Затем я разбилась на кусочки, я разрывала звезды, галактики и кометы, не осталось ничего, кроме чистой, сияющей радости. Рис удерживал меня от разрушения, обволакивая, его тьма поглощала свет, который искрился повсюду.

И когда в моем разуме появились мысли, когда я снова ощутила его сущность вокруг себя, как он все еще двигался внутри меня, я отправила ему этот образ в последний раз, в темноту к звездам — мой подарок.

Возможно, наш подарок, однажды.

Рис проревел мое имя, широко расправив крылья.

И в нашем сознании, в этой связи, его магия вспыхнула, его душа омыла мою, заполнив каждую трещинку, во мне не осталось ни одной части не заполненной им, его темной, прекрасной сущностью и нескончаемой любовью.

Он достиг пика удовольствия, сильно прижав меня к стене, выдыхая в мою шею,

Фейра. Фейра. Фейра.

Он дрожал. Мы оба.

Я набралась духа, чтобы открыть глаза.

Его лицо было потерянным. Потрясенным. Его губы оставались приоткрытыми, когда он взглянул на меня, моя кожа все еще излучала свечение, такое яркое рядом с его звездной тьмой.

Долгое время мы просто смотрели друг на друга. Пытаясь отдышаться.

А потом Рис осмотрел комнату.

То, что мы сделали.

Хитрая ухмылка образовалась на его губах, когда мы увидели картины с треснутыми рамами, валяющиеся на полу. Ваза стоявшая до этого на на столе, тоже была разбита вдребезги.

Рис поцеловал меня под ухом.

— Это придется вычесть из твоей зарплаты, ты знаешь об этом?

Я прижалась лбом к его лбу, ослабляя хватку на его плечах и пощекотала носом его нос. Он рассмеялся, прильнув губами к моим.

Но я посмотрела на следы, оставленные на его коже, которые уже исчезали. Посмотрела на татуировки на его груди и руках. Даже бессмертной жизни не хватит, чтобы запечатлеть каждую его грань. Нас.

Я встретилась с ним взглядом и обнаружила застывшие в ожидании звезды и тьму.

Не хватит жизни, чтобы нарисовать его, узнать его. Этого никогда не было бы достаточно для всего, что я хотела сделать и увидеть с ним. Для всего, что я хотела любить с ним.

В моей голове появилась картина: Торжествующая Ночь и Вечно сияющие Звезды.

— Сделай это снова, — выдохнула я, хриплым голосом.

Рис знал, что я имела в виду.

И я никогда не была так рад за мэйта фейри, когда он через мгновение опустил меня на пол и перевернув на живот погрузился глубоко в меня с рычащим мурлыканьем.

И даже когда мы, в конце концов, рухнули на ковер, едва увернувшись от разбитых картин и осколков вазы, неспособные двигаться, картина моего подарка повисла над нами, мерцая так же ярко, как любая звезда.

Этот красивый, голубоглазый, темноволосый мальчик, которого однажды показал мне Косторез.

Это обещание нашего будущего.

***

На следующее утро, Веларис все еще спал, когда мы с Рисом вернулись.

Однако он повел нас не в городской дом. А до разрушенного поместья с садами вдоль реки.

Туман навис над большей частью города за час до рассвета.

Словами, которыми мы обменялись вчера ночью, от того, что мы сделали, протекали между нами, невидимым и прочным мостом, как и наша брачная связь. Он не принял противозачаточный настой за завтраком. И не будет принимать его снова в ближайшее время.

— Ты не спрашивала о настоящем подарке на Солнцестояние, — сказал Рис через некоторое время, когда наши шаги захрустели по гравию в садах вдоль Сидры.

Я подняла голову от его плеча.

— Я полагаю, ты ждал момента, чтобы сделать это драматическое открытие.

— Думаю, да. — Он остановился, и я остановился рядом с ним, когда Рис повернулся к дому позади нас и произнес. — Это.

Я посмотрела на разрушенное поместье.

— Это?

— Считайте это подарком и на Солнцестояние и на день рождения. — Он указал на дом, сады, земли, которые простирались к краю реки.

— Это теперь твое. Наше. Я купил его в канун Солнцестояния. Рабочие приедут через два дня, чтобы начать расчистку завалов и сноса остальной части дома.

Я снова моргнула.

— Ты купил мне поместье?

— Технически, это будет наше поместье, но оно твое. Построй его так, как пожелает твое сердце. Все, что ты захочешь, все, что тебе нужно.

Только одна стоимость, сам размах этого подарка, все было за пределами разумного.

— Рис.

Он отошел на несколько шагов, проведя руками по своим сине-черным волосам, плотно сжав крылья.

— Нам не хватает места в городском доме. Мы с тобой едва помещаемся в спальне. И никто не любит бывать в доме Ветра. — Он снова показал на великолепное поместье вокруг нас.

— Так построй для нас дом, Фейра. Сделай, что захочешь. Это твое.

У меня не было слов.

— Это… очень дорого…

— Не беспокойся о стоимости.

— Но… — я взглянула на спящую, перекопанную землю, разрушенный дом. Представляя, чего я хочу. Мои колени подогнулись.

— Рис… это слишком дорого.

Его лицо стало смертельно серьезным.

— Не для тебя. Никогда. — Он скользнул руками по моей талии, целуя мой висок.

— Построй дом с мастерской. — Он поцеловал мой другой висок. — Построй дом с кабинетом для себя и для меня. Построй дом с ванной, достаточно большой для двоих… и крыльев. — Еще один поцелуй, на этот раз в щеку. — Построй дом с комнатами для всей нашей семьи. — Он поцеловал мою вторую щеку. — Построй дом с садом для Элейн, с тренировочным кольцом для детишек-Иллирийцев, с библиотекой для Амрен и огромной гардеробной для Мор. — Я подавилась смехом от всего сказанного. Но Рис замолчал, поцеловав меня в губы, долго и сладко. — Построй дом с детской, Фейра.

Мое сердце сжалось до боли, и я поцеловала его в ответ. Целовала его снова, и снова.

— Я сделаю это, — пообещала я.

Глава 23

Рисанд

Секс уничтожил меня.

Полностью разрушил на мелкие кусочки.

Любая частичка моей души, которая еще не принадлежала ей, безоговорочно сдалась прошлой ночью.

И увидев эмоции Фейры, когда я показал ей поместье на берегу реки… я вспомнил ее сияющее и красивое лицо, постучав в потрескавшиеся передние двери поместья Тамлина.

Тишина.

Я подождал минуту. Две.

Я пустил волну силы через дом, наполовину боясь того, что мог найти.

Но там — на кухне. Этажом ниже. Живой.

Мои шаги по мраморному полу эхом разносились по поместью. Я не собирался их скрывать. Он, скорее всего, почувствовал мое появление в тот момент, когда я ступил на переднюю ступеньку.

Добравшись до кухни, я не был полностью готов к тому, что увидел.

Огромный, мертвый лось лежал на длинном кухонном столе в центре темной комнаты, стрела торчавшая в его горле освещалась блеклым светом, проникающим через маленькие окна. Лужа крови растеклась на сером каменном полу, падающие капали были единственным звуком.

И перед этой картиной в кресле сидел Тамлин. Уставившись на убитого зверя.

— Твой ужин подтекает, — сказал я ему в качестве приветствия, кивнув в сторону беспорядка, собирающегося на полу.

Никакого ответа. Высший Лорд Весны нехотя взглянул на меня.

Твой мэйт должен был знать что говорить, прежде чем пинать сломленного мужчину.

Слова Люсьена сказанные Фейре вчера прозвучали в моей голове. Возможно, именно поэтому я оставил Фейру исследовать новые краски, которые подарил ей Азриэль, и рассеял сюда.

Я посмотрел на огромного лося, его темные глаза были открытыми и остекленевшими. Охотничий нож лежал на столе рядом с его головой.

Никаких слов или намека на движение. Очень хорошо.

— Я говорил с Варианом, принцем Адриаты, — сказал я, вставая по другую сторону стола, рога зверя были, словно колючки между нами. — Я сказал ему, чтобы он попросил Тарквиния отправить солдат к твоей границе. — Я сделал это вчера вечером, отведя Вариана в сторону во время ужина. Он согласился, поклявшись, что все будет сделано. — Они прибудут в течение нескольких дней.