. — Каждое из этого — основа другого, заставляющего мир жить… Мы все часть того цикла.

Она не знала, проснулась или еще спит. Она не сомневалась, когда он, держа ее за руку, вел в безопасности от крошащихся, сползающих шапок снега, когда свет менялся, и бело-голубые тени на земле удлинялись под тусклым солнцем. Она слушала его истории и видела его одиночество, и ее сердце разрывалось от осознания, что она всего лишь краткий эпизод для него, а он для нее.

— Это не изменится, — сказал он, глядя на озеро. — Все, что еще здесь, все очень тихое. Иногда это то, что мне нужно. Когда я бывал в мире людей, то видел расползшийся бетон, волнующийся дым на горизонте. И иногда я злюсь, когда бываю здесь, ибо это моя тюрьма, и меня выпускают отсюда только для выполнения моего долга. Я не могу сделать мир другим, я могу делать только то, что должен. Это все, что является мной, это все сделано мной.

— И все же, — ответила она, голос растворился в облаке пара. — И все же у тебя есть некая сила и свобода. Ты можешь принимать разные формы, умеешь чувствовать, разве это не считается? Разве это не делает тебя способным на что-то большее, чем твои ограничения?

Теперь он не ответил ей. Его серебристые глаза сверкнули, глядя на нее, а затем он подхватил ее, соскользнув вниз с холма, и приземлился в брызгах снега и льда, и она заскользила на том замерзшем озере, но он не последовал за ней. Стоя босыми ногами, как будто находился на твердой земле, и, когда солнце село, обратив весь мир розово-золотистым цветом, он показал ей, как танцевать.

Я открыла глаза во тьме столь кромешной, что на мгновенье мне показалось, что я их не открывала. Затем луна пробралась сквозь облака, и проявилось лицо. Знакомое и незнакомое. Наверное, последнее лицо в мире, которое мне суждено было увидеть, лежа на земле.

Айвери.

Он подошел, чтобы помочь мне сесть.

— Ты в порядке? Что ты тут делала? — спросил он.

— Я не знаю… — я откинулась назад, напрягла глаза, пока не разглядела, что мы под массивным дубом в центре поля. Это старый парк. Я пускала здесь воздушных змеев, делала венки из маргариток, изо всех сил пыталась кувыркаться (Мэллори позорила меня всякий раз), устраивали пикники с мамой, но не уверена, что была здесь в полночь. Все формы, что обычно были знакомы, теперь стали похожи на маленькие части кошмара: скрип забора, колючие деревья теснились, будто сварливые старики, и на мгновенье, показалось, что нечто странное промчалось в отдалении, словно маленькое чужеродное создание, готовое преследовать и наброситься, и бормотать, и выть.

Когда я оглянулась, никого не было, только сплошная черная линия кустарников. Я покачала головой и прижалась к дереву, игнорируя дрожь в коленях. Если там что-то и было, то оно исчезло.

— Что мы тут делаем? — спросила я, делая голос твердым. — Почему ты здесь?

— Ты бросилась ко мне, — ответил он. — Ты разве не помнишь? Ты появилась прямо возле меня, а потом просто рухнула. Я немного растерялся, но потом решил отнести тебя сюда.

— Но почему? — я оглянулась, когда слабый осенний ветерок начал играть листьями на земле, собирая их, тасуя, словно карты, прежде чем разбросать во все стороны. Я одарила Айвери строгим взглядом, когда мои волосы откинуло с лица. Его глаза сфокусировались на листьях, рассеянно наблюдая.

— Почему ты? Почему здесь?

— Не знаю! Повезло, наверно, — он потряс головой, листья тихо спланировали обратно на землю. — Я не знал, куда еще тебя деть. Я не знаю, где ты живешь! К тому же, что ты тут делала?

— Я искала… кое-кого.

Он посмотрел на меня.

— Ты искала Джека? Нашла его?

Что я нашла? Не то, чтобы я искала. Я пыталась забыть, как Джек выглядел, как вел себя, когда увидел меня.

— Откуда ты знаешь, что я искала Джека?

— Я знаю, кто ты, — ответил он. — Я говорил тебе, мы пришли из одного места. И даже если раньше я сомневался, то теперь стало ясно. Это проявляется в тебе.

— Что проявляется? Какого места?

— Ты связана с Джеком. У тебя что-то общее с льдом и морозом. Ходили слухи про дочь…

— Слухи?

— В Королевском Суде, — ответил он. — На Королевском Суде Фей Матери Земли.

Он говорил с таким почтением. Королевский Суд Фей Матери Земли. Все маленькие кусочки кошмара снова оживают, и на мгновение я подумала, что, возможно, я просто утону в этом всем, что ничто никогда не будет таким же, независимо от того, чего я хочу. Затем я подумала о том, как мама обнаружит мою пустую комнату. Как долго меня не было? Теперь это, наверно, уже несколько часов.

— Я должна идти, — сказала я Айвери, отталкиваясь от дерева. — Я не могу просто сидеть тут под деревом всю ночь. Мне нужно домой.

— Позволь мне помочь тебе, — попросил он, когда я пошатнулась вперед, едва не столкнувшись с ним.

Если бы все остальное не было таким уж ошеломляющим, я бы умерла от смущения прямо вот перед ним. Не то чтобы он выглядел сильно обеспокоенным из-за этого. На самом деле, я удивилась, когда посмотрела вверх и увидела, как его медные глаза блестят, пусть даже он и наслаждался всем этим.

— Нет, спасибо, — сказала я твердым голосом. — Я справлюсь.

— Сова…

Я посмотрела на него. Все, что увидела, — это забота и доброта.

— Я не собираюсь вредить тебе. Не все из нас монстры.

Но это именно то, что я думала о Джеке. А, возможно, и о себе. Возможно, мир наполнен монстрами, и Айвери — один из них, неважно каким добрым он кажется.

— Мне нужно идти.

Я отвернулась от него и сделала шаг в сторону, но не слишком большой. Колени дрожали, голова внезапно начала кружиться, и на секунду мне показалось, что могу упасть. Я отвернулась, когда почувствовала его руку на своей талии, но у меня не было сил, чтобы сделать это, как следует, и, в общем-то, есть что-то даже довольно успокаивающее в том, как он пахнет, напоминая мне о кострах и жаренных каштанах.

— Куда идти? — мягко спросил он.

— Камберлэнд Роуд, — пробормотала я.

И тут ты получаешь все. Тебя тащит обратно домой странный, самый непостижимый мальчик в школе, после вечера, проведенного в холодной луже, оцепеневшую от своего сверхъестественного отца.

Я бы сказала, больше нет места для нормальной жизни.

Я резко проснулась, взмахнув руками и подскочив, вытаскивая себя из замерзшего моря, пока массивный старый железный корабль приближался ко мне; потемневший остов скрипел под слоем льда. Мачта — это множество сосулек, грозящихся упасть в любой момент, а на палубе легионы странных теневых существ, смотрящих на меня светящимися глазами.

— Сова?

Из темноты показались глаза моей мамы, круглые и яркие. Она подошла ко мне и положила свои руки на мои, отталкивая назад, чтобы сесть на край кровати, пока комната приобрела знакомые формы.

— Что это было? — спросила она.

— Ох. Приснилось.

— Ты опять применяла волшебные слова?