— Что случилось?

Папа, что, впрочем, неудивительно, сию же секунду отвернулся, а вот мама с бабушкой напротив не церемонясь прожигали во мне дыру.

— Внучка, ты как такого Аполлона отхватила?

Я фыркнула, а затем и закатила глаза, прежде чем важным тоном вымолвить:

— Это он меня отхватил. Он может Аполлон, но и я не хуже чем Венера Милосская.

— О, — воскликнула Изольда Герасимовна, — это моя порода!

— Это же тот мальчик из машины? — вдруг неожиданно спросила мама.

Неловко поерзав, я понуро опустила голову и пробурчала себе под нос что-то похожее на: «да, это он».

Мама задумалась. Да и папа очевидно тоже. Одна бабуля была в неведении, что её несомненно не устраивало. Говорить о скандале конечно же не хотелось, однако этой чрезмерно любопытной старушке попробуй не рассказать.

Спустя пять минут пыток, мама все же вкратце описала ситуацию, на что получила бабулино крайне возмущенное:

— Мало того, что от тебя дочь сбежала, так еще и зятя чуть не спугнула!

— Он не зять! — вырвалось из меня.

— Цыц! — грозно отрезала старуха. — Дурой будешь, если проворонишь свое счастье. Мальчик глаз от тебя не отводит, а ты носом воротишь!

— Ничего я не ворочу, — пробурчала, опуская смущённо глазки.

«Он что и правда от меня глаз не отводит?» — поселилась в моем сердце надежда и, будто услышав мои мысли Герасимова выдала:

— Правда-правда, сидит слюна течет, да глаз не отводит. То за ручку цап, то по коленке лап. Эх, молодежь…

— Ну, все мама хватит! Сами разберутся! — произнесла маман собственной персоны, что б мне умереть на этом месте!

Мы все удивленно таращились на нее, пока та, с самым невозмутимым лицом, кушала салат. Никто не мог поверить, что эта женщина сказала подобное. Не она ли постоянно говорила о моем замужестве?! Не она ли, после нашего Никитой расставания, искала мне женихов?!

— Ну, дела! — шокировано вырвалось у Изольды Герасимовны. — Небось, потепление грядет, — уже в привычной манере усмехнулась, мама же в ответ закатила глаза, однако никак не прокомментировала.

А папуля между тем подмигнул мне через стол, и что-то мне настойчиво подсказывало, что именно он посодействовал такому маминому «нейтралитету». Что ж, тем лучше.

Благо, по телевизору начали показывать какой-то старый новогодний фильм и мы уже предались воспоминаниям.

Бабушка рассказывала про свою молодость, вспомнили деда и меня маленькую. Пожалуй, это было счастливое время. Мы в те года были не столь богаты как нынче, однако, несчастными себя назвать не могли.

Тридцать первого числа в десять вечера мы всей семьей собирались в бабушкином с дедом доме. Тогда были все: мамина сестра (что сейчас в Америке), прабабушка (царство ей небесное), а еще ближайшие родственники. Затем мы играли на пианино, дед на баяне, а мы все танцевали и водили хороводы. Надеюсь, что однажды и я со своим мужем и детьми буду встречать праздник также. Мне не нужны дорогущие лыжные курорты, а лишь деревянный домик с русской печью и елкой до потолка…

На следующий день я отправилась домой, а вместе со мной и бабуля. Надо же ей посмотреть, как внучка обустроилась, в самом деле! К слову, именно она за меня и заговорила словечко Ирине, за что я и была ей благодарна. Бабушка лучше меня знала, что жизнь с мамой становится невозможной, а ее тотальный контроль не дает даже спокойно вдохнуть. Мама, конечно же, не знала про сей факт, иначе скандала было бы не миновать.

— Хорошо у тебя тут, Янка, — сделала она вывод, осмотрев мою «берлогу», — уютно. — А затем, как-то озорно усмехнувшись, добавила словно невзначай: — Правда, вот мужской руки не хватает. Вон, ручка на окне заедает, да и полочку в ванной не мешало бы повесить.

— Бабушка! — простонала, закидывая голову ввысь.

Клянусь богом, эта женщина неугомонная. Бабулечке с её талантами надо открыть брачное агентство, а не в Провансе есть камамбер и наслаждаться коллекционным вином.

— Дуреха моя, — покачала она головой. — Я, знаешь, какая хитрая была. Дед твой и опомниться не успел, как меня на руки хвать и в загс.

— Так… — начала я было говорить, что это вроде как дед же едва ли уговорил ее выйти за него, как была прервана.

— Если бы не я, то и дальше бы сопли жевал твой дед. Я всех своих подружек подговорила, чтоб они сказали ему, что я замуж собираюсь за Степку Симонова.

— Так дед говорил, что ты ему на кулаках досталась, — несколько растерянно пробормотала.

— Досталась! Бедный Степка так и не понял, за что получил, — хохотнула эта интриганка, а я между тем задумалась о нашем родстве.

Мы с бабушкой еще какое-то время поболтали, а затем моя пусть и своенравная, но все же любимая старушка уехала. Завтра снова в свой Прованс.

К слову, приглашала меня в гости. Безусловно, хотелось бы побывать во Франции, однако у родителей я денег не возьму, а сама еще столько не заработала. Так, что с поездкой придется нынче повременить.

К десяти вечера раздался звонок телефона и я, бросив фен, как угорелая понеслась в комнату, сбив по дороге кота, а затем под возмущенное: «мяу!», сняла трубку.

— Слушаю, — нарочно официальным и вкрадчивым тоном ответила.

— Рыжая, я конечно любитель ролевых игр, но не тогда когда ты далеко. Не хочу ночью мучатся, — произнес лукаво голубоглазый, чем заставил меня разразится хохотом.

— Ладно-ладно, как ты там?

— Любимый… — не с того ни сего произнес.

— Что какой «любимый»? — нахмурившись, переспросила.

— Не какой, а я любимый…твой, — довольно властно изрек, отчего в моем животе что-то оборвалось.

— Х-мм, ну я подумаю над этим, — ухмыльнулась, поудобнее устраиваясь на кровати.

— Вредина моя.

— Может быть, — не сдержала хитрой ухмылки.

На том конце трубки несколько странно хмыкнули, а затем каким-то прерывистым голосом парень спросил:

— Что делаешь?

— Спать собираюсь, — зевнула.

— А что на тебе надето? — еще больше запыхавшись, поинтересовался. Я уже представляла ту пошловатую улыбочку, с которой он это произнес.

— Тимур! — сурово прикрикнула.

Парень рассмеялся, а во мне поселились некие сомнения…

-Ты что там делаешь?

На несколько секунд воцарилась тишина, а затем более запыханным голосом едва ли пробормотал:

— Угадай.

Мои глаза округлились до небывалых размеров, а челюсть валялась где-то около кровати.

— Т-ты… Э-мм., — мямлила, тщетно пытаясь собрать мысли в кучу.

— Расслабься, рыжая, — вновь ухмыльнулся этот похабник. — Тренируюсь я в зале. А ты что подумала?

— Ммм… Ничего! — выдала я, пожалуй, излишне нервно и быстро. — Вообще ничего!

— Моя плохая девочка, знаю я о твоем «ничего».

— Ну и гад же ты! — хмыкнула.

— Но я тебе нравлюсь.

Этот негодяй был столь уверен, что вновь захотелось навести на него проклятье. Однако, ведь прав засранец и глубоко вздохнув, мне все же удалось пропищать:

— Да, нравишься.

— Не сомневаюсь, — самовлюбленно изрек. — И ты мне нравишься. Очень нравишься.

Я робко прикусила губу и тотчас же забыла обо всех проклятиях, что посылала на темноволосого. Внезапно захотелось оказался рядом с ним и обнять, притянуть к себе и никуда не отпускать, наслаждаясь близостью этого, хоть и гаденыша, но любимого и моего как бы странно это не звучало.

— Почему ты так поздно занимаешься? — поспешила перевести тему, до того как потеряю остаток своего рассудка. С такими речами я стану кисейной барышней, что каждый раз будет счастливо вдыхать и улыбаться как блаженная.

— Времени не было днем, а поддерживать себя в форме нужно, — ответил, а затем самым беспардонным тоном выдал: — И потом, нужно же мне куда-то девать свое напряжение. А то я скоро монахом стану.

— Да уж! — фыркнула. — Тебе чтоб стать монахом и ста жизней не хватит, дабы все свои плотские утехи замолить.

— Вот и хорошо. Потому что я собираюсь еще очень много раз согрешить с вами, Яна Алексеевна.

Ну вот, внизу живота опять потянуло, а дыхание сбилось. Чертов змей искуситель! Сейчас не одному ему понадобиться спортзал!