Я скрепя сердце вновь затянула себя в этот ужасный корсет и натянула парик. Не знаю, каким чудом мне удалось удержать слезы и не разреветься. Когда я вышла в предбанник, кота там не было. Сбежал, гад. Ничего, я у него все выпытаю. Осторожно пробравшись к бараку, я вновь улеглась на матрас. Сосед уже не храпел, и вскоре я вновь заснула.

Со следующего дня начался сущий кошмар. Мы вставали едва ли не на рассвете, а засыпали намного позже всех остальных обитателей замка. У нас сложилась своя компания, в которой мы часто шутили, смеялись и старались всю работу выполнять на веселе. Так или иначе, я держалась особняком из-за своей молчаливости, и в основном парни общались между собой. Я никогда раньше не присутствовала в чисто мужской компании, да ещё и инкогнито, поэтому для меня стало полной неожиданностью то, что у них через слово звучит мат. Поначалу уши вяли, а потом я...привыкла. Сама не материлась, конечно, но начала ловить себя на том, что мысленный диалог редко проходит без бранных слов.

Нас кормили три раза в день, но в основном дешевой и калорийной едой. Мясо давали два раза в неделю, но оно представляло из себя просто разваренные ошметки, наполовину состоящие из жира.

Я надеялась, что параллельно с работой буду искать пути побега из этого мира, но у меня не оставалось времени даже на то, чтобы обругать Барса, которого я видела лишь издалека. Этот гад всегда держался поблизости, но серьезного разговора избегал. Мы были так сильно загружены, что я с трудом выкраивала минутку, чтобы обновить грим, который уверенно держался четыре дня. Вот тогда я хвалила себя за то, что в свое время не пожалела денег и купила качественную косметику.

Я жаловалась на то, что мне давит корсет? О, теперь эта проблема решена - я так сильно похудела всего за две с половиной недели, что он едва ли не болтается на мне! Мужчины часто подтрунивают над моим хилым телосложением, но почти никто не злословит, и когда мы выполняем что-то особенно тяжелое, мне делают поблажки.

Через два дня я осталась в бараке одна. Я достала свою рюкзак и вытряхнула всю ту гору мелочей, которую ленилась разбирать дома. Как же я хвалила себя за лень в тот момент! В рюкзаке оказались обезболивающие (цитрамон и парацетамол), мой телефон с розовыми наушниками (зарядка 73%), комплекс витаминов в форме шипучих таблеток, немного денег, женские принадлежности, пара тетрадок, маленькая банка с кока-кола, остатки молочного шоколада, завернутые в фольгу, мой паспорт и студенческий билет, банковская карта со стипендией (в этом мире считай кусок намагниченого пластика), небольшие ножницы, расческа, дешевое зеркальце, ключи от квартиры с большим брелоком в форме символа дома Таргариен из "Игры Престолов", два пакетика сухого кофе, который я любила пить на обед в столовой, стограммовый пакет кошачьего корма, жестяная консервная банка собачьего (!) корма  и, собственно, косметика. Я прикасалась к этим вещам из своего родного мира и, не сдержавшись, расплакалась.

Я не сумасшедшая! Мой мир существует, я выросла в нем, и во что бы то ни стало, намерена вернуться обратно. Я прижимала к себе свою нокию, и в груди разливалось приятное тепло. Как же мне осточертело это проклятое рабство! Я не рабыня, я свободная русская девушка, и найду выход из этой ситуации.

Вставив наушники в уши, я включила музыку на телефоне и расслабленно откинулась на матрас. Какое же это счастье - просто слушать музыку родного мира! Я лежала, и моя улыбка могла бы соперничать с оскалом Чеширского кота. Даже не знаю, сколько прошло времени, когда вдруг кто-то не слишком нежно потрепал меня по плечу.

Я резко распахнула глаза и увидела склонившегося надо мной Ханса. Он смотрел на меня со странным прищуром, словно я делала какую-то ерунду. Я тут же выключила музыку, вынула наушники и резко села. Ханс перевел взгляд на кучу непонятных для него предметов, которые он видел впервые в жизни. Я обругала себя последними словами - ну, как я могла так расслабиться?! Совсем голову потеряла!

- Что это? - он заинтересованно потянул руку к моим вещам, но я бросилась ему наперерез и закрыла их собой, как будто это не вещи, а живой человек, на которого покушаются. Ханс с подозрением прищурил глаза, а я начала спешно кидать вещи обратно в рюкзак. Блин, что ему сказать? Как объяснить, что это такое? Он же будет думать обо мне невесть что!

- Ничего, просто мои вещи, - немного дрожащим голосом пролепетала я. - Ничего интересного.

Обернувшись, наткнулась на его изучающий мрачный взгляд. Он как будто подозревал меня в чем-то, но вслух ничего не сказал.

- Нас снова зовут! - крикнул кто-то в коридоре, и я поблагодарила судьбу за то, что это случилось так вовремя.

Ханс нехотя развернулся и пошел на выход, я потрусила за ним.

Начиная с этого дня, я начала часто ловить на себе его задумчивые взгляды. Когда он думал, что я не вижу его, часто всматривался в мое лицо, хмурился, задумчиво щурил глаза. Его отношение ко мне тоже изменилось - если раньше я видела лишь символические дружеские улыбки и дежурные фразы, то теперь он начал допытываться, кто я, откуда, как попала в рабство, кто родители, сколько мне лет. Я уходила от ответов или отвечала общими ничего не значащими фразами. Все усугублялось тем, что я просто не знала многих реалий этого мира и легко могла проколоться. Но Ханс то ли не подавал виду, то ли я действительно отвечала правдоподобно, но он не разу не выразил недоверия моим словам.

Я так сильно устала в один из дней, что не сразу заметила, как Ханс ушел раньше всех и даже пропустил ужин, сославшись на плохое самочувствие. Когда я спустя полчаса пришла в нашу общую каморку, мой сосед сидел на своем матрасе с очень угрюмым видом и перевязанной правой рукой! Я просто не могла поверить своим глазам!

Бросив взгляд на рюкзак, с ужасом поняла, что он повернут спинкой к стене, но я всегда ставила его другой стороной. Сквозь повязки на руках сочилась кровь. Ханс полыхнул в мою сторону гневным взглядом, но я решилась спросить:

- Зачем ты полез к моим вещам?

- Ты поселил там монстра, а мне ещё что-то предъявляешь, сосунок?! - возмутился он. Монстра? Так, похоже, мой котик все же решил навестить свою хозяйку. - Если я доложу об этом кому следует, тебе не поздоровится!

Честно говоря, не поняла, о чем он. За что меня наказывать? Я-то ни в чем не виновата, вор здесь - он.

- Если станет известно, что ты воруешь, не поздоровится тебе, потому что наши крыс не любят, - ледяным тоном заявила я и осеклась, поняв, что не полностью контролирую голос. Ханс прищурился, но промолчал, потому что понял, что я права. Если остальные парни узнают о его проделках, сами же его и отметелят - здесь подобные вещи пресекались на корню.

В тот день мы улеглись спать, не глядя друг на друга. Ханс отвернулся к стене и вскоре захрапел. Я тихонько раскрыла рюкзак и выпустила Барса.

- Вовремя ты, - прошептала я. - Он что-нибудь взял?

- Конечно, нет! - возмутился страж, смотря на меня своими синими глазищами. - За кого ты меня принимаешь? Я свое дело знаю!

- Барс, я скоро выдохнусь, - призналась я. - Мне тяжело работать, я хочу домой! Ты говорил о предназначении, в чем оно заключается? Ответь!

- Не могу, - покачал головой кот. - Скоро ты сама все узнаешь. Все будет хорошо, не переживай.

- Барс, скажи мне! - потребовала я, но животинка резво соскочила с матраса и выскочила из комнаты. - Стой! - выкрикнула я, но тут же закрыла рот рукой, испугавшись, что разбужу воришку. Опять он убежал, ничего мне не объяснив! Мысленно пошпыняв наглую кошачью морду, я все же смогла заснуть.

Начиная со следующего дня, Ханс начал придираться ко мне, язвить и даже дерзить. На вопросы остальных мужчин, что же у него с рукой, отвечал, что споткнулся в темноте и упал. Ему делали поблажки, позволяли чаще отдыхать, не напрягая правую руку. У этого гада хватало наглости указывать мне на мелкие недочеты в работе, причем таким тоном, словно я работаю на него! И с каждым днем становилось все хуже.