– Я знаю. Поверь мне, если бы это было оно, то между нами не было бы стола.

Я сглотнула. Смысл сказанного был предельно ясен.

– Это звучит так будто ты хочешь, чтобы что–то случилось между нами. А как же Кендра?

Настала его очередь переставлять с места на место его пиво. Не отводя от меня взгляд, он отклеил угол этикетки.

– Что ты хочешь знать?

– Всё.

– Кендра? – его подбородок подвигался из стороны в сторону перед тем, как он сделал большой глоток пива. – Я могу сказать, почему женился на ней. Из–за Мариссы. Это была незапланированная беременность. Я хотел всё сделать правильно. Кендра меня не остановила.

Его искренность застала меня врасплох.

– А. Ты имеешь в виду вы не… ты не…?

Он пожал плечами.

– Да, я люблю её. Мы были вместе около года, затем я решил завершить эти отношения. Я думал, что был слишком молодым, чтобы остепениться. А затем я совершил неоригинальную ошибку, у нас был прощальный секс, – он уже не смотрел на меня. – Это совсем не значит, что Марисса – это ошибка.

Я была рада тому, что он не видел моё выражение лица.

– Так вот как Кендра забеременела? Во время прощального секса?

Он поджал губы и кивнул.

– Просто всё случилось не так, как я себе это представлял.

Я опустила голову. Я слишком хорошо понимала, о чём он говорил. Я тоже думала, что я неуязвима, когда была моложе. Но это было не так. Наши ситуации не так уж и отличались. Но получилось так, что решение Финна определило направление его жизни, а моё открыло мне возможность выбирать.

– А как ты себе всё представлял?

Он украдкой взглянул на меня, но выглядел потерянным в своих мыслях.

– Кендра дразнит меня, что я идеалист. В тайне, я думаю, её это беспокоит. Не может быть романтики в отношениях с человеком, с которым живёшь из–за обязанностей, – он сложил руки по обе стороны от пива. – Полагаю, это странно, что я хочу жениться по любви.

– Это не странно, – обида в его словах была очевидна. – Но, насколько мне известно, женщина не может забеременеть сама по себе, – я подмигнула ему. – Но это только насколько я знаю.

Он невесело ухмыльнулся.

– Она солгала по поводу противозачаточных таблеток, Сэди. Ты не можешь говорить мне, что я облажался.

– Но всё же,– сказала я, – нечестно возлагать всю вину только на неё.

Он усмехнулся и положил руки ладонями на стол.

– Я в прямом смысле не могу признать ещё больше вины. Я был женат на нейгоды, и делал всё для них.

Его лицо покраснело, я ждала, что он продолжит. Когда он этого не сделал, я спросила.

– А теперь уже нет?

Он прокручивал бутылку по кругу на столе, и я задумалась над тем, сколько он уже выпил. Он смотрел на меня и выглядел вполне трезвым.

– Семья Кендры живёт в Коннектикуте. Богатые люди живут в Коннектикуте, но я к этому не стремился. Я был счастлив попытаться стать художником, но не смог содержать семью надеждами и мечтами. Безопаснее было растить Мариссу там. Спокойнее. Короче говоря, смертельно скучно,– он вздохнул. – Опять же, я был единственным, кому было около тридцати в нашем доме.

Его прорвало, но я его внимательно слушала. Я думала это было то, что ему нужно – чтобы кто–то, не Кендра, выслушал его.

– Поэтому ты здесь, а они нет?

– Я бы хотел, чтобы Марисса росла в большом городе, здесь разнообразие, трудности, культура. А не в гребаном Гринвиче. Кендра выросла в Гринвиче и всегда получала то, что хотела. Если не от меня, так от богатых родителей. Это даже более опасно, чем кучка бездомных у тебя на пороге,– он встал и взял ещё пиво. Я просто спросила, а он начал трещать без умолку и взорвался какдействующий вулкан. После молчания Натана, я цеплялась за каждое слово Финна. –И я сказал ей, Кендре, я сказал, что возвращаюсь обратно в город, и она может делать всё, что захочет,– он снова сел.

– И?

– И она захотела остаться со мной, поэтому мы продаём дом, и они переезжают. Скоро,– он покачал головой. –Её семья уже во все оружии.

– Это как?

– Это не соответствовало их ожиданиям, сначала они не хотели, чтобы Кендра выходила за меня. Но её отец подёргал за ниточки, и они устроили меня в программу МБА[8] , даже не спросив моего мнения. Их принцесса не собиралась выходить за неуспешного художника.

– Они заставили тебя бросить фотографию?

– Нет. Я бросил, чтобы обеспечить Мариссе стабильное жильё. Я уже закончил школу и пытался сделать карьеру фотографа, когда Кендра забеременела. Я подчинился Кендре и её родителям, полагая, что так будет лучше для Мариссы, но… – он взял пиво.

Я прикусила верхнюю губу. Я сидела в кухне другой женщины, собиралась давать советы её мужу по поводу их взаимоотношений. Может кто–то пытался сделать то же самое и для Натана?

Я прогнала эту мысль прочь.

– Финн, тебе нужно поговорить с Кендрой даже больше, чем мне с Натаном о том, что происходит. Тебе нужно сказать ей обо всём этом. Она обрубает концы налаженной жизни – она и Марисса – ради тебя. Ты должен сказать ей правду.

– В этом всё и дело,– он облокотился на стол. – Я говорил ей. Она знает, что я чувствую. Она знает, что я бы никогда не отказался от моего ребенка и не стал увиливать от ответственности. Нам не обязательно было жениться. Она знала, как сильно я хотел чего–то другого, но она отказалась мне это дать.

– Другого… как это?

– Раньше я был романтиком. Я совершал великие поступки. Я был тайным поклонником, парнем с магнитофоном над головой под окном у возлюбленной. Однажды я подарил букет цветов девушке перед всеми в кафетерии, я хотел порадовать её. Я хотел быть влюблённым. Я хочу расти вместе со своей партнёршей, а не противнеё, – я поёрзала на стуле под интенсивной жаждой в его глазах. – Я бы никогда не произнёс это вслух, – отметил он. – Я всё ещё цеплялся за призрачную надежду, что между нами всё изменится, или … или она наконец поймёт, что заслуживает мужчину, который будет любить её больше, чем я.

Финн вздохнул, устав от этого разговора. Наблюдая, как его тело осунулось, я подумала о другом мужчине, который добивался женщину, будто от этого зависела его жизнь. Он дал мне возможность почувствовать себя такой особенной, что весь мой образ мышления полностью изменился. Благодаря Натану я поверила в романтику и в целебную силу истинной любви. Что произошло с этим мужчиной? Неужели я разрушила это в нём, как Кендра сделала это с Финном? Если это так, то как это случилось? Я никогда не заставляла Натана быть со мной. Я говорила ему не единожды, что слишком сильно его люблю, чтобы удерживать его в несчастливом браке. Я возможно одна из немногих, кто знает, что иногда развод – это не так уж и плохо. Моя мама не стала бы алкоголичкой и могла бы как следует заниматься моим братом и мной, но она совершила ошибку тем, что полюбила моего отца. В конечном итоге, отец опустил её на свой уровень.

– Извини, – сказала я. – Может это прозвучит грубо, но может тебе нужно сказать ей намного больше, чем ты уже сказал.

Он внимательно на меня посмотрел.

– Что это значит?

– Если ты не хочешь быть в этом браке, то ты не обязан. Я знаю, ты думаешь, что она заставляет тебя, но на самом деле, это не так.

– Всё сложно, – он облокотился на спинку стула и закинул лодыжку на колено. – Есть Марисса. И Кендра, я правда люблю её. Я знаю, как это звучит, но это так. Просто в последнее время, я задумался… – он посмотрел на меня, будто я должна закончить предложение за него.

– Задумался о чём?

– О жизни. Как мы становимся теми или иными людьми. Пути, которые мы выбираем. Играет ли судьба мне на руку или злую шутку?

– Судьба,– повторила я.

– Камень может изменить направление нашей жизни. Ты можешь наехать на него, проколоть колесо, и никогда больше не вернуться на этот путь. Или ты можешь свернуть и оказаться на совершенно другой дороге.

Покусывая губу, я отвела взгляд. Не было никакого камешка, объясняющего, почему я здесь сидела. А Натан был с Джоан. Хотя это я должна была быть там с ним, в противном случае судьба Джоан обгонит мою. Не то чтобы я в это верила. А вот Натан верил. Если он думал, что романтика в наших отношениях умерла, то возможно он искал её в другом месте, и во всём винил судьбу, так же как это пытался сделать Финн.