Кабинет «босса» находился на третьем, последнем этаже. Первый этаж занимал бар, стойка ди-джея, танцевальное поле, в общем, убойная зона. На втором этаже, как я поняла, находились комнаты танцовщик и подсобки. А вот на третьем этаже собралось всё правительство.

Я прошла вглубь коридора до кабинета с табличкой «Лев Александрович Никитенко». Рядом находилась ещё одна дверь с табличкой «Катерина Сергеевна Лебедева. Администратор». Наверное, мне все же к первой личности.

Осторожно постучала в дверь, и, дождавшись кроткое «войдите», зашла в просторный кабинет. Честно, я ожидала увидеть пузатого дядечку лет за сорок-пятьдесят, но представленные передо мной образ приятно удивил. Молодой человек, возраста от двадцати семи, приятно слаженный, подтянутый, с красивой щетиной и в дорогом костюме.

— Лев Александрович? — на всякий случай переспросила я, подходя к рабочему столу моего возможного начальника.

— Чем могу помочь? — едва оторвав взгляд от своих важных, конечно же, бумаг, мужчина посмотрел на меня.

— Я на собеседование, — мило улыбнувшись, ответила я. — Долматова Татьяна.

— Долматова? — нахмурившись, переспросил Никитенко. — Фамилия знакома.

Ну вот, сейчас начнутся вопросы «а зачем при таком папочке работать?», и всё, плакали мои надежды и мечты. Но на удивление, Лев Александрович, не стал уделять этой теме много внимания.

— Да, я вас вспомнил, вы мне вчера звонили, — он пару раз щелкнул пальцами, начиная что-то искать в ворохе документов. — Приступим.

Он отыскал ручку и блокнот, а после посмотрел на меня так внимательно, что если бы надо мной был властен его карий взгляд, то у меня определённо бы подкосились колени.

— Имя мое вам уже известно, — начала я, аккуратно присаживаясь на край стула, стоявшего напротив самого начальника.

— Кем вы хотите работать? — он сделал пару неведомых записей в своем блокноте, не сводя с меня взора.

— Танцовщицей, — продолжая держать на лице милую улыбочку, ответила я.

— Почему вы выбрали это место и эту должность? — довольно странный вопрос задал Лев Александрович.

— Я учусь на хореографа, и это место отлично подходит для практики, — выдала я уже давно придуманную фальшь.

— Интересное место для практики, — задумчиво протянул он. — Обычно, девушки выбирают театры и более культурные заведения.

— Это банально, — ответила я, действительно так считая. — А я банальности не люблю.

На лице Льва Александровича расплылась соблазнительная, но совершенно для меня не искушающая улыбка.

***

— Добрый день, — голос моего начальника охватил огромное пространство, отдаваясь эхом. — Хочу представить вам вашего нового коллегу — Татьяну. Она будет новой танцовщицей.

— Добро пожаловать, — ко мне подошла высокая женщина в строгом костюме, который совершенно не подходил к её милому лицу. — Я Катерина, администратор «Созвездия».

— Очень приятно, Таня, — мы пожали друг другу руки.

Глава 21

Катерина, по отчеству просившая её не называть, провела мне мини экскурсию по клубу, рассказывая, что и где находится.

— Смена у тебя будет два на два, — продолжала женщина, расхаживая около стойки бармена. — Твоя напарница Инга.

Катерина указала раскрытой ладонью на девушку, рост которой был точно такой же, как и у меня. Инга, явно взбешенная, расхаживала у «клеток» танцовщиц и что-то гневно высказывала бармену. Жаль, расстояние было большим, и слов не было слышно.

— Мой тебе совет, — прошептала Катя мне на ухо. — Если захочешь подружиться с ней, то никогда и ни в коем случае не пытайся флиртовать с Ринатом, нашим барменом. Моя младшая сестренка специально устроилась в это заведение, чтобы заполучить сердце неприступного мальчика.

Я усмехнулась, едва ли не ведя в Инге саму себя. Да, и не нужен мне никто, кроме Тимофея, но на заметку взяла, что ни одним движением я не должна заставить напарницу ревновать.

— Инга, прекрати кричать на Рината, и иди знакомиться с новой напарницей, — прокричала Катерина, подзывая к себе сестру.

Инга умолкла, переводя взгляд с Катерины на своего возлюбленного. Но решив, что парня можно и позже покричать, подошла к нам. Девушка остановилась почти ко мне впритык, внимательно заглядывая в глаза. У сотрудников этого клуба ритуал такой — заглядывать новеньким в глаза, что едва коленки не подгибаются?

— Мы подружимся, — наконец соизволив выйти из моего личного пространства, сказала Инга. — Потому что я чувствую, что твое сердце уже занято.

Я скептично подняла одну бровь, высказывая этим все свои вопросы на данные слова. Но девушка отвечать не торопилась, внимательно оглядываясь по сторонам.

— Ты ни разу не посмотрела на Льва Александровича с того момента, как он передал тебя в руки моей сестры, — задумчиво начала пояснять Инга, всё так же не смотря в мою сторону. — Ты ни разу не обратила внимания на присутствующих парней, пока Катерина не начала тебе их представлять. Из этого стоит делать вывод, что либо ты лесбиянка, либо влюблена. Но, так, же ты и не обращала много внимания на девушек, значит второе.

Пораженная наблюдательностью своей напарницы, я не нашла, что ответить, и просто кивнула, подтверждая её доводы. Инга улыбнулась, посмотрев на свою сестру с видом победительницы. Катерина тяжело вздохнула.

Дальнейшие знакомства не были столь яркими, как знакомства с Ингой, и проходили быстро. Особенно быстро я познакомилась с Ринатом, быстро пробормотав ему свое имя, после чего сбежав к другим сотрудникам, дабы не напороться на гнев Лебедевой-младшей.

В итоге, пробыв на новом рабочем месте около полутора часов и перезнакомившись с практически всем персоналом, я уехала домой, готовиться к учебному дню и вечерней смене.

А оказавшись дома и проверив свой телефон, обнаружила, что у меня несколько пропущенных звонков от родителей, но перезванивать им не стала. Мне не хотелось с ними разговаривать, разжигая новые конфликты. Тем более, мама отчасти была права, что мне стоит начать жить самостоятельно, а не за счет родителей.

Не отдавая себе отчета в действиях, я машинально зашла на страничку Тимофея, плавно просматривая новые записи, и когда осмысление пришло, я резко откинула телефон на кровать.

У каждого есть вредные привычки. У кого-то кока-кола, алкоголь, сигареты, а кого-то, как у меня — любимый человек.

Боже мой, что я творю? Я же так мечтала о том, чтобы Тимофей оставил меня в покое, чтобы я смогла его забыть. А на деле получается, что как только ты чего-то добиваешься, ты этого уже не хочешь, тебе это не надо. Вот я и сомневалась в верности своих поступков. Вся эта ситуация казалась запутаннее, чем наушники, новогодняя гирлянда и клубок ниток вместе взятых.

Я до безумия люблю Тимофея, люблю его больше всех и всего на свете, люблю его так сильно, что шизофрения кажется пустым делом. Кажется, что при виде его изумрудных глаз все мои внутренности сворачиваются в единый ком и только и делают, что верещат его имя с небывалой покорностью. Да, будь он королем, я добровольно отдалась бы в его верные рабы и подданные. А жили б мы в том прекрасном золотом веке, я бы сражалась за его сердце на дуэлях. Я бы посвящала ему стихи, я бы пела ему песни, если хоть раз бы, да хоть на миг понять, что это искренне и чисто взаимно.

Я бы тысячу раз написала на зданиях это проклятое слово «люблю», и прокричала бы с башни столько же, если бы в действительности от этого бы не было так больно.

Или как там говорят? Счастье любит тишину? А разве счастье бывает не громким? Кажется, когда ты по-настоящему счастлив ничто не сможет скрыть блаженной улыбки и изнутри горящих глаз.

А может действительно о счастье нужно молчать, хранить его в самых укромных уголках души, чтобы никто его не отнял, не сглазил, не украл. Чтобы это счастье было только твоим, личным.

Словно, если ты хоть обнажишь часть своего счастья, то его непременно захотят испортить, осквернить, сломать.