Наконец-то злодей приказал Лидии поднять занавес, позволяя и себе, и Роберту видеть получше. Безмерное количество зелени подтверждало все самые страшные опасения Роберта — они действительно оказались в сельской местности, вдали от посторонних глаз, что могли бы позвать на помощь.

Он покосился в сторону окна, и боль, затуманившая разум, медленно утихла — он неожиданно ощутил прилив воздуха. Роберт тяжело рухнул на землю, и его дыхание, смешавшееся с грязью, казалось таким сбивчивым… но лишь на миг.

Крик привёл его в чувство, и он вскочил прежде, чем успел собраться с мыслями. Но нога его, определённо, была повреждена, и он рухнул на колени, бесполезно и разочарованно вскрикнув, когда повозка помчалась прочь.

— Лидия!

Лидия обернулась. Не так уж и много она могла сделать в этот момент, скрученная, будто бы рождественский гусь… По крайней мере, она полагала, что походила на рождественского гуся. Она ведь, в конце концов, совершенно не являлась поваром. Её шляпка, истерзанная, валялась на полу кареты, перчатки превратились в тряпки вокруг верёвок на её запястье, и осталось лишь несколько деликатных кусочков на пальцах.

И, что оскорбляло её больше всего, во рту находился кляп.

И её единственное оружие в этот раз тоже оказалось весьма неэффективным. Казалось, злодея буквально трогало её разочарование от безобразия, и она оценивала его характер. Дыша настолько глубоко, насколько это было возможно при условии тряпки во рту, Лидия подумала, что угрюмость могла бы пронзить спокойствие этого человека ещё сильнее, а яркий свет совершенно никак на него не повлиял.

Он был весьма худым на вид, практически безволосым, да ещё и с рваным ухом, лицо его оказалось смуглым и обветренным. Вёл он себя не как фермер — может быть, рыбак? Нет, нет, он похититель! Вот какое занятие для подобного человека, вот что ему к лицу!

Похитить невинную девушку, требовать деньги — наверное, это именно он от неё и хотел, — а потом сбежать от закона! Вот почему он на солнце. Убегает, трус!

Лидия попыталась прокричать это слово, но получилось скорее хрюканье, чем обвинение, и гнилозубый рот растянулся в улыбке.

— Почти на месте, мисс.

Лидия покачала головой с отвращением и перевела взгляд на окно. Совсем недавно Роберта вышвырнули из повозки, и всё становилось только хуже, вопреки её доблестной борьбе.

Лидия сглотнула раздражение. Бедный мистер Ньютон! Как страшно он приземлился… Она знала, что он выжил, слышала, как он звал её, когда они мчались прочь. Лидия всё ещё слышала эхо его голоса в голове. Роберт Ньютон, обезумев, звал её по имени. Она не была уверена, стоило ли так обращаться, но когда увидела его… Всякий раз… Может быть, следовало проигнорировать слишком знакомый призыв, но в мучительной ситуации сделать это было так трудно!

Вопреки искреннему убеждению в том, что она не должна была думать о Роберте, Лидия осознала, что её мысли постепенно возвращались к одной и той же проблемой. Стало понятно, что они приближались к нужному месту, и… ей стало тревожно.

Ох, а Роберт! В худшем случае, Роберт сломал что-то — руку, ногу, а его голова… Нет-нет, он не мог её повредить. В лучшем случае, он будет как огурчик, погонится за повозкой… или в магистрат. Вероятно, что-то посередине — и она должна была думать о себе, а не продолжать воображать немыслимые глупости!

Не успела мысль угнездиться в её голове, как Лидия почувствовала резкий поворот вправо. Они ехали дальше, но теперь уже спокойнее и не дольше минуты, может быть, двух. Ещё один крутой поворот, уже влево, а после карета наконец-то остановилась.

Сердце Лидии забилось ещё быстрее, чем во время этой слишком долгой прогулки. Она внезапно почувствовала, что в этой повозке было как-то более безопасно, чем там, снаружи, и пожалела о том, что вынуждена была шагнуть в неизвестность.

Впервые в жизни она не знала, что её ждало. Это было очень странное обстоятельство — и она не могла порекомендовать ничего никому, даже себе самой.

Дверь распахнулась снаружи, и себя изобличил ещё один бандит — он просунул голову внутрь, долго смотрел на Лидию, а потом перевёл взгляд на своего товарища.

— Поздно, — рявкнул новый злодей, брызжа слюной. — Я уж думал, старина, всё.

— Эй, Морли, расслабься и помоги поместить багаж в сарай.

Багаж? Сарай?

— Ты бы ей ноги развязал для начала, а, Лес? Я не собираюсь тащить её на себе!

— Ленивый алкоголик! Помоги, дальше я сам! — и Леес толкнул ноги Лидии в сторону Морли, сдёргивая её с сидения.

В пределах повозки расстояние было не слишком большим, однако, так как всё оказалось неожиданным, у Лидии не было времени подготовиться. Хотя, а как? Она ведь была связана! И едва боль стихла, Лес схватил её за плечи и толкнул в дверь, ударив по локтям, а потом задев плечом острый косяк. Явно они не слишком тренировались.

Стиснув зубы, Лидия не помогала, но и не мешала, только наблюдала и планировала побег. Её решительность переждать и увидеть дорогу рассыпалась, когда непристойные замечания по поводу её юбок слишком уж перепрыгнули через пределы. Вывернувшись, как змея, Лидия ударила Морли в подбородок, но это оказалось необдуманным шагом. Отвратительный похититель потерял хватку, и она скользнула на землю. Лес, не удержав её в руках, уронил, и девушка ударилась головой о ступеньки.

Не выдержав, она потеряла попытки оставаться в сознании.

Глава 8

Лидия вернулась в некое смутное подобие сознания. Где-то у бёдер в ногу что-то кололо, юбки немного сдвинулись, и на ней будто бы сидела мышь… Но ведь это абсурд!

Открыв глаза в ожидании увидеть весёлое бело-синее покрывало, Лидия тут же смутилась, осознав, что лежит на соломе… в крайне тусклом месте, от которого исходил непонятный землистый запах. Это было совершенно бессмысленным, пока она не вспомнила своё похищение, и возможность присутствия мыши на бедре больше не было абсурдным.

Лидия резко села, ощутив страшное головокружение, и почти закричала. Если бы её обучение в школе мисс Мелвин для юных леди не было бы столь образцовым, она бы не сдержалась, ибо животное оказалось не мышью, а крысой.

Лидия ничего против грызунов не имела, но они не были её любимыми животными, и куда предпочтительнее было бы видеть их в конюшне или в кукурузном поле, подальше от неё. Ну уж явно не восседающих на ней! К счастью, то, как она села, заставило существо спрыгнуть с неё — и оно пролезло в отверстие в стене.

Радуясь, что никто не видел её временную потерю уравновешенности, Лидия огляделась и нахмурилась. Может, её благодарность была неуместной — оно само по себе не вписывалось в ситуацию. Ведь человек мог помочь, а эта пустота была ей отнюдь не выгодна.

Небольшая комната… стойло… нет, она скорее назвала бы это клеткой, потому что воспринимала, как тюрьму — не то чтобы она однажды бывала в тюрьме, но именно так и представляла себе тюремную камеру. Эта клетка была длинной, узкой, пол был покрыт соломой, и вокруг — ни единого окна. Слабые лучики света пробивались сквозь трещины между досками. Была здесь и дверь, но Лидия толкала её, дергала за ручку совершенно безуспешно и признала, что она явно заперта. А ещё был ночной горшок, остаток перчаток и верёвок, ничего другого.

Прижав ухо к двери, Лидия слышала отголосок разговора. Злодеи, казалось, были рядом, но говорили приглушенно, а значит, что были не так уж и близко. Обернувшись к дальней стене, Лидия скользнула руками по доскам, надеясь, что найдёт хоть одну шаткую, но ничего там не узрела. Посмотрев в одну из трещин, она смогла обнаружить только ежевику и густой кустарник. Тем не менее, она смогла увидеть и розоватое небо. Солнце садилось? Уже?

Лидия достаточно долго пробыла без сознания. Она подняла руку, осторожно коснулась шишки на голове. Коснулась нежно, но боль всё равно прорезала голову. Прохладная ткань облегчила бы её страдания, но она не сомневалась, что ни Лес, ни Морли об этом не позаботятся.