Но вместо ответа ей дали подсказку, даже не подсказку, а прямо сказали, что нужно перестать бояться и просто жить. И когда она это поняла, часть ключа досталась Мирабель. Что это? Ответ на ее вопрос? Она подумает об этом позже, когда все закончится и можно будет сидя у окна и глядя на небо просто все обдумать в тишине и решить. А пока она немного отдохнет, боль в ноге уже стихла, но усталость не отпустила. Закрыв глаза, Мирабель погрузилась в тяжелую дрему.

Хорнер обнимал свою женщину (пусть она и сопротивляется, но кто ее отпустит?), и размышлял о произошедшем с троллем. Никто не знает, что тогда, в тот страшный день много лет назад, он потерял не только своего сааха, друзей, но и любимую девушку. Она была такой яркой и настоящей, веселой и доброй, что ее невозможно было не любить. Хорнер тогда был еще совсем мальчишкой, только недавно вторую сущность обрел и поступил в академию...а там она, Диана. Еще совсем девчонка, даже драконом еще не стала, и он мечтал, что в день выбора она посмотрит на него и станет его парой, чтобы всегда быть вместе. В тот год он договорился с куратором из группы, и со своим другом и двойкой поехал с первокурсниками на практику, чтобы оградить ее от опасностей и приручить. Тролль напал неожиданно, выйдя из стихийного портала, и сразу атаковал. Первым погиб куратор, пытавшийся пусть и ценой собственной жизни спасти учеников, но на эту тварь магия не действовала и куратора раздавили ударом громадного кулака. Тролль то ли попал с боя, то ли еще что, но в нем было столько агрессии, направленной на смертных, что он, не разбираясь, убивал всех, до кого смог дотянуться. Ребята решили разделиться, чтобы спастись хоть кому то, добежать до заставы и вызвать магов, но тролль настигал их всех, убивая одного за другим. Диану Хорнер защищал сам, но резкий взмах каменной лапищи - и парень отлетел на ближайшую скалу, тело взорвалось резкой болью, и он с ужасом понял, что не может шевелить ни рукой, ни ногой. Только смотреть как погибает, пытаясь защитить его любимую, саах, а потом тролль настиг и Диану...

Хорнер тогда мечтал умереть, его собрали буквально по частям. Лучшие целители восстанавливали позвоночник, сращивали разорванные ткани. Но он не хотел жить. Перед глазами постоянно вставали первокурсники, куратор, его друг, саах Ворд и она. Снились по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту, продумывать и переживать снова и снова тот день, чтобы думать. Думать и предполагать, как он должен был поступить и что мог сделать, чтобы это предотвратить. Столько возможных вариантов. Ему не раз говорили наставники, что в той ситуации он не мог ничего сделать, даже драконом обернуться не успевал, не настолько еще он владел второй сущностью, чтобы обернуться пока бежишь. Нужно было сосредоточиться, закрыть глаза и позвать...Но у него не было этого времени. Так ему объясняли старшие, но сам он продолжал винить себя во всем. Пока не попал в Лабиринт и его не заставили пережить все заново...Сегодня, смотря в глаза троллю, он понял все. Признал свою ошибку и принял действительность. Он тогда действительно не мог помочь никому, даже себе. Выжил-то чудом, тролль просто не вернулся к искалеченному врагу, а убив Диану и Ворда отправился дальше, кроша все на своем пути. Он тогда натворил много бед, пока не пришли опытные маги и не уничтожили его, маги же нашли уже умирающего парня и перенесли его в столицу к целителям ...

Хорнер отпустил ту боль, смог простить себя, и наградой за это была часть ключа, которая лежала во внутреннем кармане мужчины. Вот сейчас они немного отдохнут, и разыщут Рэйлиона.

Хорнер закрыл глаза и не увидел, как их тела окутывает черный туман, а в следующий миг они с Мирабель уже лежали на каменном полу пещеры, а над ними, с обеспокоенными лицами, стояли принцы.

Глава 12  

Я вышла в избушке лесной колдуньи, в самом углу небольшой комнаты. В центре стол, грубо сколоченный из деревянных досок, давно не скобленый и завален травами. На стенах тоже травы, полочки со склянками, банками и чем-то еще мне неизвестным. За столом сидит старушка и спиной ко мне светловолосая женщина. Тонкая изящная фигурка, волосы такого же цвета, как у меня, только белых прядей еще больше и голос, красивый, переливчатый. Мама? Что она здесь делает!

Меня эти двое не видели, полностью поглощенные беседой. Я хотела было сделать шаг к ним, показать, что я здесь, и не смогла. Вообще пошевелиться не могла, стояла как истукан и могла лишь смотреть и слушать.

- Это единственный способ разорвать связь, - хриплым больным голосом вещала старушенция, водя руками над миской с водой. - Само проклятье развеется через три поколения после тебя, так что хорошо подумай, девка. Плата слишком высока. Стоит ли твоя жизнь того, чтобы этот мужчина остался жив?

- Как ты не понимаешь, Венерга, дело даже не в Дирданэлле, дело в ней, - она положила свою руку на живот. Я не видела, просто почувствовала, что попала в прошлое, и мама уже беременна. Ждет меня.

- Неужели ты ради своей дочери не пожертвовала бы всем?

- Но она останется жива, - возразила старушка.

- И потеряет своего любимого? Я ведь пила настойку, не должна была забеременеть, полагала что на мне круг и замкнется, но все равно... И теперь я буду смотреть как умирает мой любимый, потом смотреть, как она будет хоронить своего. Понимать, что я могла это предотвратить, но не сделала.

- Глупая девка! Ты что думаешь ей без матери будет лучше?

- Я так решила, - твердо сказала мама. - Проводи обряд и разорви эту связь уже навсегда.

Старушка покачала головой и занялась приготовлениями.

Меня словно выдернуло из ведения и переместило уже в другое место. Спальня. На кровати лежит женщина - растрепанная и уставшая; рядом отец, держит ее за руку и смотрит с таким обожанием, что сердце защемило от жалости. Две повитухи обтирают маленького ребенка, перепачканного в крови.

- Девочка, - говорит одна и протягивает сверток отцу. Он бережно взял его в руки и, опустившись на колени, передал ребенка женщине. Моей маме.

- Дирданэлль, пожалуйста, оставь меня на минуту с дочерью, - шепчет она, нежно погладив его по лицу. Он послушно встал и вышел, повитухи тоже удались, тихо прикрыв дверь.

- Я надеюсь ты сможешь когда-нибудь меня простить, если все же узнаешь правду, - шепчет она, глядя на ребенка, - и будь счастлива, дочка.

Она осторожно положила ребенка рядом с собой, а после потянулась к шее и достала медальон, который с легким щелчком открылся и оттуда мама достала маленький шарик. Треск, и из ее ладоней вырывается что-то черное, закручивается вокруг мамы, и она обессиленно опадает на подушки. Отец, как что-то почувствовал, ворвался в комнату, подбежал, принимаясь ее трясти, что-то бормотать, пытаясь спасти, но мама уже ушла за грань. Обряд совершен, проклятие снимается лишь жертвой, и мама ее сделала.

Меня снова закрутило, я почувствовала, что меня куда-то переносит, миг и я смотрю на свою бабушку и очень похожую на меня девчушку, лет двенадцати на вид.

- Слушай внимательно, дочка, и запоминай. Это произошло очень давно, еще с моей прапрабабушкой....

Я слушала историю проклятья нашей семьи, и чем больше слушала, тем больше понимала к чему были прошлые видения. Мы прокляты. После того, как я родилась, папа бы погиб, а потом, когда я выросла бы и влюбилась, обязательно сложилась бы ситуация, когда я тоже забеременею, рожу дочку и тоже потеряю любимого. Осечек в проклятии не было, и мама это прекрасно знала. И не желала такой судьбы мне и смерти своего любимого. Вот почему она не согласилась на брак с ним, пила настойки, и все равно родила меня. Наверное, я должна была злиться на ее поступок, за то, что она оставила меня, выбрав смерть, но не могла. В душе разливалось просто громадное чувство благодарности к ней и, если мы когда-нибудь встретимся, там, на небесах, я обязательно ей это скажу. У меня было не очень счастливое детство, но если подумать, то я сама себе создавала много проблем нежеланием видеть очевидное. Леди Листаэль бы смогла меня если не полюбить, то стать хорошим другом, не отстраняясь я. Надо обязательно попросить у нее прощения. И у отца. А еще надо рассказать бабушке, что проклятия больше нет и она может не бояться полюбить, теперь то ясно отчего она так лорда Хорнера сторонилась.