- Ты не в курсе тут можно уснуть в очереди или терпимо? - пошутила я, кивнув в сторону тетеньки в очках, сидящей в окошке. Парень впервые немного расслабился и улыбнулся.

-Терпимо.

Разговор остальных шестерых Бастардов перед нами не начинался. Молчали, как в склепе, между собой не контактировали.

Им совсем не скучно в одиночестве? Отшельники? Я по натуре активист, хлебом не корми, дай по трещать с кем-нибудь. Иногда народ считал меня утомительной, я себя тоже иногда считаю утомительной, а то - попробуйте трещать постоянно без умолку. Захар оказался на разговор словоохотлив и поддержал словарный ливень. За полчаса преодолели очередь.

Прикольный он парень, немного замкнут, но дружелюбен. Шевелюра густая длинная, челка вечно налезала на глаза, а он ее поправлял при ходьбе, нос длинный с горбинкой, подбородок заостренный, и худощав. Зато у него пирсинг на нижней губе. Круто! О чем я не преминула ему сообщить в полнейшем восторге. Обожаю, всё необычное.

Последнее, что отметила про Захара его хриплый голос, либо заболел, либо дефект. Нет, не похож он на больного: глаза не красные, не слезились, улыбчивый, признаков плохого самочувствия не наблюдала. Об этом тактично промолчала. Мало ли что у него с голосом. У Бастардов и не такие дефекты встречались в жизни.

Общежитие оказалось одним из первых кирпичных зданий, которое располагалось справа напротив прекрасной рощицы. Прекрасно. Буду спать с открытым окном и нюхать чарующие ароматы деревьев, а не застоявшуюся пыль и грязь с дорог, как у нас дома. Везде нужно искать плюсы.

Расстались с Захаром на первом этаже. Он направо, а я прямо сквозь грозную на вид женщину коротко стриженную светловолосую и с едва заметными морщинками на лице.

Не спеша поднялась по ступенькам каменные, не покрытые ни паркетом ни ломинатом. А ковер не судьба постелить? Пусто. Краской разрисовали голубой и желтой ступеньки. Что за безвкусица? Наморщила нос. Окна заложены мозаикой стеклянной, через нее света почти не видно. По крайней мере, чисто под ногами. Поднялась на третий этаж, где краской на стене было написано двадцать двадцать девять. Не понадобилось иметь грандиозного ума, чтобы понять, что это номера комнат. Народа мало, или сейчас обед?

Зал при входе с телевизором допотопным, оттуда выход на балкон. Ветер играл занавесками у окна. Запах сигарет. Ковер в зале напоминал минное поле для мух, побрезговала вставать на него тапочками, поэтому решила напрямую направиться в комнату. Два прохода: налево и направо. Выбрала налево и не прогадала.

Комната двадцать два. Без стука, все-таки заходила к себе в комнату на ближайшее время. Спасибо, тебе папочка. Ворвалась танком и остановилась, почуяв крик интуиции.

Ага, поздно. Это что за ? Пугало на меня смотрели? Особенно одна -блондинка с ирокезом на голове. С настоящим ирокезом. Все волосы короткие, максимум до шеи стояли торчком на голове, как иглы дикобраза. Глаза черные, как будто углем намазала. Одежда легкая: светло-коричневого цвета бриджи на завязках и рубашка. Стильно и кожа дышала в хлопковых вещах. А вот вторая девушка сидела на кровати, и я сначала грешным делом подумала, что это парень, но нет. Тонкие длинные волосы, длиной в некоторых местах доставали до спины. Кепка на голове, капюшон сверху, широкие штаны, разорванные на коленях и бедрах, и широкая клетчатая рубашка, времен последней войны. Блондинка и брюнетка.

Мы трое переглянулись.

- Добрый день! - глухо пробурчала я и направилась к одной из кроватей рядом с выходом, единственной пустующей в комнате. Две поодаль возле окна заняты соседками.

- Добрый! - донеслось приветствие вполне нейтральное.

Что за позорная комната? Желтые стены, выкрашенные дурацкой краской, как в доме для умалишенных, где проходили реабилитацию люди с подорванной психикой. Там такие же успокоительные тона.

Три светло-коричневые кровати деревянные, тумбочки, окно во всю стену, и шкаф перпендикулярно моей кровати возле входа. Одинокая лампочка без люстры. С таким светом только глаза зимой ломать. Папа, ты ответишь за все страдания, когда я отсюда выберусь!

Неуверенная тишина холодно пробегалась по голым стенам и мне оставалось терпеть и молча вываливать пакет с вещами на кровать. Чем я им не понравилась с одного взгляда?

Послышался осторожный голос одной из девушек. Я разогнулась, как бы спрашивая что дальше. Брюнетка, та которая сидела в кепке на кровати, ноги скрестив в позе лотоса, обращалась ко мне:

- А ты...? - замялась она все-таки, но на пару секунд. Потом посмотрела прямо в глаза и озвучила вопрос, ошарашив меня, как кувалдой по барабану. - Ты из разряда честных давалочек?

Что, простите? Мои брови дернулись, в явном намерении убежать на макушку, но остались на месте. Я нарочито медленно с ленцой разогнула спину окончательно, выпятив грудь, холодно окинула взглядом обоих соседок. На лице второй явно обозначился интерес к ответу в виде глубоко задумчивого молчания и разглядывания меня.

- Я за меньшее оскорбление окунаю головой в унитаз, - очень медленно с чувством, чтобы поняли озвучила. Надо отдать брюнетке должное не испугалась.

- Тогда почему одеваешься откровенно? - я не чувствовала злости в ее вопросе, Если на первый - отреагировала агрессией, то теперь ощутила открытый интерес и ничего более, ни попытки оскорбить. Поэтому и ответила более расслабленно:

- Разве это откровенно? - дала себе маленькую слабинку-улыбку. - У меня видна только шея, ладони и лицо...

Вновь вернулась к вещам, вываленным на кровати. И стала перебирать содержимое хозяйства. Как себя обеспечить? У блондинки прорезался голос.

- Машка не хотела тебя обидеть, не обижайся, - махнула та рукой. Этот жест рассмотрела боковым зрение, а дальше слушала словесное выплескивание изо рта блондинки. - Просто если девушка не скрывает своего облика это можно расценивать, как приглашение на десеррррт.

Как-то по-особенному выделила слово, прорычав букву р в особенности. Я, сложив все свое неказистое богатство, присела на кровать.

- Ты о чем? - выдохнула, совершенно не понимая, о чем идет речь. Соседки переглянулись опять непонятливо или удивленно.

- Ты из какой деревни вылезла? - грубость, видимо, прерогатива это самой Маши темненькой реперши.

Назовем ее так. Решила проигнорировать очередной укол-выпад и поставила блок. Я тебе еще устрою туше брюнетка! Пообещала торжественно про себя. Не будем заранее заводить врагов, поэтому ответила честно согласно легенде.

- Червы. Росла там же, - опять переглянулись. Да хватит играть в гляделки! Мне кто-нибудь объяснит содержимое скрытого посыла, озвученного не так давно?

- Задница мира, - раскинула руки театрально блондинка. - Что и требовалось доказать. А до вас дошли песни Жижы к примеру?

Как-то слишком снисходительно поинтересовалась блондинка. Я проглотила вновь желание запихнуть снисходительность в глотку одним ударом с правой.

- Дошли, - передразнила ее, сделав чуть раздраженный голос.

Пусть поймут, что мне надоел бессмысленный разговор. Надо было тумбочку разобрать и шкаф. Я и встала с намерением укомплектовать новое содержимое в предметы мебели. Раскрыла позорные деревянные ящички при желание, наверное, смогу и занозу посадить, но хоть чисто спасибо и на этом дом управлению или кто тут все лето занимался уборкой.

- Не обижайся, я не со зла, - у блондинки одна тональность в голосе. Гнева или радости не замечала, только постоянное веселье и словно насмешку над собой или над всеми не понятно. - Ты не встречала Бастардов-девушек в Арзонте? Ну или в ближайшей территориальной принадлежности округах?

Какое немыслимо сложное высказывание для блондинки усмехнулась, спрятав лицо внизу у тумбочки, возле которой складывала вещички первой необходимости. Белье надо было прикупить срочно, не буду в чужом ходить.

- Встречала, - коротко ответила, справившись с улыбкой.

- И что не заметила разницы между собой и ими? - я подумала немного и покачала головой отрицательно.